Поколение для экспериментов

О своём я уже не заплачу,
Но не видеть бы мне на земле
Золотое клеймо неудачи
На ещё безмятежном челе.

А. Ахматова

Август девяносто первого… Звучит зловеще. Но это теперь. А тогда, почти восемнадцать лет назад, звучало обычно. Впрочем, лично для меня и тогда не совсем, потому что август 91-го был третьим месяцем моей беременности — долгожданной, радостной…

Несмотря на то, что, как, правда, о совсем другом времени, писал Маяковский, «с едами» было плохо (по справке, выданной в женской консультации, можно было раз в три дня покупать молоко, а в конце каждого месяца получать — разумеется, за деньги, но и на том спасибо — продуктовый заказ: килограмм гречки, банку тушёнки, полкило сыра), мы ходили счастливые. Мы — те немногие, кто отважился (не люблю выражение «завести ребёнка») рожать в смутные 90-е.

Но вернусь в август 91-го. Я тогда отправилась в наше писательское Переделкино: ходила в столовую, гуляла по парку, читала книжки…

А 20-го решила съездить в Москву — поздравить с днём рождения маму. Тогда прямо от подъезда Дома творчества до Киевского вокзала ходил микроавтобус. Помню, я с кем-то разговаривала и вдруг в воздухе повисла, не побоюсь банальности, зловещая тишина — я машинально посмотрела в окно: навстречу нам по шоссе шли танки. Вечером прозвучит слово «путч». А в ту минуту я подумала: «Куда я рожаю своего сына?..» (в том, что будет сын, я была уверена). «Куда» не в смысле места, а в смысле времени. Это косноязычное «куда» потом приходило мне на ум неоднократно: и когда на молочной кухне не хватало детского питания, и когда в поликлинике не было вакцин для прививок, и когда на весь микрорайон была одна-единственная детская площадка, и, чтобы поиграть в песочнице, приходилось занимать очередь. А вы говорите «материнский капитал»! В 90-е за детей не платили. Я ни на кого не в обиде: я родила своего сына там и тогда, где и когда мне дал его Бог.

Не вменяя это в подвиг, скажу: мы вырастили наших «русских мальчиков» (и девочек) безо всякой помощи государства, наши дети не были нужны тогда — и вдруг стали нужны теперь: как кролики для опыта под названием ЕГЭ (который сам по себе тоже для чего-то нужен, но об этом ниже). Именно поколение рождённых в 92-м оказалось первым, на кого со всей своей, мягко говоря, непредсказуемостью обрушился ЕГЭ.

Вы скажете: кто-то же должен быть первым! Согласна. Как говорится, от беды не отбожишься. Но беда беде рознь. Есть эпидемии, землетрясения, наводнения. Но там — «равнодушная природа»: что с неё спрашивать? ЕГЭ же — «сделали» люди с, думается, головами и сердцами. Но если это так (я про головы и сердца), то почему он бродит по сегодняшней школе, точно призрак по Европе, не давая спокойно жить выпускникам 2009 года? Почему внедряется он столь мучительно, чтобы не сказать — издевательски?

Нынешние одиннадцатиклассники — первое поколение выпускников, не знающих, что они будут сдавать на выходе. На сентябрьском родительском собрании нам сказали, что информация о выпускных экзаменах появится не раньше ноября: до этого «думайте сами, решайте сами», к чему готовить ваших детей.

Ну, положим, я работаю в школе (хотя и не в той, где учится мой сын): я худо-бедно сообразила, что в любом случае придётся сдавать русский язык и математику, и приняла соответствующие меры. А другие родители? Каково пришлось им? Пребывать в неведении всю первую четверть, в то время как в выпускном классе день, что называется, год бережёт.

Наконец стало известно, что все выпускники действительно будут сдавать два ЕГЭ — математику и русский. Я перекрестилась. Но здесь позволю себе лирическое отступление. Вроде бы нужно радоваться: русский язык объявлен главным предметом, его сдают и принимают везде. Какое уважение к «великому и могучему». Но вот передо мной учебник «ЕГЭ 2008. Русский язык» (авторы Цыбулько, Львова, Коханова), по которому я занимаюсь с собственным сыном и несколькими его друзьями.

Не буду подробно описывать структуру этого экзамена — в двух словах: во второй части предлагаемого выпускнику теста содержится текст какого-нибудь известного писателя или публициста, по которому экзаменуемый должен написать сочинение. Сочинение по исходному тексту. Так вот, в варианте %u2039 9 вышеназванного учебника помещён текст одного уважаемого современного писателя. О том, что человек часто совершает ошибки, живёт как бы зря в отличие от природы, которая всё переносит безропотно и у которой всё идёт в дело. Заканчивается текст так: «По-моему, стоит вспомнить знаменитые тютчевские строки: «Учись у них — у дуба и берёзы…».

Оно, конечно, так: классику всегда вспомнить душеспасительно. Но, во-первых, в оригинале «у дуба, у берёзы», а во-вторых, автор этих воистину «знаменитых» строк не Тютчев, а Фет. Ну, предположим, старейший писатель, запамятовал: как говорится, и на старуху бывает проруха. Но ведь этот текст вошёл в учебное пособие, выпущенное для подготовки к экзамену по главному предмету — русскому языку! Ведь есть же у этого пособия авторы, составители, редакторы, корректоры, наконец. Они что, все не могут отличить Фета от Тютчева? Что это — тотальное невежество, халатность или полное неуважение к тому, кому адресован учебник? (Мой сын, когда я при нём обнаружила эту… уж и не знаю, как её классифицировать — ошибку, описку, опечатку? — усмехнулся: «Что ж они нас так опускают?»). Воистину разумней учиться «у дуба, у берёзы».

Но вернёмся к нашим баранам, то есть к двум обещанным в ноябре ЕГЭ. Под Новый год, когда все не то чтобы расслабились, а элементарно переключились на предстоящий праздник, Дед Мороз преподнёс нынешним выпускникам «подарок»: появилась информация о том, что сдавать придётся не два, а четыре экзамена. То есть к русскому языку и математике добавляются те, которые нужны выпускнику для поступления в выбранный им вуз. Особенно худо пришлось тем, кому не нужна математика: им вообще нужно будет сдавать пять (!) экзаменов.

Поясню на примере своего сына. Он собирается в театральный. Понятно, что математика ему туда не нужна: её он будет сдавать как обязательный экзамен за курс средней школы. Стало быть, надо будет сдавать ещё четыре экзамена: русский язык, литературу, историю и, очевидно, английский. Английский (а технарям — информатику) вузы добавили тоже буквально на днях. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, как говаривали наши предки.

И всё это за несколько месяцев (!) до окончания учебного года! Представьте состояние детей, после каникул узнавших, что им предстоит сдавать не три (2 — школьных и 1 вузовский), а пять экзаменов! Представьте положение родителей, заметавшихся в поисках новых репетиторов и денег на них.

Возмущает даже не то, что все экзамены сдаются в форме ЕГЭ (как говорится, проехали), а то, что постоянно меняются правила игры. Почему на поколении 92-го года рождения — таком малочисленном — ставится эксперимент за экспериментом? А может — рискну предположить самое страшное! — потому и ставится, что оно такое малочисленное?

Надо же кому-то идти, например, в армию. А при такой шизофрении с экзаменами велика вероятность того, что большая часть мальчишек пролетит мимо вузов. У Деда Мороза, спускающего один за другим «подарки», — внучка (в смысле Снегурочка). Ему волноваться нечего! А как быть тем, у кого внук? Или сын?

Доколе матери тужить?

Доколе коршуну кружить? — как вопрошал — в другое время, но в этом же месте — помнится, Блок.

Инна КАБЫШ