Чтобы выяснить, насколько столица приспособлена для жизни людей с особыми потребностями, корреспондент «Новой газеты» на день пересел в инвалидную коляску.
Коляску, на которой можно передвигаться по городу, самую обычную, я взял в аренду. Цена коляски — 6999 рублей. В магазине есть и другие коляски, более маневренные и удобные, но подороже. По словам продавщицы, большинство инвалидов берут именно такую.
Чтобы выйти из дома на коляске, сперва надо выучить несколько трюков, главный из которых следующий: сохраняя равновесие, откинуть туловище назад, приподнять передние колеса, при этом одновременно проворачивая задние колеса вперед. Только так можно перескочить порог и выбраться из четырех стен самому.
Путешествие я начинаю в полдень. Выдвигаюсь из дома неподалеку от метро «Кузьминки». Это не центр, но и не самая окраина.
Быстро выясняется, что передвигаться в коляске не так просто, как я предполагал. К счастью, лифты в моем доме широкие, коляска в них проходит, но через пару минут, уже на улице, на моем пути — новые препятствия. Это бордюры высотой больше 10 см — запрыгнуть на них, задрав колеса, просто невозможно. Встречаются и съезды — под углом 15 градусов вместо максимально допустимых по СНиП восьми. Одно неловкое движение — и коляска валится на спину. Порой легче передвигаться не по тротуару, а прямо по проезжей части, лавируя между машинами, — целее будешь. Во дворах моего микрорайона приспособленных для коляски съездов просто нет.
За домом бульвар, за ним — поворот налево — светофор и первый перекресток. Я собираюсь перейти дорогу, а прямо у перехода — опять высокий бордюр.
— Ой… осторожно!
Мне становится страшно: если бы ее не оказалось там? Что делают инвалиды в таких случаях?
От дома до метро я со всеми приключениями докатил за час. Обычно эта дорога занимает у меня 15 минут. Подземка — главный транспорт в столице. Как я узнал, метрополитен осуществляет бесплатное сопровождение маломобильных горожан. Но для этого необходимо за три дня до поездки позвонить на горячую линию, указать маршрут, свой вес и вес коляски. Или оставить заявку на сайте метро в разделе «Центр обеспечения мобильности пассажиров». Но я в путь вышел спонтанно, и поэтому остаюсь без сопровождения.
Тут-то проблемы и начинаются. На спуске в переход по левой стороне ступенек — железные рельсы. Это — самый распространенный пандус в метро. Теоретически, по рельсам я должен спуститься вниз. Но как это сделать? Уклон очень резкий, градусов 25. Хотя по правилам он не должен превышать 8 градусов, в идеале — 5. Инвалиду-колясочнику без сопровождения преодолеть этот аттракцион невозможно. Сижу в раздумье. Подходит высокий чернокожий парень, который раздает у метро листовки.
— Вам помочь? — спрашивает.
— Да, если можете. Но мне кажется, вам одному будет трудно.
Он быстро вербует прохожего в помощники. Вдвоем они меня спускают через первый пролет. Женщина рядом открывает двери. После турникетов она зовет мужчину, чтобы и тот мне помог. Задом наперед меня спускают через второй пролет по все тем же рельсам.
— Вам так удобно? — вежливо интересуется мужчина.
— Да мне хоть как, лишь бы не свалиться! — бормочу я со страха.
Фото: Владислав Докшин / «Новая газета»
Через десять минут я уже у поезда. С первого раза в вагон въехать не получается — пол сантиметров на восемь выше уровня платформы. Когда приходит второй поезд, мужчина лет сорока пяти в серой кепке подскакивает помочь, но я уже справился. Хотя и со второго заезда.
К моему удивлению, многие люди, увидев меня в коляске, пытаются хоть как-то мне помочь. Почти все проявляют внимание. Кто подберет отвалившейся болт от колеса, кто придержит дверь, кто поднимет по лестнице. Так я доезжаю до метро «Китай-город» и при участии примерно десяти прохожих выбираюсь на улицу.
А тут еще и в туалет захотелось, но в редакции «Новой» — я это точно знаю — нет туалетов, приспособленных для инвалидов. Приходится катиться и искать их на Мясницкой. Пока добираюсь до улицы, руки так устают, что хочется встать с коляски и побежать. Уверен, что такое чувство часто посещает инвалидов, но они не могут этого сделать, в отличие от меня. Поэтому и я остаюсь в коляске.
На Мясницкой полно кафе, но внутрь попасть невозможно. Перед каждым входом — ступеньки, пороги. А тут еще студенты на скейтах начали меня обгонять. Вроде как на равных, на колесах, но я не могу катиться так, как эти студенты. Каждый раз, обращаясь за помощью к прохожим, заставляю себя улыбаться, но наверняка выходит криво — я злюсь. И ответные приветливые улыбки мне кажутся фальшивыми. По-моему, люди улыбаются мне, потому что так принято, а не оттого, что они чувствуют, каково быть колясочником. Понимаю, что очень устал. За час изнурительной прогулки не встретил ни одного пандуса при входе в здания.
По перерытому Чистопрудному бульвару продолжаю колесить в поисках туалета. Вот кинотеатр «Ролан». Пандуса нет, как и приспособленного туалета. Зал для таких, как я, не приспособлен. Кассир предложила посмотреть фильм, стоя в проходе между креслами.
Напротив кинотеатра, прямо на пруду — кафе «Шатер». И тут — о счастье! — неожиданно обнаруживаются пандусы. Первым делом спрашиваю у официантов, где туалет. Он, конечно, тоже не приспособлен для инвалидов, но попасть туда все-таки можно. Кафе дорогое, столы стоят плотно, но для меня освобождают место. Неловко быть причиной переполоха. Посетители глазеют на меня. А официант участливо предлагает литровый «Тархун».
Продолжаю путь. По трамвайным рельсам добираюсь до остановки. Подъезжает трамвай, а вокруг никого. У трамвая — ступеньки, я не могу подняться в вагон. На мое счастье, спускаются несколько плечистых парней и затаскивают меня внутрь. Пока трамвай едет, я крепко держусь за перила. Иначе при подъеме и съезде с горок коляску катает по салону.
На одной из остановок в вагон садится колясочник в сопровождении друга.
— А коляска у тебя — вездеход? — со знанием дела спрашивает он меня.
— Нет, какой там вездеход! Самая обычная.
— Давно купил? И за сколько?
— Купил недавно, за 7000 рублей.
— Жалко, что ты не в Питере. А то у меня там есть коляска — за 25 000 рублей. Я бы подарил ее тебе.
Ему за сорок. Выглядит неухоженно, поверх мятой черной рубашки серая жилетка. Во время службы в армии ему оторвало ногу. Больше 24 лет он в коляске. По его словам, дома как-то сам справляется, а вот в город не выходит без помощника. Он выходит раньше меня — с пожеланиями «не отчаиваться по жизни».
Фото: Владислав Докшин / «Новая газета»
Я и не отчаиваюсь. Хотя путь от метро до дома занимает уже не час, а полтора, — устал. У самого подъезда нет сил въехать на бетонный пандус. На скамейке при свете фонаря сидят три подростка и бурно радуются сдаче ЕГЭ. Увидев меня, бросаются на помощь. Докатили до самого лифта. На часах — ровно одиннадцать. Дома впервые за день встаю с кресла. Сил хватает только на то, чтобы доползти до кровати.
Официально в 12-миллионой Москве проживают 1 млн 130 тысяч 357 инвалидов, среди них — 19 тысяч с нарушениями опорно-двигательного аппарата. 10 тысяч — те самые «колясочники». А в целом, по оценкам фонда «Городские проекты», маломобильных горожан (людей пожилого возраста, родителей с маленькими детьми или людей без возможности самостоятельно передвигаться) в столице около 3,6 млн человек.
Как утверждает правительство Москвы, до конца 2016 года 85% социально значимых объектов станут доступными для всех этих людей. На городскую программу социальной интеграции инвалидов и формирования безбарьерной среды, рассчитанную на 2012—2018 годы, из бюджета Москвы выделено 36 млрд рублей.
Но почему же Москва до сих пор «непроходима» для человека на коляске?
Фото: Владислав Докшин / «Новая газета»
Куратор лабораторий полевых исследований города ВШУ Петр Иванов рассказывает, что в Москве не реализуется комплексный подход к решению проблемы, существуют только разрозненные инициативы, связанные с безбарьерной средой.
— Очень много случаев, когда пандусы устанавливаются формально. Это американские горки, а не пандусы! — рассказывает Петр Иванов.
При этом так называемые «доступные объекты» в столице действительно есть, но улицы, метрополитен, наземный транспорт эту доступность не обеспечивают. Социально значимые объекты — это больницы, школы и другие учреждения. Улицы к ним не относятся. Это не учреждения.
Фото: Владислав Докшин / «Новая газета»
По мнению Петра Иванова, самая проблемная, с точки зрения инвалидов территория, — за пределами Третьего транспортного кольца, в спальных районах, где проживает большинство москвичей.
— Маломобильным гражданам совершенно не интересно, что Тверская стала для них доступной, потому как до нее не добраться с окраин, — говорит исследователь.
Столичный департамент труда и соцзащиты уверяет, что 74% парка общественного транспорта по состоянию на апрель были приспособлены для маломобильных граждан. Но практика заставляет сомневаться в этих цифрах.
Еще больше проблем в регионах. В целом в России проживают 12,5 миллиона инвалидов. С 2011 года действует федеральная программа «Доступная среда». Сейчас в программе участвует 81 регион России. Создан реестр наиболее важных объектов, которые необходимо сделать полностью доступными для маломобильных людей. В реестре их 38 тысяч. По данным Минтруда, к концу 2015 года с учетом потребностей инвалидов было переоборудовано почти 16 тысяч учреждений. В министерстве обещают, что к 2020 году их количество увеличится до 26 тысяч (68,2%). С 2011 по 2015 год на эти цели из федерального бюджета было направлено 8,4 млрд рублей.
Жаль только, инвалиды не всегда могут воспользоваться всем этим счастьем: многие из квартир не выходят годами — просто потому, что это невозможно. Ну как, например, спуститься на коляске с пятого этажа хрущевки?
Фото: Владислав Докшин / «Новая газета»
В пятилетнем возрасте нас с мамой сшибла машина. В основном удар пришелся по мне. Поэтому: перелом позвоночника, травма головы, переломы рук и ног. С тех пор я в коляске. У меня много здоровых друзей, я себя считаю социально адаптированным человеком. Стараюсь не участвовать в специализированных спортивных мероприятиях для инвалидов. Потому что хочу добиться чего-то ощутимого в мире на общих условиях, а не в каких-то специально отведенных резервациях.
Чувство неполноценности я в себе не культивирую и не позволяю относительно себя никому культивировать. Стараюсь, чтобы люди вокруг меня никаких специальных линеек ко мне не применяли. Все абсолютно на общих условиях, ну, кроме каких-то мелочей. Например, те же встречи. Есть места, куда я физически не могу попасть, люди это понимают и подбирают другие варианты. Хотя
У моих знакомых инвалидов часто другое восприятие жизни, я их не понимаю, но не стремлюсь кого-то переделывать. Я учился в обычной средней школе, со всеми, на общих условиях. Абсолютно на общих условиях поступал на бюджетное место в вузе. Учился на факультете философии в МГУ. Но недоучился. Женился, мы вместе прожили четыре года. Три года назад развелся. Сейчас у меня небольшой бизнес. Кроме того, продюсирую несколько YouTube-каналов.
У меня коляска так называемого активного типа. Не самая лучшая, уже разваливается. Ее я получил от государства, но какая бы коляска замечательная ни была, она, само собой, будет без крыльев. И если на порог еще можно запрыгнуть, то ступеньки создают уже сложности. Поэтому часто приходится обращаться за помощью к посторонним людям. Но, слава богу, народ у нас отзывчивый, душевный. Бывает, конечно, что проходят мимо, ускоряют шаг и делают вид, что не видят и не слышат, но чаще всего помогают.
Хотя, конечно, людей не хочется постоянно дергать, и поэтому более или менее продумываешь маршруты. Если говорить об общественном транспорте, то, естественно, пытаюсь избегать наземного. Всяких автобусов и троллейбусов, хотя есть низкопольные, но их редко встретишь. Если уж надо куда-нибудь далеко поехать — вызываю такси. Причем социальное, на мой взгляд, совершенно не работает. Его нужно заказывать чуть ли не за два месяца. При этом знать, куда ты поедешь, во сколько, что, как. Мало того что они тоже стоят денег, но, чтобы их заказать, надо ехать в Общество инвалидов и приобретать специальные талончики.
Проще по телефону вызвать обычное такси. В моем случае не нужны специальные: в машину я могу пересесть самостоятельно. Коляска складывается за 20 секунд. В багажник она влезает, а если совсем маленькая машина, колеса снимаются. Если нужна помощь, можно обратиться к водителю, они такие же люди.
Фото: Владислав Докшин / «Новая газета»
Пандусов в Москве много, но это, конечно, не самые удачные сооружения. Ставят их для галки. Кое-где есть специальные лифты. Но это все при детальном рассмотрении не работает: нужен специальный ключ, специальный человек, которого нужно полчаса ждать. Ну, в общем, так же, как социальное такси. Один раз свяжешься — больше не захочешь.
Не все колясочники могут жить, как я. Их редко встретишь на улице. Потому что «верхи не хотят», а низы подгибаются под обстоятельства. Столкнувшись с вот этими сложностями, люди сдаются. Я, слава богу, был достаточно молодой, когда все это случилось. Смог перестроить свое мышление, понять, что никуда от этого не деться и надо исходить из того, что есть.
Али Феруз
