Картины Анри Матисса покупал Сергей Щукин, художник оформлял балеты Сергея Дягилева и на протяжении двух десятилетий писал портреты своей музы Лидии Делекторской. В парижском Центре Помпиду стартовала масштабная выставка «Матисс как роман», посвященная 150-летию со дня его рождения. На ней представлены более 230 картин, рисунков, скульптур, а также многочисленные документы и архивные материалы. Она должна была открыться в мае, однако из-за коронавируса событие пришлось отложить на пять месяцев. «Известия» побывали на вернисаже художника, который на протяжении всей жизни поддерживал тесные контакты с русскими.
Название экспозиции повторяет заглавие двухтомной монографии, которую Луи Арагон посвятил своему другу. Сама выставка разделена на девять «глав», в которых прослеживается творческий путь мэтра в хронологическом порядке.
Прежде чем найти свое «я», он примыкал к разным течениям — фовизму, неоимпрессионизму, кубизму.
— Вам предстоит упростить живопись, — пророчески заявил один из его учителей, известный живописец Гюстав Моро.
В ту пору сам Матисс учился у великих — Рафаэля, Пуссена, Рембрандта, Шардена, Гойи, чьи работы усердно копировал в Лувре.
— Значение художника определяется количеством новых знаков, которые он ввел в изобразительный язык, — полагал он.
Если подходить к живописи с этой меркой, отмечают французские арт-критики, то Матисс — один из главных претендентов на пальму новатора искусства ХХ столетия, опережая, возможно, своего извечного конкурента Пикассо. Сам автор «Герники» был против того, чтобы их ставили на одну доску: «Он Северный полюс, а я — Южный».
С годами декоративные мотивы, которые казались второстепенными, оказались центром картин Матисса. Правда, нашлись недруги, которые называли его певцом мещанского счастья.
«Его цель скорее терапевтическая, чем эстетическая, он нас утешает, улучшает, настроение, помогает переживать испытания, — утверждал биограф живописца Пьер Шнейдер. — Одалиски Матисса побуждают нас не размышлять, а наслаждаться».
Так или иначе, кажущаяся простота его работ послужила основой нового изобразительного языка, повлиявшего на многих современных художников.
— Хочу быть Матиссом! — восклицал король поп-арта Энди Уорхол.
В течение всей жизни Матисс стремился к единству рисунка и цвета, которые в истории живописи часто выступали антагонистами.
— Публика пока против вас, но будущее за вами, — подбадривал Матисса в начале минувшего века его почитатель Сергей Щукин.
Русского купца и художника сближала любовь к тканям. Один был текстильным магнатом, другой собирал их образцы. Гениальный коллекционер приобрел 37 картин Матисса, в том числе его главные шедевры: «Музыку», «Танец», «Игроков в шары», «Гармонию в красном». Получив щедрый гонорар от Щукина, Матисс купил себе виллу в столичном пригороде Исси-ле-Мулино, где сегодня хранятся его архивы. В 1911 году Щукин привез Анри Матисса на поезде в Россию. Коллекционер, шутя, рассказывал писателю Андрею Белому, что мэтр у него «зажился»: «Пьет шампанское, ест осетрину и хвалит иконы; не хочет-де в Париж».
Признательный художник объявил в Первопрестольной: «Я жду многого от русского искусства, потому что чувствую, что в душе русского народа хранятся несметные богатства. Он молод и не успел еще растратить жара своей души». Матисса привлекал к сотрудничеству Сергей Дягилев, заказав ему оформление балета Игоря Стравинского «Песнь соловья» в постановке Леонида Мясина. Его премьера прошла в 1920 году на сцене Парижской оперы.
На протяжении двух десятилетий исключительную роль в жизни Матисса играла дочь томского врача Лидия Делекторская, которая оказалась в эмиграции. Она была его секретарем, помощницей, моделью и фотографом. Мэтр написал сотни ее портретов. Один из них стал последней работой, созданной накануне его кончины 3 ноября 1954 года. «Ca ira («Неплохо получилось»)», — по привычке сказал Матисс, довольный работой. Лидия Николаевна никогда не теряла связи со своей исторической родиной, переводила русских писателей. Она передала ГМИИ имени А.С. Пушкина и Эрмитажу множество работ Матисса, подаренных художником или купленные ею самой.
Ретроспектива «Матисс как роман» открылась как нельзя кстати. «Оптимизм Матисса, — пророчески писал Луи Арагон, — это подарок нашему больному миру. Он хочет, чтобы его картины доставляли нам радость». Именно поэтому его нынешняя выставка, которая продлится до 22 февраля будущего года, обещает стать главным событием столь трудного художественного сезона.
Юрий Коваленко
