Третьяковcкая галерея и Институт русского реалистического искусства (ИРРИ) завершили проект передвижных выставок «Окна в Россию» экспозицией в Москве. Проехав от Калининграда до Владивостока, шедевры отечественной живописи XX века вернулись в столицу и разместились в здании ИРРИ на Дербеневской улице.
Экспозиция включает около 60 произведений из собрания обоих музеев, а также многоэкранную видеопроекцию, сделанную по принципу «оживших полотен»: хрестоматийные образы русской живописи демонстрируются под музыку в большом увеличении и с элементами анимации. Консервативные ценители искусства к подобному «мультимедийному» формату относятся со скепсисом, но для широкой аудитории, не избалованной созерцанием подлинников, это неплохой способ проникнуть в непривычный мир (видео создавалось для Нижнего Новгорода).
Впрочем, и основная часть экспозиции демократична и доступна: картины буквально иллюстрируют название всего проекта — «Окна в Россию». Каждый сюжет содержит либо изображение самого окна, либо вид из него. При этом жанровый диапазон неожиданно широк: пейзажи (деревенские, городские, столичные и провинциальные), натюрморты, портреты, в том числе групповые. Объединяет их не только композиционный лейтмотив, но и особая, лирико-ностальгическая интонация.
Пожалуй, главное полотно в экспозиции — «Весна. Портрет Анны Мартинсон и Алексея Понсова» Петра Вильямса (1947). Юноша и девушка стоят на балконе и смотрят друг на друга. Безмолвный диалог происходит на фоне панорамы Москвы, написанной воздушно, импрессионистично, в переливчато-розоватых тонах.
Персонажи реальны и идеальны одновременно. Та же двойственность — в их взаимоотношениях: художник оставляет зрителю пространство для интерпретаций. Что связывает эту пару? Роман или дружеская беседа? Но бесспорно одно: композиция наполнена безграничным оптимизмом, сегодня вызывающим такие же чувства, как мелодрамы и песни сталинской эпохи.
С Вильямсом соседствуют работы Юрия Пименова, и неслучайно: кажется, будто и «Весна» — его же кисти, настолько созвучно настроение этого полотна духу пименовских сюжетов. «Утро в городе» (1964) наполнено той же верой в светлое будущее и городской романтикой. Показателен и полутораметровый угольный рисунок к картине «Обыкновенное утро» (1957) — прелестная поэтизация повседневности и редкий пример графического наследия мастера кисти.
В целом Пименов представлен здесь весьма скромно. И таких хрестоматийных вещей, как «Лирическое новоселье» или «Новая Москва» (где тоже фигурирует окно, но другое — автомобильное) в экспозиции явно не хватает. Зато повезло Александру Дейнеке: широко известный эскиз конца 1940-х «Восстановление Ростсельмаша» — классический образец индустриальной тематики, а смелое ню «На балконе» (1931), напротив, непривычный, но пленяющий внутренней свободой пример личного, интимного творчества великого монументалиста.
Вообще в экспозиции довольно много работ, не характерных для их создателей. Например, неожиданно лиричный небольшой холст «Семья» Гелия Коржева. В изображении пары, обнявшейся у окна, руку представителя сурового стиля выдают лишь жесткие тени и мрачновато-аскетичная цветовая гамма. Или светлый портрет «Девочка с цветами» Бориса Иогансона: в картине 1959 года — ни тени пафоса, типичного для других работ автора «Допроса коммуниста».
И пусть уровень произведений неоднороден, а среди великих имен встречается немало художников второго и третьего ряда, выставка производит очень цельное впечатление и становится эффектным финальным аккордом в проекте, открывшем русское искусство XX века для региональных зрителей
Сергей Уваров
