Спектакль «На траве двора» – одна из любопытных премьер нынешнего театрального сезона 2015-2016 на Сцене на Сретенке Театра им. Маяковского. Режиссер Светлана Землякова не впервые обратилась к прозе Асара Эппеля – до этого у нее уже был удачный опыт постановки по этому рассказу, когда в 2006 году она со студентами мастерской Олега Кудряшова выпустила спектакль, отмеченный вниманием критики и неоднократно награжденный. В этот раз новые ребята, тоже «кудряши», с которыми в прошлом театральном сезоне Землякова выпустила спектакль «В.О.Л.К» («Вот Она Любовь Какая») по прозе Василия Аксенова «Десять посещений моей возлюбленной», стали сотворцами ее новой режиссерской работы.
«Я увидел ее опять недавно и внезапно. Траву моего двора. Той же травяной высоты, той же густоты и на похожем грунте…» - с этих слов Автора начинается спектакль. Этими же и заканчивается – это кольцевая композиция, вечно-бесконечная.
Если предыдущую свою работу «В.О.Л.К» Светлана Землякова жанрово обозначила как «мозаика мгновений», то эта значится как «хроника повседневности одного московского двора времен секретной корейской войны». Точнее и проще можно было бы жанрово обозначить спектакль как «мозаика воспоминаний». Здесь нет той завершенности и цельности, что в «В.О.Л.Ке» – это отрывки, выхваченные Автором из сознания, навеянные образом травы, ассоциативно отнесшей его в пространство далекой памяти, сродни мифологической. Все здесь пропитано обволакивающей атмосферой и колоритом «того времени» – перед зрителем разворачивается с одной стороны «уходящая натура», а с другой – то вечное, неизменное, запечатленное безо всякой техники и новомодных приспособлений.
В ностальгическом пространстве памяти Автора-повествователя показана жизнь одного двора, одной улицы, на которой все живут одной большой семьей. Характеры представлены разные, сочные – колоритные краски вносит и музыкальная партитура спектакля, за которую отвечает оркестр «Парк Ф.Э. Дзержинского» (Д.Лукьянов, В.Куликова, В.Миролюбов, А.Золотовицкий). Кажется, что все рождается на глазах: звуки перетекают в песни, слова в действия, а рассказанное становится так зримо, будто ты сам паришь на этом аэроплане «У-2» над зазывно раскинувшейся буквой «Т» Валькой, присутствуешь вместе с Василь Гаврилычем в отдаленных местах определенного назначения, вместе с летчиком Колькой наблюдаешь за азиатскими артистками и томишься от скуки по родному дому. А Автор, словно Ариадна Тесея, выводит зрителя из лабиринтов памяти, по ходу действия сам становясь активным участником событий: то разъезжает по двору на самокате, то исподтишка обливает Софью Петровну, то запевает вместе с Гаврилычем народную украинскую песню.
Старшее поколение представлено здесь з.а. Александром Андриенко в роли Василь Гаврилыча Ковыльчука и его женой Дарьиванной в исполнении Натальи Филипповой. Младшее – заманчивой Валькой (Вера Панфилова), дочерью Дарьиванны, ее статным супругом-летчиком Колькой (Евгений Матвеев) и Диктором Всесоюзного радио – Алексеем Сергеевым, который как своеобразный член семьи, всегда незримо находится «над» действием и передает то новостные сводки, то цитирует речи Молотова. И, конечно, вечно молодым Автором в исполнении талантливого Алексея Золотовицкого, который всегда на подхвате – и спеть, и сыграть, и полетать. И только вневозрастная героиня Екатерины Агеевой, учительница математики в школе для будущих пожарных Софья Петровна, подвешена где-то между – старшим и младшим поколением двора. «Одинокая и еще раз одинокая», полная напускного достоинства, она в надежде на чудо пудрит нос мукой, неподдельно краснеет, когда к ней обращаются, и чуточку с завистью смотрит на то, как действительно живут другие. Она же варит свой вечный суп с клецками, пудрит сизоватый нос и ходит оглядываясь.
То, что красавица Валька живет полной жизнью, только кажется, ее жизнь – ожидание. Эдакая советская Консуэло де Сент-Экзюпери в ожидании мужа, летающего в «незнакомом секретном небе над незнакомой секретной территорией», правда, рожающая одного за другим детей, отправляющая полуэротические письма супругу и матереющая с каждым днем. У актрисы Веры Панфиловой получается показать и томность, и искреннюю нежность, и страсть – и отчаяние, прорывающееся животным криком наружу.
Сценография (художник-постановщик Алина Бровина) весьма условна: пара кроватей, пианино, скособоченные козлы, приспособленные для пилки дров, коляска, задник с окнами и проекцией неба. И – для верхней мизансцены – что-то наподобие отдельной площадки, напоминающее зависшее в воздухе крыло аэроплана. Все здесь предельно условно, как и бывает с полузабытыми воспоминаниями: здесь стригут ножницами невидимую траву, а беременность могут обозначить блестящим медным тазом. Но судить спектакль можно только по им же заданным правилам игры – а правила здесь таковы, что никто никого не судит. Режиссер Светлана Землякова погружает зрителя в замкнутый мир, наполненный тихой грустью, ощущением эфемерности происходящего, но неизменности традиций. Кажется, будто попасть в этот двор, увидеть этих героев было бы уже невозможно, будь в спектакле антракт. Ритмика постановки такова, что сцены как в калейдоскопе сменяют друг друга. Пронзительная молодость соседствует с утомленной зрелостью – как на контрасте смотрятся герои, артисты двух поколений! Одинаково точно, одинаково талантливо – но разными красками они рисуют своих персонажей. И даже меланхоличный татарин Сулейман Оседлаевич (Нияз Гаджиев) кажется здесь очень «своим» – полноправным участником мозаики воспоминаний.
Корейская война проходит по касательной, не задевая размеренную жизнь советского двора. Условность здесь возведена в культ, а быт становится сродни ритуалу. Режиссер не изобретает новый язык – она продолжает работать в уже освоенной ею манере, создавая не столько спектакль, сколько ощущение. Для кого-то это дежа-вю, для кого-то – прикосновение к ускользающему, призрачному и незнакомому, а кто-то просто очарован обаянием «вчерашнего» дня, медленно перетекающего в наше «сегодня».
Фотографии со спектакля предоставила пресс-служба театра
