Лучшая российская прыгунья с трамплина — о своем результате на этапе Кубка мира в Южной Корее, проблемах ее вида спорта и допинговых атаках на Россию
Во время этапа Кубка мира по прыжкам с трамплина в Пхенчхане российские спортсмены протестировали трассу в парке «Альпензия», где через год пройдут зимние Олимпийские игры. Лучшей среди наших спортсменок на соревнованиях, на прошлой неделе завершившихся в Южной Корее, стала 18-летняя Софья Тихонова.
В эксклюзивном интервью «Известиям» прыгунья с трамплина объяснила, почему ее девятое место можно считать удачей, рассказала о встречах с офицерами Всемирного антидопингового агентства (WADA), а также о том, почему в России ее вид спорта пока не на самом высоком уровне.
— Я довольна этим результатом, — сказала Софья Тихонова. — Были свои недочеты — в первую очередь на стадии отрыва. Есть над чем работать. Но с учетом того, что пока я не в самой лучшей форме, девятое место для меня — неплохой итог.
— Как оцените трамплин в парке «Альпензия»?
— Хороший трамплин, полетный. Если дует легкий встречный ветер, то вообще замечательно — мы к нему уже привыкли. Особенно после того, как в последние недели выступали сначала в Японии, потом в США и в Южной Корее. Перелеты страшные, очень длительные, поэтому олимпийского трамплина бояться не приходится (смеется). Тяжело постоянно переезжать с одного конца света на другой, но мы постепенно привыкаем.
— Вам понравились условия проживания в Пхенчхане?
— Плюсом является то, что это не высокогорье, высота не больше 700 м. Нет сверхнагрузок на организм в связи с этим. Конечно, ветер мешает, но пытаемся не обращать на это внимания.
— Как вы считаете, команде понадобится внесоревновательный сбор в столице Игр?
— Лишним он не будет. Надеюсь, в ближайший год соревнования и сборы на этом трамплине будут проходить как можно чаще. К каждому трамплину надо привыкнуть, особенно к олимпийскому. Его нужно прочувствовать. За два дня это не делается. Да и на акклиматизацию при смене часовых поясов нужна неделя минимум.
— Вы определили для себя задачи на предстоящую Олимпиаду?
— Пока что рассчитывать ни на что нельзя. Сейчас я в неважной форме из-за постоянных дальних перелетов. Я стараюсь идти к своей цели, работать, а дальше посмотрим.
— Вашу коллегу по команде Александру Кустову сразу после соревнований увели на допинг-контроль. Вас часто проверяют на запрещенные вещества?
— Не особо. Только в прошлом сезоне вышло так, что на значимых соревнованиях меня три раза подряд уводили на тесты. Но там всегда берут лучших из числа выступивших. Для меня это не тяжело. Просто в какой-то момент я воскликнула: «Куда меня опять уводят? Я же сутки назад проходила тест!» (смеется).
— После докладов Ричарда Макларена офицеры WADA стали чаще наведываться к российской сборной по прыжкам с трамплина?
— Нет, я не замечаю, чтобы у нас стали чаще брать анализы. Только в Пхенчхане первый раз в этом году нашу прыгунью увели проверять. Но у нас такой вид спорта, что допинг не нужен — это не биатлон, лыжи или легкая атлетика с их нагрузками. Нам запрещенные препараты ничем особо не помогут, поэтому смысла их принимать нет. Видимо, это понимает и WADA, поэтому не так придирчиво ведет себя по отношению к нам.
— Если вас по принципу коллективной ответственности вместе с остальными российскими спортсменами не допустят до Олимпиады-2018, это станет сильным ударом?
— Мы надеемся, что всё будет хорошо. Конечно, то, что сейчас происходит с нашими спортсменами, — это несправедливо. Но я даже представить себе не могу, что дело дойдет до недопуска до Пхенчхана...
— Женские прыжки с трамплина обрели серьезный статус только на Олимпиаде 2014 года в Сочи, когда впервые в истории попали в программу Игр. Что заставило вас в детстве заняться этим видом спорта?
— Мой папа — тренер по прыжкам с трамплина. Так вышло, что он еще ребенком привел меня на трамплин. Там прыгали дети, и мне это понравилось. А потом я решила попробовать этим заняться профессионально.
— То есть ваш вид спорта больше не является экзотикой?
— Женские прыжки заняли серьезное место среди всех зимних видов спорта — догоняем по популярности мужчин. Раньше на нас особого внимания не обращали, но теперь даже лавки на трамплине делают ближе к мужским. Раньше нам нужно было стартовать на 10–20 лавок выше, чем у ребят. Потом расстояние сокращали, и теперь наши лавки ближе к ним. Да и по результатам мы их тоже догоняем.
— А на что влияет разница в лавках?
— Раньше у женщин разгон был выше. Соответственно, скорости больше. Разогнались и летим дальше, чем мужчины. Если лавки ниже, то всё уже тяжелее. А теперь мы догоняем мужчин по показателям, особой форы нам не нужно. Мы подходим близко — каждый год на три лавки ближе к мужским. Мы растем в этом направлении.
— В чем причина слабой популярности прыжков с трамплина в России?
— У нас слишком мало людей знают про этот вид спорта. Если при постороннем упомянешь прыжки с трамплина, сразу раздается: «Какие прыжки? Фристайл? В воду?» Люди этого не понимают — нас нечасто показывают по телевизору. При этом в последние годы мы действительно растем по сравнению с тем, что было раньше. И у мужчин, и у женщин сейчас не самые плохие результаты на международном уровне.
— Достаточно ли развита инфраструктура для прыжков с трамплина в нашей стране, чтобы бороться за медали на этапах Кубка мира?
— Если честно, в моем родном Санкт-Петербурге есть только трамплин К-50. А на 90 м сооружения уже нет. А он нужен, чтобы нормально тренироваться. К-50 — слишком маленький трамплин, он хорош в начале сезона, когда нужно отрабатывать ошибки. А именно перед соревнованиями, когда нужен К-90 или даже К-120, приходится тяжело. В стране есть только три комплекса К-90 — в Нижнем Тагиле, Сочи и Чайковском в Пермской области. А у тех же австрийцев и немцев они есть во многих городах. Поэтому этапы Кубка мира постоянно проводят там. Но я верю, что со временем и мы достигнем их уровня.
Алексей Фомин
