В прокат вышел дебют сценаристки и автора самых пафосных клипов группы «Ленинград» Анны Пармас «Давай разведемся!». Михаил Трофименков изумился как собственной легкомысленной реакции на фильм, так и реакции интеллектуалов, опутавших простую комедию свинцовыми цепями идеологических интерпретаций.
Наверное, это стыдно, но на просмотре смех разбирал меня в унисон с залом. Забыв захватить купальную шапочку на семейный заплыв в бассейне, врач-гинеколог Маша (Анна Михалкова) невозмутимо натягивает на голову больничные бахилы: что, разве не смешно? Бритоголовый мент Федор (Федор Лавров), спрятав в сейф пистолет, извлекает оттуда бутылку водки: что, не повод поржать? Индивидуальный предприниматель Санек (Максим Лагашкин), надувая щеки, фигуряет по участкам клиентов с лозой — как бы народным способом воду ищет, хотя на самом деле сверяется с картами местности: ну, умора. Разлучница Оксана (Анна Рыцарева) отвешивает Мише (Антон Филипенко), бросившему ради нее Машу, оплеуху, как только тот скажет дурное о ее любимом человеке, то есть о самом себе. Ха-ха-ха! В этом общем смехе было что-то «социологическое», объединяющее зрителей по внекиношным причинам. Не с такой смеховой мощью, конечно, с какой русская национальная идея по версии Александра Рогожкина в «Особенностях национальной охоты» склеивала осколки советского народа. Но Пармас при столь же видимой неприхотливости гэгов нащупала комический язык, близкий условной общности, которую именуют средним классом.
Зато когда, отсмеявшись, знакомишься с реакцией интеллектуального сообщества, отдаешь себе отчет в том, что с идеологией в России дело швах: там, где ей теоретически надо быть — в политике,— ее нет, где не надо — навалом. Актуальный интеллектуал, полюбовавшись, как Маша, невзначай запалив собственный участок, борется с огнем, удачно поджигая стройплощадку, соседствующую с ее загородным домиком, констатирует: в России наконец-то появился полноценный феминистский манифест. Подивившись изящному уродству, с которым побривший ради новой пассии волосатую грудь Миша корчится в эпилепсии фитнеса, делает вывод: общество дозрело до перераспределения патриархальных гендерных ролей. Разве что о проблеме семейного насилия никто ничего не сказал. Да и то потому, что как раз мужики — лапочки и недотепы, которым место на кухне,— получают в фильмах по мордасам и яйцам от своих жен и подруг. Разве что у Федора не встает, если он не чувствует в руке тяжесть пистолета и не воображает, что партнерша — убегающая преступница. Ну, так это тоже по большому счету проявление краха мужской цивилизации.
На самом деле Пармас сняла никакой не манифест, а идеальный французский — то есть сработанный по французским жанровым рецептам — фильм. Насмехающийся над средним классом, сочувствующий его проблемам — от ипотеки до импотенции — и одновременно утешающий: любая бытовая катастрофа — потенциальное чудо. Расцвечивающий немудреный и линейный сюжет симпатичными и необязательными эпизодами. Утверждающий, что жизнь — не сказка, а фильм в жанре нелепой, но увлекательной комедии.
Но ни один французский рецепт не сработал бы, если бы (притом что все актеры работают как отличный в заданных жанровых обстоятельствах ансамбль) не Анна Михалкова. После «Обычной женщины» и «Шторма» Бориса Хлебникова она стала подлинно народной артисткой РФ. Не «девушкой из соседнего подъезда», как Мэрилин Монро, а «бабой» из того же подъезда: узнаваемой, достоверной в малейших реакциях, интонациях и взглядах, придающей естественность самым вымученным ситуациям, обладающей редким и ненаигранным комическим даром. Грешно было бы после авторских сериалов не поставить свой дар на службу народу. Вот она и поставила. И народ наверняка оценит фильм Пармас по достоинству: от души отсмеется и быстро забудет. Так ведь шедевра на все времена никто и не обещал.
Михаил Трофименков
