ГРАФОМАН И МОНА ЛИЗА
(Критика стихотворения «Джоконда и время» Григорий Лазаревич Акопян)
Великое творение Леонардо стало источником вдохновения для многих художников и поэтов. Не обошли ее стороной и графоманы.
Века идут, как дождь идёт в Париже,
Но, ты всё так же, как и прежде молода,
И стоит подойти к тебе поближе,
То понимаешь, что над красотой года
Замечательное сравнение: поступь веков с дождем. Прошёл дождик в Париже, век мелькнул, завернула дождливая осень в гламурный Париж, и уже календарь веков разменял тысячелетие... А если подойти близко к портрету, то можно точно увидеть: «над красотой года» не властны. Вы же сами знаете, нарисует художник портрет молодой девушки, пройдет один-второй век, и постарел портрет, уж не девушка с него глядит, а старушка...
Другое дело Мона Лиза...
Не властны. Ты своей улыбкой
Сердцами властвуешь уже который век
И ни один мазок портрета флорентийки
За это время не угас и не поблек.
Вот поэтому ни один мазок флорентийки не угас и не поблек. А вы пройдитесь по Лувру, там же повсюду висят одни «черные квадраты» картин, которые и угасли, и поблекли, чью краску затушевало время.
И губ твоих божественных загадку
Не смог никто постичь и разгадать,
Её секрет унёс с собою Леонардо,
Оставив нам терзаться и гадать.
Вот чем думал поэт, когда писал строку про божественную загадку губ?.. Полная астральность во время написания стиха. Он посчитал, что сказал красиво о Джоконде, а на самом деле сморозил очередную графоманскую глупость. Не губы составляют божественную загадку, а улыбка!.. Именно ее пытаются разгадать ценители... Загадочная улыбка Мона Лизы стала источником вдохновения для одних и отчаяния для других. Французский художник Люк Масперо в своей предсмертной записке написал, что выбирает смерть после неудачных попыток понять тайну улыбки Моны Лизы, а потом выбросился из окна гостиницы и разбился насмерть.
А вот перед вами небольшая выдержка стихотворения Бренды Вебер «Мона Лиза», которую великолепно перевела Величутина Елизавета.
В ее изменчивых глазах
Нет тайн, скрывающих обман.
Ей суть незримая видна,
Хоть вечный дом ее - стена.
В ее улыбке тает свет,
В котором ищем мы ответ,
Мы замираем, чтоб понять,
Что нам могла б она сказать?
Так ли редка ее краса?
Была ль чиста, как небеса?
Должна ли в ней увидеть я
Лишь отражение себя?
Портрет Джоконды на стене
Собрал всех нас черты в себе.
Хранят ее волос мазки
Тепло Божественной руки
Учитесь писать стихи, как это умеют делать западные поэты, они не пренебрегают традициями собственной поэзии, не выдумывают свою, и находят подлинные слова, чтобы передать свои мысли и чувства...
РАЗДЕНЬСЯ, МИЛАЯ, РАЗДЕНЬСЯ — МОЙ ОГОНЬ СВОИМ ЗАЛЕЙ
(Критика на стихотворение «Разденься, милая, разденься» Василия Росова)
Разденься, милая, разденься...
Ты так прекрасна и свежа!
На ропот тихий не надейся,
К чему постылая межа?
Ах, этот Бодлер, он сидит в печенках у моего любимого автора стхиру. Какое магнетическое влияние оказывает французский поэт через века на творчество нашего поэта, являясь источником его вдохновеной музы. Василий Росов в этот раз явил нам подражание стихотворению Бодлера «Украшенья». Подражание - дело хорошее, помните Пушкинское «Подражание Корану»? «И нечестивые падут покрыты пламенем и прахом...»
Бррр!.. Дрожь по телу от такого подражания!..
И разделась моя госпожа догола;
Все сняла, не сняла лишь своих украшений,
Одалиской на вид мавританской была,
И не мог избежать я таких искушений
(Бодлер)
Конечно, до Бодлера нашему пииту далековато-то, в его стихах нет образа одалиски или мавританки. До их одурманивающей красоты еще надо дорасти. Помниться висел в нашем музее портрет одалиски Поленова. Копия конечно, но самого автора копия, лет тридцать висел, сколько помню, пока не засунули его в запасники... А зачем она курит кальян?.. Чему могут научиться у такой фривольной особы молодые поколения, которых строем гоняют в музей?.. Убрать в подвалы, в сундуки кованные!.. Вот, глядя на портрет одалиски понимаешь, о чем пишет Бодлер и что его восхищает в женской натуре.
А вот, что восхищает нашего поэта:
Разденься, милая, овей
Вишнёвых губ невинным жаром,
И мой огонь своим залей,
Чтоб задохнуться нам пожаром.
А вот за строчку «Овей вишнёвых губ невинным жаром», я похвалю поэта, мне она нравиться, хотя слово «овей» не слишком сочетается с действием, которые должны делать губы, но все равно хорошо... Но дальше пошла «пожарная команда». «Мой огонь своим залей» - задохнуться пожаром, как пожаром можно задохнуться?.. Дымом можно, но пожаром все же можно сгореть, да и то, так не говорят, не в норме русского языка так говорить. А как можно «залить» огонь огнем?.. Заливают водой, а не огнем... И если поэт придумывает свою форму языка, то она уж, как минимум, не должна резать нам ухо бессмыслицей.
Разденься, милая, и ляг,
В пылу неистовых объятий,
Когда нет тайны, всякий наг,
Не жалко пламенных заклятий!
Я понимаю, что подражание зарубежным классикам - неплохое дело, но у нас в русской поэзии есть своя традиция, целомудренной, чистой любви, и строчки «Разденься, милая, и ЛЯГ,» никак не может вписаться в нее. У нас обращение к любимой бывает примерно такого рода: «Я пришел к тебе с приветом, Рассказать, что солнце встало, Что оно горячим светом по листам затрепетало» (Фет).
Так чувственную сторону любви описывает Пушкин:
Когда в объятия мои твой стройный стан я заключаю,
И речи нежные любви тебе с восторгом расточаю,
Безмолвна, от стесненных рук освобождая стан свой гибкой,
Ты отвечаешь, милый друг, мне недоверчивой улыбкой;
Не в традициях русской поэзии демонстрировать плотское желание, которое показывает нам поэт, ибо плоть убивает сам дух русской поэзии. Почему и Барков не прижился на русской почве и не получил продолжения в литературной традиции? Хотя если бы Росов достиг совершенства Бодлера, то можно было и нарушить традицию... Только для этого же надо быть самим Бодлером.
Разденься, милая, уснём,
Чтоб завтра весело проснуться,
Мы вместе радость понесём,
Чем ночь позволит обернуться.
Вы представляете утреннее веселья во время пробуждения? Это влюбленные весело просыпаются. А как им еще просыпаться после бурной ночи? Все нормальные люди просыпаются, открывая глаза, долго приходят в себя, а они после любовного сна просыпаются с песней, пляской и смехом. Просыпаются с лозунгом классика марксизма: «Жить стало лучше, жить стало веселее!» Ночь обернулась радостью, которую влюбленные понесут вместе по жизни! А как у Бодлера развивается сюжет чувственной любви?
Уступая любви, прилегла на диван,
Улыбается мне с высоты безмятежно;
Устремляюсь я к ней, как седой океан
Обнимает скалу исступленно и нежно.
Насладилась игрой соблазнительных поз
И глядит на меня укрощенной тигрицей,
Так чиста в череде страстных метаморфоз,
Что за каждый мой взгляд награжден я сторицей.
Этот ласковый лоск чрева, чресел и ног,
Лебединый изгиб ненаглядного сада
Восхищали меня, но дороже залог –
Груди гроздья, краса моего винограда;
Отвести я не мог зачарованных глаз,
Дикой далью влекли меня смуглые тропы;
Безбородого стан и девический таз,
Роскошь бедер тугих, телеса Антиопы!
Свет погас; догорал в полумраке камин,
Он светился чуть чуть, никого не тревожа;
И казалось, бежит у ней в жилах кармин,
И при вздохах огня амброй лоснится кожа.
Да, нашему поэту далеко до такой чувственной поэзии... как до русской, так и до французской.
(Шарль Пьер Бодлер - классик французской поэзии XIX века)
На иллюстрации: «Одалиска» (В.Д.Поленов. 1875)
