В московских СИЗО новые печальные рекорды по голодовкам. Один из «рекордсменов» — Алексей Магазейщиков — отказывается от пищи с сентября 2018 года и потерял уже 30 кг. Арестант еле разговаривает и почти не двигается. Сотрудники тюремной больницы искренне переживают за его жизнь, но... принудительно кормить его не решаются. Почему?
Как снимали с голодовки фигурантов самых громких за последнее время дел, как и почему в Федеральной службе исполнения наказаний разгорелся настоящий скандал из-за монографии про принудительное кормление? Обо всем этом в материале «МК».
История двух «протестующих желудком»
В больнице «Матросской тишины» практически одновременно оказались два арестанта, объявивших голодовку. Их доставили туда из разных изоляторов уже в плохом состоянии. Вряд ли они знают друг о друге, но им очень хотелось, чтобы об их историях узнало общество.
Первый — Алексей Магазейщиков — бывший детдомовец, бывший член измайловской преступной группировки, а ныне — 57-летний больной, лишенный мочевого пузыря, голодает в палате реанимации больницы «Матросской тишины» уже почти 150 дней (официально голодовка зарегистрирована с 24 сентября, но по факту он начал ее на несколько дней раньше). Магазейщиков сильно потерял за это время в весе: вместо прежних 82 кг весит теперь 52. Ради чего все эти страдания?
Его обвиняют в мошенничестве, и он полностью признает свою вину, готов понести наказание. Причина отказа от пищи в другом: после двух лет его заключения, следствие безосновательно, на взгляд Алексея, наравне с ним привлекло в качестве соучастников супругу, а заодно и тестя с тещей — пожилых людей, обоим около 80 лет. Своей голодовкой он пытается защитить их. За более чем 20 недель голодовки Алексей превратился в ходячий скелет, ослаб, речь затруднена. Магазейщиков отказывается от капельниц с глюкозой, лишь пьет поддерживающий жизнь солевой раствор. Как показывают результаты последних анализов — отказывают почки. Но Алексей намерен до последнего защищать своих близких и не сдаваться.
В какой-то момент он прознал: до руководства управления ФСИН по Москве доводят информацию, что у него вес сейчас медленно падает — значит, он тайно еду ест. Так Магазейщиков, чтобы его ни в чем не подозревали, взял и прекратил пить солевой физраствор. Слава Богу, пришли сотрудники управления и вместе с хирургом насилу его убедили принимать свою «водичку».
Второй — Александр Королев — 27-летний мужчина, сотрудник юридической фирмы, осужденный к семи годам за похищение человека, голодает в одиночной камере больше ста дней. Он возмущен вынесенным приговором, тем, что следствием и судом не было учтено его алиби, настаивает на собственной невиновности, считает себя жертвой сговора и оговора потерпевшим и следователем. Александр полагает, что в 33 года, когда он, скорей всего, выйдет по УДО, будущего у него уже не будет: ведь он как раз устраивался на службу в ФСБ, куда с судимостью путь закрыт. Кроме того, за время его нахождения в СИЗО, они разошлись с супругой, и Александр полагает, что даже его смерть пойдет на пользу: позволит сохранить честное имя маленькой дочери. За время голодовки Александр потерял 15 килограммов веса, признает свое плохое самочувствие, но продолжает надеяться на новое расследование и более справедливый суд.
На днях правозащитники узнали, что его этапировали в колонию в Тамбов. Доедет ли? Выживет?
Как «снять» с голодовки
Вообще, заключенные периодически голодают в каждом СИЗО. В основном отказываются от еды, потому что не согласны с судом и следствием, реже протестуют против условий содержания. Многие пытаются таким образом просто привлечь к своему уголовному делу внимание. Обычно длится их акция протеста от 10 до 30 дней, а потом кто-то начинает есть сам, а кого-то приходится убеждать принимать пищу (обычно делают это члены ОНК или ведущий аналитик УФСИН Анна Каретникова со своей командой «правозащитных тюремщиков»).
— Вообще, мы вынужденно становимся голодающим лучшими друзьями, сподвижниками и исповедниками, — говорит Каретникова. — Иногда снять с голодовки просто. Помню, один голодающий заключенный — армянский стоматолог-гигиенист часами рассказывал нам, как правильно чистить зубы, показывал щеточки одну за другой, называл пасты. Мы слушали, записывали (чем-то из советов я воспользовалась даже). И он — снял голодовку! Его мама мне теперь звонит, с каждым праздником поздравляет, благодарит, что мы его спасли. Или другой пример: был такой кооператор Белоусов, вместе с которым посадили жену и сына (разбросали по разным московским СИЗО). Он протестовал против незаконного, на его взгляд, уголовного преследования. Настроен был серьезно: или справедливость, или смерть. Чтобы вернуть ему желание жить, я привозила фотографии его внука. Белоусов написал потом письмо домой, что мы позволили поверить — все поправимо.
Именно Каретникова убедила отказаться от голодовки молодого фигуранта дела «Нового величия» Вячеслава Крюкова. Она придумала такой ход: предложила Крюкову вместо того, чтобы протестовать, — вести дневник, записывать все интересное, что происходит в СИЗО, и свои переживания.
Вообще, к каждому протестанту нужен свой подход. Но есть такие, которых очень легко снять с голодовки. У одного, к примеру, правозащитники спросили: «А чего вы хотите?» «Чтоб ко мне прокурор по надзору за следствием пришел». Ему ответили: «Знаете, он почти никогда не приходит». «Да-а?! А на фига ж я тогда голодаю?! Почему мне никто не сказал?.. Эй, оперативника позовите! Переводите обратно в общую камеру! Дайте еды!».
Про прокурора — увы, в некоторых случаях, это правда. Члены ОНК не раз фиксировали: человек голодает уже много дней, а блюститель законности так к нему и не явился.
Некоторые требования протестующих удовлетворить проще простого, было бы, как говорится, желание. Вот, скажем, объявил голодовку в Бутырке мужчина, у которого при задержании полицейские отобрали дорогие вещи — телефоны, планшет, который вез в подарок дочери. Обещали в этот же день вернуть. А еще они обещали, что отвезут его в гостиницу, где он остановился, для того, чтобы он забрал чемодан. Но мужчину отправили в СИЗО. Все, что он требовал на голодовке: «Позвоните в ОВД, узнайте — где мои вещи, целы ли?»
Если «снять» с голодовки никак не удается, то зачастую тюремщики используют хитрый ход — отправляют голодающего в «Кошкин дом» (психбольницу Бутырки). Ну а там уже за дело берутся психиатры (к слову, у членов ОНК к ним немало вопросов — но об этом отдельно), и про голодовку уже никто не помнит.
Объективности ради замечу, что часто на фоне отказа от приема пищи действительно «срывает крышу». Голодал недавно некий арестант по фамилии Шамхединов, так вот, он где-то на девяноста днях стал заявлять: «Скоро меня отпустят, я слышал — сам президент говорил обо мне по телевизору...» Потом он с резаной раной горла отбыл под конвоем в «Кошкин дом».
Однако нынешние рекордсмены, Алексей Магазейщиков и Александр Королев, ослабли телом, но никак ни разумом. Отправлять их в психушку оснований нет. Тогда, как быть? Кормить принудительно? Подождите, все не так просто.
Непитательная клизма
Передо мной монограмма «Принудительное питание осужденных к лишению свободы» под общей редакцией начальника академии ФСИН Крымова, изданная в 2018 году. Именно она вызвала нешуточный переполох в службе исполнения наказаний.
Если коротко — в монографии дается важный посыл: дескать, слепое и бездумное следование либеральным нормам в Западной Европе приводит к смерти заключенных, объявивших голодовку, в результате неоказания им надлежащей помощи. Отсюда вроде как следует вывод, что принудительное питание необходимо. Говорится про то, как именно могут кормить арестантов: оральным (введение питательный смеси через зонд в пищевод) или ректальным (через прямую кишку).
И хоть в монографии нет статистики применения процедуры принудительного питания в России, нет описания конкретных случаев, разразился скандал. Еще бы! По международным нормам (например, Декларации всемирной медицинской ассоциации от 1992 года), кормить против воли можно только в одном случае: если человек без сознания, и он не оставил никаких распоряжений на этот счет. Но даже и тогда ректальный метод — запрещен! В монографии же есть строчки про то, что питательные клизмы рекомендуется ставить не чаще 1–2 раз в сутки. Некоторые правозащитники заговорили о том, что сама книга подтверждает: принудительное питание в российских тюрьмах точно есть, и оно пыточное, а также, что действуют нормы такого недобровольного кормления, и они аж от 1958 года.
Руководство ФСИН от монографии тут же открестилось. В ведомстве заявили, что не согласны со многим из написанного в книге.
— В авторском коллективе монографии нет ни одного сотрудника Управления организации медико-санитарного обеспечения ФСИН России, — говорит представитель ведомства (просил фамилию не указывать). — Там нет ни одного практикующего врача, ни одного доктора или кандидата медицинских наук. Потому для нас появление монографии вообще было полной неожиданностью. Авторы пишут, что проблемы принудительного питания являются приоритетными сегодня для ФСИН, — это вызывает полнейшее недоумение. За последнее время никого из заключенных не подвергали процедуре принудительного кормления в учреждении ФСИН. Вообще, сейчас практикуется такой подход: если здоровью и жизни осужденного угрожает опасность и необходимо его принудительное кормление, то отправляем в гражданскую клинику. К слову, режиссера Олега Сенцова собирались передать в руки гражданским докторам, но он передумал и прекратил голодовку.
На мои письменные запросы во ФСИН о принудительном кормлении, пришел вот такой ответ: «Согласно ст. 101 Уголовно-исполнительного кодекса, в случаях отказа осужденного от приема пищи, возникновения угрозы его жизни, допускается принудительное питание (ПП) осужденного по медицинским показаниям. Пыточные методы кормления к заключенным не применяются. ПП осуществляется в случаях, когда человек или дал согласие, или уже не может сам принимать никаких решений. Все это полностью соответствует требованиям декларации Всемирной медицинской ассоциации 1992 года. ПП проводится в соответствии с инструкцией по организации энтерального питания в лечебно-профилактических учреждениях, утвержденной приказом Минздрава России от 2003 года».
— Процедура энтерального питания осуществляется под контролем анестезиологов-реаниматологов, гастроэнтерологов, терапевтов, хирургов, фтизиатров, объединенных в бригаду нутритивной поддержки, — говорит замдиректора ФСИН РФ Валерий Максименко. — Это может быть обеспечено только в стационарах Минздрава — то есть в гражданской медицине. В уголовно-исполнительной системе такое кормление запрещено. Соответствующая инструкция направлена во все территориальные органы.
Пояснили во ФСИН, что никакие нормативы 1958 года не действуют, а новый приказ Минюста от прошлого года в принципе не предусматривает нормы продуктов для осуществления принудительного питания.
Во ФСИН также раскрыли состав смесей, которые применяют для поддерживающей терапии осужденных, добровольно отказавшихся от пищи: белки содержатся в цельном, негидролизованном виде (молочные, соевые), жиры представлены растительными маслами (подсолнечное, соевое, кукурузное и др.), углеводы — в виде мальтодекстринов (гидролизаты крахмала).
А что же голодающий Магазейщиков? От питательных смесей он отказывается, находится в трезвом уме и здравой памяти, а значит, кормить его силой права не имеют.
— И не будут, — уверяют во ФСИН.
Ева Меркачева
