10 ИСПОВЕДАЛЬНЫХ ОЧЕРКОВ О ТОМ, КАК ЧУЖИЕ БОЛИ ЛЕЧАТ ТВОИ РАНЫ
Его глаза были как зеркало — в них отражалась вся моя неуверенность.....
Тёплый свет лампы дрожал на стенах коридора, отбрасывая зыбкие тени, которые казались живее нас самих. Воздух был густым от запахов — стерильности, детского пота и чего-то ещё, неуловимого, что я потом узнала, как запах страха, смешанного с надеждой. «Они хорошие», — сказала мне заведующая, но её слова растворились в тишине коридора. Я робко переступила порог кабинета. Мои руки дрожали, а в горле стоял ком, такой плотный, что казалось — вот-вот задохнусь.
За столом сидел он. Мальчик, четырнадцать лет, стройный, с аккуратно подстриженными тёмными волосами — если бы не ритмичное постукивание пальцев по столу, можно было бы принять его за обычного подростка. Но его глаза... Они «бегали» по стенам комнаты и смотрели как будто в параллельную реальность, куда мне не было хода.
«Просто посиди рядом», — шепнула психолог.
Я осторожно опустилась на стул, стараясь не скрипеть, не дышать слишком громко. Вдруг — удар. Его кулак об стол заставил меня вздрогнуть.
«Не бойся, — улыбнулась коллега, — это он рад тебе».
Как слепой читает по Брайлю, я пыталась понимать эту пульсацию. Периодически он оборачивался на меня. На секунду мне показалось, что он видит меня насквозь, видит все мои сомнения, весь мой страх. Пальцы снова застучали по столу, но теперь это напоминало дождь по оконному стеклу — тревожный, но живой ритм, будто он выбивал код, пытаясь что-то сказать.
Тук-тук-тук.
Пауза. Тук-тук. Снова пауза. Я невольно начала подстраивать дыхание под этот странный ритм, и вдруг поняла — это не просто стук. Это диалог. Его способ сказать: «Я здесь. Ты здесь. Мы — есть.»
Коллега тихо протянула мне лист бумаги и карандаш. «Попробуй», — прошептала она. Я провела линию — неровную, дрожащую. Мальчик замолчал, его пальцы замерли в воздухе.
Затем он резко потянулся к бумаге, взял карандаш и оставил на листе резкий, яростный штрих — это было как «Да, я согласен!».
Наш первый совместный рисунок был далёк от искусства — всего две линии, пересекающиеся в хаотичном танце. Но в тот момент это казалось важнее любой картины.
Самое чудесное — чтобы услышать друг друга, нам не нужны были заклинания из правильных фраз. Достаточно было сидеть рядом, как два дерева в одном лесу: наши корни тихо переплетались, пока ветви учились понимать язык. Это было начало....
Затем меня проводили в другое пространство. Дверь открылась — и меня окутало мягкое сияние. Сенсорная комната дышала волшебством: тысячи мерцающих огоньков на потолке копировали млечный путь, а пузырьковые колонны переливались, как застывшие радуги. Воздух был напоен ароматом лаванды, а под ногами мягко пружинил ковер, напоминающий мох в сказочном лесу.
Именно здесь я встретила его — человеческий вихрь, воплощенную энергию. Крупный, крепкий, с широкими плечами, казавшимися еще массивнее в его стремительном движении.
Темные, почти смоляные волосы падали ему на лоб непослушными прядями. Двенадцать лет, но в его мощной, энергичной фигуре уже угадывалась будущая мужская стать. Если первый мальчик был зеркальной гладью лесного озера, то этот — стремительным ручьем, вырвавшимся из горных объятий. Он носился по комнате, будто пытался узнать все вокруг: касался всех тактильных панелей, заставлял звенеть каждый подвесной инструмент, его смех рассыпался хрустальными осколками по углам.
«Привет, богатырь!» — бросила я ему вдогонку, но он промчался мимо.
Я стала всего лишь очередным предметом в этом царстве сенсорных чудес — может, чуть более теплым и живым, чем пуф-груша в углу, но не более значимым. Глупая, щемящая обида сжала сердце — детское «почему он меня не замечает?».
Но психолог, будто читая мои мысли, мягко пояснила: «Он не игнорирует тебя... ты просто пока не часть его галактики». Эти слова заставили меня задуматься. Разве не так мы все?
Разве не отворачиваемся от того, что не вписывается в нашу картину мира? И мы встречаем эти два состояния ежедневно, просто не замечаем. В метро — человек, застывший в своём телефоне, и ребёнок, ёрзающий на сиденье. В кафе — пара, общающаяся взглядами, и компания, громко спорящая о чём-то. Разве не пытаемся мы то замедлить бег времени, то ускорить его?
Первый урок в центре: гармония — в умении быть тем, кто ты есть, и принимать других в их естественном состоянии. Теперь я знаю: реабилитация — это не исправление, а встреча. Когда застывший пруд и стремительный ручей находят общий язык — рождается живая вода понимания.
В нашем мире так много «особенных» людей — не потому, что они другие, а потому что каждый из нас в чём-то «застывший дуб», а в чём-то «весенний поток». Жить с этим — значит научиться быть берегом для бурных вод и солнцем для замёрзших озёр.
Алёна Грязнова
Иллюстрация: 1 — Unsplash by Annie Spratt, 2 — Unsplash by Dan Cristian Pădureț
