В одни и те же сутки, с разницей в несколько часов, я побывал примерно на вершине знаменитого Эвереста и в морской пучине. На заоблачные выси попал с помощью Аэрофлота (это сейчас нетрудно). А вот подводное путешествие... Собственно ради него было совершено путешествие воздушное — из Москвы в Сухуми.
До недавнего времени мы могли лишь заочно восхищаться научными поисками в подводных глубинах, познакомившись с фильмами и книгами знаменитого француза Жака-Ива Кусто, акванавта № 1, соавтора акваланга. В СССР подводные изыскания с помощью легкого водолазного снаряжения носили довольно случайный, не систематизированный характер. Но за последние два-три года в печати чаще и чаще стали появляться сообщения об использовании в нашей стране методов подводных исследований в различных областях науки. И уже не раз в них упоминалась лаборатория подводных исследований Ленинградского гидрометеорологического института, которую возглавляют Анатолий Викторович Майер и его заместитель Всеволод Джус. Вот краткая и далеко не полная справка о трудовой биографии лаборатории, созданной пять лет назад. Разработка автоматической фотокамеры «Финвал-1» для подводных съемок на глубине до километра (эта работа получила два авторских свидетельства). Экспедиция к берегам Кольского залива для обследования грунта на глубинах до 500 метров — по просьбе Министерства рыбного хозяйства СССР. Исследования в Каспийском море по заказу нефтепромысла имени XXII съезда: ленинградцы, в частности, помогли предотвратить аварийные ситуации, точно определив местонахождение и развитие подводных и газовых вулканов. Работы на месте предполагаемого затопления древнего города Диоскурии под Сухуми — в составе экспедиции Абхазского совета грузинского общества охраны памятников культуры. Погружение подводного дома «Садко-1». Создание цветного научно-популярного фильма — «Путь к океану». Командировка в районы Дании и погружение в проливы Северного моря на место гибели советского траулера «Тукан» — дали ценный материал для подъема судна.
А недавно в Сухуми на территории научной морской станции Московского акустического института ленинградцы закончили серьезный эксперимент. Подводный дом «Садко-2» был установлен на глубине 25 метров. В нем на длительный срок поселились два акванавта. Перед ними была поставлена важная научная программа: отработать методику исследования ряда гидрофизических процессов в прибрежной зоне. Подводники неоднократно выходили из дома для наблюдений на глубинах до 50 метров. Собственно говоря, это рекордное для подобных условий погружение. Но, по словам акванавтов, дело не в рекордсменстве. Важно, что вечная глубина постепенно отступает перед человеческой настойчивостью, что люди ближе подбираются к бесценным морским кладам — биологическим и геологическим, что становятся более понятными и разрешимыми проблемы транспорта и связи в толще Всемирного океана.
Лагерь акванавтов расположился «у самого Черного моря». Походные палатки, поставленные буквой «П»: в этой — медсанчасть, здесь — мастерская по ремонту кино-и фотоаппаратуры, там — склад, в центре — длинный, из фанеры стол, для обедов и собраний. Первым нового человека встречает смешной щенок Чика. Акванавты шутят, что по нему они ведут лагерное «летосчисление»: щенку четыре с половиной месяца, лагерю — соответственно. Живет здесь около тридцати человек. Многие «за давностью пребывания» отпустили бороды и выглядят весьма сурово, пасмурно. Такое настроение объясняется еще и непогодой. Она долгое время мешала начать эксперимент. Действительно, близость к морю только несведущему человеку может показаться завидной. Каждый день с утра я приходил к акванавтам, словно на работу, и каждый раз делил с ними уныние по поводу штормовых предупреждений. За это время успел перезнакомиться чуть ли не со всем лагерем, узнать его структуру.
Конструировала «Садко-2» механическая группа во главе с Анатолием Игнатьевым. Сотворив дом в чертежах, энтузиасты сами создавали свое детище в жизни: пилили, строгали, красили, даже варили швы. И разумеется, не только они — вся лаборатория. Работу подводного сектора обеспечивают Вениамин Мерлин и Игорь Гаврята. За научные изыскания отвечают Татьяна Кунец, Владимир Бурнашов и Валентин Беззаботнов. Кандидат физико-математических наук Анатолий Старшинов помог рассчитать необходимые в этой работе таблицы декомпрессии (то есть, возвращения человека на сушу после длительного пребывания под водой).
Медицинские наблюдения ведут Евгений Александрович Коротаев и Владимир Кужелко, корабельный врач с «Нерея», научно-исследовательского морского судна, находящегося в распоряжении ленинградцев. О третьем медике — несколько слов особо. Виктор Павлович Афанасьев, заведующий отделением уха, горла, носа ленинградской больницы водников, уже третий сезон проводит в экспедиции акванавтов. Надо сказать, что в данном случае потребность друг в друге абсолютно взаимная.
Отоларинголог подводникам необходим, буквально как воздух, потому что их дыхательные аппараты должны быть безукоризненно исправны. Самый безобидный насморк — неприступный барьер перед морской глубиной. Поэтому, к примеру, Валерий Богданов (он входит в фотокиносектор) вынужден пока что оставаться на берегу — тот самый, «безобидный». И Валерий, в недавнем прошлом оператор «Ленфильма», иронизирует над собой: «Снимал «Снежную королеву», уж на что «ледяная» картина — и никаких простудных эксцессов, а тут...».
Ожидание всегда томительно. Здесь, сопряженное с непредвиденными трудностями, оно угрожало сорвать эксперимент. События разворачивались не по плану. «Садко-2» спускали на воду, а вернее под воду в солнечный день — шумно, празднично, с традиционным шампанским, разбитым о стенку дома. Предварительно поставили на глубине 11 метров — для обживания. «Земные» люди на работу идут, едут. Акванавты на эту свою работу плавали — все поочередно и регулярно. Плавают они — хорошо, не то слово. Ювелирно. Достаточно сказать, что Виктор Ильичев, начальник Сухумской морской станции, человек, сыгравший далеко не последнюю роль в работах ленинградцев, в 50-х годах был рекордсменом страны по плаванию.
В эти-то дни обживания впервые пустили в подводный дом меня, дав сопровождающими самых опытных пловцов — Беззаботнова и Мерлина. И хотя третий и под водой лишний (обычно спускаются по двое, чтобы друг по другу ориентироваться, но не рассеивать внимания), в данном случае допустили исключение. Это была приятная прогулка — в довольно прозрачной воде, с рыбешками-провожатыми: своеобразная экскурсия по громадному аквариуму, пропуском в который служит акваланг. Здесь, в подводном царстве, как и положено по знаменитой былине, я встретился с «Садко».
Две сферы, одна на другой, теплой желтой окраски. С берега к дому протянуты электрический кабель и шланг, по которому идет дыхательная смесь. Вся конструкция крепится к морскому дну системой блоков и грузов. Зеркало воды подступает к нижнему люку. Последний всплеск ластами, зеркало «разбивается», осколками разлетаются в разные стороны стайки ставриды, и ты — в первой сфере. Это прихожая, «бытовка». Здесь — вешалка («повесьте, пожалуйста, ваш акваланг на этот крючок»), умывальник, душ, унитаз. Рабочий кабинет, спальня, столовая — все это одновременно в верхней сфере. Там тепло: электропечь поддерживает температуру в 24 градуса. Пульт управления электроосветительной аппаратурой. Приборы. Установка для конденсирования влаги, сработанная из обычного холодильника. Телефон. Две койки, как в матросской каюте. И даже пылесос. Короче говоря, «Садко-2» — двухэтажная квартира со всеми удобствами. Последнее слово архитектуры.
Ордер на временное жительство в этой квартире (глубина — 25 метров, срок пребывания пока неизвестен) первыми получили Вениамин Мерлин и Николай Немцев. Их провожали вечером — с почетом и легкой тревогой перед неизвестностью. К Николаю по столь торжественному случаю прилетела из Ленинграда жена Татьяна: под воду он ушел с красной гвоздикой в руках. А на берегу в полной готовности долго стояли дублеры первой пары акванавтов — Беззаботнов и Бурнашов.
На третьи сутки случилось непредвиденное. Ночью над Сухуми разразился шторм. Ураганный ветер срывал могучие сосны, словно ромашки. Полусонные речушки забурлили грозными потоками. Лагерь акванавтов подняло на воздух — сорвало все палатки. Наяву разыгрывался кошмарный сон. Но первый вопрос у всех был один: «Как ребята?». На берегу волной смыло палатку поста наблюдения. Сорвало с якоря и потащило в море дежурный катер. По грудь в воде ночные вахтенные спасали приборы, аппаратуру, одежду. Но и у них был первый вопрос: «Как ребята?». Связь с «Садко» оборвалась.
А ребята в это время спали, не подозревая об опасности: глубина, зловеще незнакомая, как враг, в этой ситуации стала другом — она смягчила удары волн. Дом лишь несколько раз дернуло, да почему-то не ответил берег, когда, проснувшись, акванавты собрались сделать очередное сообщение о своем самочувствии. Вскоре связь была восстановлена, и вместе с информацией о шторме обитатели «Садко» услышали приказ: «Из дома не выходить. Питаться из НЗ».
Однако уже утром, когда море немного успокоилось, в дом с горячим завтраком в одном боксе и с медицинским инструментарием в другом отправились врач и один из акванавтов дневной вахты. Когда они вернулись, я не стал расспрашивать их о впечатлениях, потому что через несколько часов мне самому предстояло совершить этот путь.
В вахтенном журнале об этом эпизоде осталась такая запись: «В 16.15 в дом пошли Беззаботнов и корреспондент. В 16.20 Беззаботнов и корреспондент вошли в дом. В 16.45 вышли из дома. В 16.52 вышли на берег». И все. Стояло за этими словами, за этими 37 минутами вот что.
Море опять штормило. Волны, словно сокрушаясь о чем-то незавершенном, яростно бросались на берег. Картину дополняли ветер и ливень. Связанные с Валентином бечевкой, мы прыгнули в кипящую неуютными барашками пучину, подплыли к началу шланга и по нему пошли к дому. Уже метра через три нас поглотила кромешная тьма. Не видно собственной руки, приставленной к маске. Только слабое подергивание веревки напоминает о присутствии спутника. Ощущение, что тебя веретеном крутит вокруг шланга, — это работа подводных течений. Руки натыкаются на что-то шероховатое и острое. Добрались до дна (потом мне сказали, что мы побывали на глубине 47 метров), цепляемся на ощупь за камни и ракушки, в глазах — непонятные искры (объяснили: фосфоресцировал планктон).
Наконец, сквозь мрак прорываются блестки электрических иллюминаторов «Садко». Знакомый дом, знакомый люк, знакомый лик. Это протягивает руку Мерлин. Машинально отмечаю, что с прошлого раза он так и не снял часов (Чистопольский завод дал ленинградцам на испытание опытную партию часов «Амфибия», предназначенных специально для подводников).
Вид у ребят, четвертые сутки находящихся под водой, гораздо лучше, чем у нас. Мы, например, попав в дом, долго не могли отдышаться. А они дышат ровно и вообще чувствуют себя прекрасно. Только немного устали от медицинских наблюдений «этого кровопийцы» Кужелко (Володя регулярно берет у них на анализ кровь). А если говорить серьезно, то эксперимент идет нормально. Несколько раз, до шторма, выходили из дома. Программа работ обширна. Исследовали так называемый слой скачка, перепад температур и связанные с этим гидрофизические изменения. Изучали направления и скорость подводных течений. Контролировали работу различных устройств и научной аппаратуры...
Однако наше время истекло. Больше 25 минут в доме оставаться нельзя — иначе придется проходить декомпрессию. Берег зовет назад. Покидаем уютный дом, вновь уходим в черноту. 150 метров слепого заплыва — и, обессиленных, море вышвыривает нас на берег. Сейчас можно признаться: было страшно. Говорю об этом затем лишь, чтобы подчеркнуть: для акванавтов подобные заплывы — будничная работа.
А вечером, уже окончательно придя в себя, я задавал Майеру последние вопросы. Он говорил о том, что их эксперимент — это только первые шаги, что еще многому нужно учиться у Кусто, что, кстати, сейчас есть соглашение о совместных подводных исследованиях с французскими учеными и лаборатория должна принять в них участие. Да, дух Кусто здесь живет прочно. Иногда в шутливом разговоре даже можно услышать термин — «кустари». Но есть в этом каламбуре и доля горькой иронии: многое ленинградцам приходится делать кустарно, начиная с обмундирования. Нет элементарного — гидрокостюмов. Что и говорить, пока акванавты не избалованы вниманием.
И все же, несмотря ни на что, ленинградцы продолжают подводный штурм. Уже в Москве Анатолий Викторович рассказывал мне, как на десятый день подводной жизни, после длительной декомпрессии, Николай и Вениамин вышли на берег. Светило солнце. Море покорно лизало прибрежные камни.
СУХУМИ — МОСКВА, 14 ноября
Продолжение следует
