Часто ли вам кажется, что в вашей жизни повторяются одни и те же неприятные сценарии? В семейных отношениях, дружбе, в работе. Вполне возможно, что травмирующие истории из прошлого сформировали эти негативные паттерны. И есть метод, который помогает их изменить. В чем его особенность, рассказывает схема-терапевт Александра Ялтонская.
Схема-терапия для России — относительно новый метод. Она выросла из когнитивно-поведенческой терапии (КПТ), но опирается на теорию привязанности, возрастную психологию, использует инструменты гештальт-терапии, психодрамы и транзактного анализа.
Метод возник, когда специалисты пытались понять, почему для 70% страдающих депрессией методы КПТ эффективны, а для 30% — нет. Они выявили то общее, что объединяло «непослушных» подопечных. Это ригидное черно-белое мышление, которое с трудом меняется под воздействием КПТ-техник.
Клиент с таким мышлением «знает, что он не плохой», но продолжает так «чувствовать». Чаще оно встречается у тех, кто пережил травматические события или непростое детство.
Psychologies: Что значит «непростое детство»?
Александра Ялтонская: Например, его не брали на руки, не проявляли тепла, заботы, мало хвалили или часто ругали, не играли с ним. Или родители были очень заняты выживанием, как многие в 90-е годы, и ребенок рос сам по себе. Или он подвергался физическому, сексуальному или эмоциональному насилию.
В таких условиях обычно складываются жесткие представления о себе, о других и о мире, которые становятся чертами личности, характером. Иногда эти особенности не мешают, но чаще ограничивают или вызывают душевную боль. Схема-терапия эффективна даже в тех случаях, где другие методы не дали результата. Например, при тяжелых личностных расстройствах: пограничном, нарциссическом, антисоциальном.
В Голландии метод используют в тюрьмах. Наш конек — работа со сценарными паттернами.
Какие паттерны вы имеете в виду?
Например, женщина несколько раз была в браке и каждый раз выбирала эмоционально холодного, отстраненного партнера, с которым не была счастлива. Или способный соискатель регулярно устраивается на хорошую работу, а через полгода ее теряет из-за неэффективного реагирования на стресс: у него активируются малоадаптивные защитные стратегии, которые закрепились в силу неблагоприятного прошлого.
Можно ли сказать, что схема-терапия — это терапия характера?
Можно. Она помогает справиться с теми особенностями, из-за которых мы не можем строить близкие отношения, не решаемся на жизненные изменения или просто несчастливы. Выраженные сложности регуляции эмоций, перфекционизм, прокрастинация, неуверенность, глубинно низкая самооценка — все эти случаи считаются предметом работы схема-терапевта.
Джеффри Янг, основатель схема-терапии, создал концепцию, которая интегрировала много теорий и стала «мостом» между психоанализом и КПТ, но при этом имеет собственную идею устройства нашей психики и стратегию помощи.
Детям нужно, чтобы родители давали им проживать свой опыт и совершать ошибки. И при этом поддерживали
Как устроена наша психика в трактовке схема-терапии?
Мы рождаемся с определенными биологическими особенностями, темпераментом, чувствительностью. И все мы имеем базовые эмоциональные потребности. С первого дня жизни мы попадаем в среду — сначала родительскую, затем в более широкое окружение, — где наши потребности удовлетворяются или нет. В полной мере — будем справедливы — они мало у кого удовлетворяются. Но бывают ситуации, когда они попираются грубо и регулярно.
Тогда у нас вырабатываются негативные представления о том, как устроен мир, и складывается система защиты, которая помогает выживать в условиях эмоционального дефицита. Эти представления — «когнитивные схемы» и поведенческие паттерны — закрепляются и влияют на нас на протяжении всей жизни. И часто мешают строить жизнь так, как мы хотели бы, и быть счастливыми, но иначе мы не умеем.
Научить новому поведению и взаимоотношениям с собой и миром — задача психотерапии. Мы работаем на глубинном уровне, и это долгосрочный процесс.
Какие эмоциональные потребности вы считаете базовыми?
Джеффри Янг описывает пять основных групп. Первая — безопасная привязанность, любовь, забота, принятие. Это основа. У тех, кто ее лишен, часто вырабатывается схема дефективности: «Я недостоин любви, я плохой». Внутренний критик просто уничтожает их по каждому незначительному поводу.
Вторая потребность — выражать свои чувства и желания. Бывает, дети не успевают заплакать, как их тут же отвлекают. Или говорят: «девочки не злятся», «мальчики не плачут». Ребенок делает вывод: «мои чувства не важны». Вырастая, он скрывает переживания от других или не обращает на них внимания. Вопрос «Что ты хочешь?» ставит его в тупик. В его лексиконе много «надо».
Почему это плохо?
Вытеснение своих эмоций и желаний опасно: они наш внутренний «светофор», они сигнализируют о том, что для нас ценно, предупреждают об угрозе или нарушении границ. Особенно важно слышать себя, когда речь идет о серьезных решениях.
Например, мужчина хочет ребенка, а женщина нет. Если она пойдет по пути самопожертвования, то ее ждут гнев и чувство вины. Последствия будут тяжелыми для всех.
Какая следующая потребность?
Третья потребность — в автономии, компетентности и чувстве идентичности. Детям нужно, чтобы родители давали им проживать свой опыт и совершать ошибки. И при этом поддерживали: «Давай попробуем еще раз. Я рядом, действуй!»
Многие знают, как работать, быть успешными, но не умеют смеяться и играть
А здесь какая опасность?
Если в детстве нас окружают гиперопекой, не позволяя действовать самостоятельно, то у нас сложится когнитивная схема неуспешности: «А что я вообще могу?» Тогда мы будем во всем сомневаться, нам будет трудно принимать решения, не оглядываясь на других.
Следующая потребность — в реалистичных границах. Любой ребенок должен понимать: обижать других неправильно, нельзя смотреть мультфильмы бесконечно и есть шоколад без ограничения.
Если нет границ и правил, то может возникнуть схема «привилегированности/грандиозности» или «нарушения самоконтроля». Эта схема лежит в основе нарциссической патологии со всеми вытекающими проблемами.
Осталась пятая потребность...
В спонтанности и игре. Среди моих клиентов многие не умеют играть и искренне, по-детски, веселиться. Они знают, как работать, быть успешными и эффективными, но не умеют смеяться, играть, импровизировать. Когда схема-терапевт дает таким клиентам задания рассказать друзьям анекдот, посмотреть с коллегой смешное видео, для них это сложно.
Бывают случаи, когда не удовлетворялись все пять потребностей?
Бывают, и нередко. Если не удовлетворены две первые потребности, то остальные, как правило, идут прицепом. У того, кто имеет схему дефективности (я недостоин любви), способом справляться будет отказ чувствовать, привычка заглушать боль алкоголем, наркотиками, работой до изнеможения.
Поведение, чувства, мысли каждого взрослого — родом из детства. И мы, схема-терапевты, распутываем этот клубок и прорабатываем проблему не только в настоящем, но и у ее истоков.
Но мы не можем вернуться в прошлое и исправить факт насилия...
Увы, мы не волшебники и не переделаем жестокого папу или холодную маму. Но мы можем изменить те «схемы» и послания, которые клиент получил когда-то. Так, если ребенка били, то он делает вывод: «Я плохой, и защищаться не имеет смысла» — и уже взрослым вступает в отношения, где партнер его бьет. Наша работа позволит ему понять, что он этого не заслуживает, что насилие недопустимо и что он может защищаться.
Есть «фирменная» техника для такого воздействия?
Да, называется «рескриптинг». Нейробиологические исследования показывают, что, видели мы реальное яблоко или представили его в воображении, активируются те же самые зоны мозга. Поэтому в рескриптинге мы обращаемся к воспоминаниям, когда клиент был ребенком и хотел, например, пойти гулять, но отец пресек: «Гуляние — ерунда. Вырастешь бестолочью, учись!»
Схема-терапевт занимает активную позицию: он «входит» в воспоминание и объясняет папе, что для ребенка важно играть и отдыхать, просит снизить давление, признать многообразие потребностей. И действует до тех пор, пока Внутренний Ребенок взрослого клиента не почувствует, что его потребности удовлетворены.
Иногда терапевт действует очень решительно, может «отправить автора насилия в тюрьму или на другую планету», а ребенка «забрать жить в безопасный дом». Он выступает как «хороший родитель», который всегда на стороне ребенка.
Так мы обучаем клиента тому, каким должен быть его внутренний хороший Родитель, укрепляем здорового Взрослого, и в итоге клиент сам становится таким взрослым, который заботится, поддерживает и делает своего Внутреннего Ребенка счастливым
Ольга Кочеткова-Корелова
