Райффайзенбанк: подождём до сентября

Наши отношения с Райффайзенбанком не развиваются. Всё повисло в воздухе. Такое ощущение, что это не банк, а болото, сплошная трясина. А ведь руководит им замечательный человек — Павел Гурин. Современный, умный, деловой, креативный... Впрочем, мне это всё знакомо: у нас на фирме меня многое тоже не устраивает, а ведь я хочу лучшего, но не получается. Так, наверное, и у Павла Гурина не всё получается реализовать.

Я поручил всё, что связано с Райффайзенбанком, Павлу Вячеславовичу Померанцеву, и он честно докладывает мне каждый день, что там нового. А нового ничего: ленивое перезванивание, опять же ленивый обмен письмами — дело не двигается.

Павлу Гурину я не звоню и не пишу — мы договаривались провести чистый эксперимент: пусть идёт как идёт, а я ему потом всё расскажу.

Листаю всю историю наших отношений с этим банком: попросил Павла Вячеславовича скинуть мне все свои записи касательно Райффайзенбанка.

Хорошо помню, как всё начиналось. Мы ехали с Павлом Вячеславовичем в машине, и мне позвонил Сергей Михайлович Крючков — радостно сказал, что в офис по телефону обратился какой-то молодой человек: интересовался, как можно приобрести десять тысяч копий корпоративного «СОЛО» для сотрудников Райффайзенбанка. Это было самое начало марта 2011 года.

Дня три или четыре мы никак не могли дозвониться до начальника отдела по обучению персонала: вышел, ушёл, занят, на совещании, когда будет — не знаю...

То, что мы не могли дозвониться, — не самое страшное. Коммутатор банка работал настолько отвратительно, что после каждого звонка хотелось принимать успокоительное. Просишь написать для Михаила Александровича Левина записку — нельзя. Просишь узнать, нет ли у него какого-нибудь заместителя, с кем можно побеседовать, чтобы узнать, когда он будет на работе, — а может быть, болеет, в командировке? В ответ слышишь бесстрастное: «Я не располагаю такой информацией». Тебя ни с кем не хотят соединять. Такое ощущение, что мы звоним на секретнейший военный завод, а не в банк.

Тем не менее нам всё-таки удалось дозвониться до М.А. Левина. После долгих переговоров по телефону и переписки по электронной почте неуловимый Михаил Александрович назначил нам свидание в банке.

И мы приехали.

На встрече присутствовали очаровательная Вера Викторовна Уколова и привлекательнейшая Кристина Сергеевна. Мы им дали наши диски и посоветовали начать проходить «СОЛО на клавиатуре».

А дальше — мы около месяца ждали. Естественно, ни сотрудницы не начали проходить «СОЛО», ни у Михаила Александровича Левина не нашлось времени пройти нашу программу.

Павел Вячеславович методично выполнял все мои указания относительно Райффайзенбанка. Вот его отчёт на сегодняшний день.

Вот так на сегодняшний день обстоят дела с Райффайзенбанком.

Я потерплю, Павлу Гурину, руководителю Райффайзенбанка, звонить не буду. Но точно знаю: если он не вмешается, то затею можно похоронить.

Если в Райффайзенбанке стажёр занимается такой важной работой, как приобретение программы для обучения десяти тысяч сотрудников, то что говорить о их отношении к «СОЛО»! Почему мы должны иметь дело со стажёром? Он слишком влиятельный сотрудник? Михаил Александрович Левин невероятно занят? Не считает нужным снизойти до нас?

Это стиль, как я понял, Райффайзенбанка: любое дело потянуть, любому предложению дать возможность «отлежаться», «созреть»... Вопрос, который можно решить за два-три дня, процесс, который можно запустить за две-три недели, растянулись на несколько месяцев — и практически никакого результата.

Один из моих знакомых, узнав, как идут дела с Райффайзенбанком, напрямую спросил:

— Может, они откаты хотят? Двадцать процентов сотруднику, который всё оформляет, в карман — и дело пойдёт...

— Да нет, — ответил я, — не похоже. Вроде намёков не было. Да и с Павлом Гуриным мы договорились идти на всё, кроме откатов.

— Да вы не понимаете, — продолжал мой знакомый. — Они ждут предложения об откате от фирмы, сами не рискнут. Ресторан, обед, и мимоходом надо сказать, что двадцать процентов человеку, который всё это пробьёт и будет курировать, выплатят наличными. И дело завертится...

В это я не верю — и поэтому про откаты речи не заводил. Хотя мой приятель настойчиво мне советовал так поступить.

Я вспомнил своё выступление в Министерстве внутренних дел, в Главном следственном комитете. Как хорошо меня слушали! И следователи, перед которыми я выступал, рассказывали мне об откатах, и как трудно поймать человека за взятку, и как это губительно сказывается на всей экономике.

Вспомнил и о другом: как осталось пока без всякого ответа моё обращение к министру внутренних дел Р.Г. Нургалиеву.

Хорошие зарплаты в Райффайзенбанке — зачем его сотрудникам стремиться что-то делать? Главное — удержаться на плаву...

Миллионы тратит Райффайзенбанк на рекламу! Его щиты, флажки, плакаты — по всему городу: Райффайзенбанк должны знать все!

А 99 процентов сотрудников Райффайзенбанка, имеющих компьютер, набирают тексты двумя-тремя пальцами, портят своё зрение и тратят на составление того или иного документа в пять раз больше времени, чем если бы владели слепым десятипальцевым методом набора. Этому надо учить, и вроде кому-то это в голову пришло, и мы с Павлом Гуриным знаем, что это полезно. Но этого не знают Михаил Левин, Вера Уколова, Максим Кичигин — от этой троицы зависит результат. Пока он плачевный. Подождём до сентября...

Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян

P.S. Свой дневник публикую спустя три с лишним месяца. С Райффайзенбанком мы решили больше дела не иметь. Зачем впустую тратить время? Пусть они работают так, как хотят.

Райффайзенбанку далеко до Сбербанка, где уже начали учить всех сотрудников слепому десятипальцевому методу набора.

К сожалению, узнал, что 5 сентября умер Павел Гурин...

Через несколько дней я написал письмо человеку, который занял его место, — Сергею Монину.

Сначала письмо наше потерялось, потом мы говорили с помощницей Сергея Монина — симпатичная, судя по всему, девушка. Она обещала доложить шефу о нашей просьбе. Примерно неделю мы перезванивались, а потом нам сухо по телефону сообщили: наше предложение, судя по реакции руководства банка, никого не интересует.

Не интересует — и ладно. Что нам волноваться? Дойдёт до руководства Райффайзенбанка, что имеет смысл учить сотрудников слепому десятипальцевому методу набора, — они нас разыщут, и тогда, конечно, мы им не откажем.

«Если есть способ отложить важное решение, хороший бюрократ его найдёт». Артур Блох, «Законы Мерфи»