Московский «Современник» триумфально завершил гастроли в Тбилиси и продолжает сезон. Художественный руководитель театра, народная артистка СССР Галина Волчек рассказала «Известиям» об итогах поездки, возвращении на Чистые пруды и будущем прославленной труппы.
— Тбилисский Театр имени Грибоедова, где проходили гастроли, встретил вас красочным плакатом со словами «Мы ждали вас 31 год. Добро пожаловать, дорогой «Современник».
— Мы тоже очень соскучились. Для нас это была идея фикс, мечта — приехать в этот город, к этим людям, к дорогим нам зрителям. К сожалению, за прошедшие годы многих не стало… Ехала по улицам Тбилиси и чуть ли не за каждым поворотом накатывали воспоминания: «Боже, а тут я была. А здесь мы гуляли. А в этом доме жил великий художник Ладо Гудиашвили».
Я до сих пор чувствую себя счастливицей, что была у него в гостях, видела его работы, сидела с ним за столом. И таких близких моему сердцу людей в Грузии у меня было много. Не говоря уже о невероятно любимой мной семье Товстоноговых, которых я внутри себя тоже связываю с Тбилиси, хотя и познакомились мы уже в Ленинграде.
На нашей огромной маршрутной карте Тбилиси — совершенно особый город. Он вызывает приятные чувства, пробуждает особую память. Мы с «Современником» объехали полмира, весь Советский Союз, ну если не весь, то огромную его часть: от самого запада до Владивостока. И есть места, которые, увы, быстро стираются из памяти. И те, которые забыть невозможно. Тбилиси из их числа. И даже, пожалуй, он первый среди равных. Спасибо Федеральному центру по поддержке гастрольной деятельности за возможность приехать в наш любимый город.
— По какому принципу вы выбрали спектакли для гастролей? Самые яркие, самые зрелищные?
— Я такими категориями не мыслю. Диагнозов спектаклям не ставлю. Не берусь оценивать впечатление зрителей заранее. Это очень трудно — сделать выбор в таком большом репертуаре. Так что взяли то, что посчитали правильным показать именно сегодня грузинскому зрителю.
— Билеты были распроданы за несколько месяцев до вашего приезда. Директор Театра имени Грибоедова Николай Свентицкий сказал «Известиям», что всех желающих мог бы вместить только стадион.
— Слава Богу, что еще тут скажешь. Спасибо зрителям, которые в нас верят, которые нас любят и верны нам. Я помню первые наши гастроли в Тбилиси в начале 1960-х, когда зрители залезали по водосточным трубам в окна, чтобы попасть в театр. Милиция окружала здание, не давая проникнуть безбилетникам. А после спектакля артистов ждали десятки автомобилей, каждый готов был привезти в свой дом, устроить праздник, накормить и напоить. Вот такое грузинское гостеприимство, добросердечие. Оно и сегодня буквально разлито в этом прекрасном городе.
Казалось бы, прошло столько лет, мы давно уже живем в разных странах, но везде, где бы ты ни появлялся — в театре ли, на улице ли — потрясает невероятное дружелюбие, щедрость на теплые слова. В этом нет никакой наигранности, фальши. Особенно меня тронули молодые люди, они и по-русски уже говорят с трудом. Казалось бы, что им «Современник»? Так нет же… Словом, я была поражена.
— Следующий сезон для театра особенный. «Современник» наконец вернется в родные стены на Чистые пруды.
— Да, надеемся, что это счастливое событие все-таки состоится. Мы ждем его уже четвертый год. Дело близится к финалу.
— Вы бывали на стройке, следили за происходящим?
— Конечно. Сейчас, в силу своих медицинских ограничений, я не могу спуститься вниз, туда, где когда-то был котлован, а теперь идет работа над техническим оснащением сцены. Но многое я уже увидела. Самое главное, как это оборудование будет работать, что нам скажут наши мастера.
За годы, с тех пор как «Современник» переехал с Маяковки на Чистые пруды, в театральной машинерии много чего изменилось. Ремонт был необходим. Электроника, механика, свет, звук — теперь всё будет другое. От технологий многое зависит. Я рада, что у нас есть взаимопонимание с департаментом культуры Москвы. Александр Кибовский, мне кажется, неформально интересуется, как проходит наш ремонт.
— Недавно на стройку приезжал Сергей Собянин. Мэр столицы держит ремонт под личным контролем?
— Сергей Семенович много помогает. Было множество сложностей — и финансовых, и прочих. Но Москва решила их, и за это огромное спасибо. Нас поддержали в непростой для театра момент, когда мы покидали здание на Чистых прудах, арендовали Дворец на Яузе. Это огромное дело. Не знаю, выжили бы мы, став на столько лет разъездным театром.
Было много переживаний, пока мы осваивались в своем временном доме на Яузе. Думали: а вдруг зритель к нам не пойдет, это же не центр Москвы, а «Электрозаводская». Но большинство из тех, кто прошел с нами весь наш путь, кто с Маяковки, кто с Чистых прудов, остались с нами. И за эту преданность «Современнику» я каждому персонально благодарна.
— Что будет с площадкой на Яузе? Оставите ее как филиал?
— Насчет филиала решаю не я. В период переезда какое-то время, безусловно, мы будем играть на двух площадках. Переехать в один день невозможно. Каждый спектакль на Чистых прудах надо будет заново приспосабливать к новой-старой сцене. Пространство поменяется, все технические параметры будут другими. Но постепенно мы переедем. Надеюсь, что в первой половине нового сезона.
— Определились ли с постановкой, которой откроете обновленный «Современник»? Что это будет — современная драматургия, классика?
— Мы только этим и занимаемся — ищем новые пьесы, новые подходы, новых режиссеров. Будет всё. Классику я тоже считаю поводом для современного спектакля. Актуальность классики — не во внешних проявлениях, не в мобильном телефоне в руке Ромео, к примеру.
Режиссер должен уметь через артиста, через мизансцену рассказать сегодняшнему человеку любую историю так, чтобы он понял: это про меня. Всё иное — не театр. Мы сегодня, здесь и сейчас выходим к зрителю, а значит, обязаны понимать, что его волнует, уметь попадать в болевую точку с помощью любого текста. Но о конкретных планах пока рассказывать не буду.
— Боитесь, что другие театры опередят?
— Не боюсь. Есть такая русская поговорка, очень мудрая и в то же время простая: «Загад не бывает богат». Не надо раньше времени объявлять то, что может не состояться по не зависящим от тебя обстоятельствам. Всему свое время. Моя постоянная забота, чтобы наши спектакли соответствовали имени театра, которое дано ему при рождении. Причем все спектакли. И новые, само собой, и старые, которые мы постоянно репетируем, преобразуя внутри.
— Один из новых режиссеров в театре — Сергей Газаров. Его «Амстердам» с участием Михаила Ефремова, судя по тому, что билетов не достать и они дорогие, стал одним из самых популярных спектаклей в репертуаре «Современника».
— Я рада, что «Амстердам» зрители любят. Миша Ефремов — прекрасный актер, популярный. И все, кто рядом, знают, какой титанический труд за этой востребованностью стоит. Так что всё по заслугам.
— В «Амстердаме» подняты смелые темы. Некоторые считают, что режиссер таким образом пытается заигрывать с публикой. Работает на потребу дня. Вы одобряете такой подход?
— Кто считает, тот пусть и ответит на этот вопрос. Наш зритель знает, что «Современник» привык жить с открытым окном к сегодняшним проблемам. А мир — многолик и многогранен. Что касается меня, то я абсолютно верна только определенному театру. Имя ему — русский психологический театр.
Для меня учение Станиславского — краеугольный камень, основа основ актерской профессии. Без подлинного понимания этого великого метода в профессии состояться невозможно. И это не начетничество, не умозрительные построения, а ежедневный, в том числе и самостоятельный, тренинг. Очень жаль, что сегодня к этому великому методу подходят зачастую прагматично, понимая его только в прикладном ключе и очень узко. И не только те, кого учат, но и те, кто учит.
Для меня театр — это полный зал затихших людей, сопереживающих тому, что происходит на сцене. То, что называл Станиславский «вольтовой дугой», когда энергия идет со сцены в зал и возвращается обратно. Это всегда было и, уверена, останется приоритетом русского театра.
То, мимо чего часть коллег проходит, считая неважным, стало культом для большинства западных артистов. Я много работала за рубежом, в разных странах. Знаю отношение артистов — и начинающих, и больших голливудских звезд — к системе Станиславского. Это настоящий культ и в то же время рабочий инструмент, с помощью которого можно «отомкнуть» любого человека, сыграть любую роль.
Вы думаете, когда известные на весь мир первые артисты Голливуда едут в Россию за разными премиями, они едут за миллионами? Нет. Они едут, чтобы иметь в руках награду, причастную к Станиславскому. Он для них продолжает быть тем, кем он был, является и останется для тех, кто не случаен в профессии. И любое сверхсовременное слово в искусстве невозможно без инструментария, созданного им для артиста.
Это я не к тому, что не должно быть множества течений. Замечательно, когда они есть. Но это должно быть не вместо, а вместе.
— Ваш театр вступил в возраст зрелости. В чем вы видите главное отличие между сегодняшним «Современником» и «Современником» образца 1956 года?
— Отличие в том, что мы живем в другое время: другое слышим, видим, едим, поем, в другом существуем. Это естественно. Но то главное, на чем замешивал театр наш учитель Ефремов, чего от нас всех добивался: это было и есть. И самое важное то, о чем я вам только что рассказала, — это «жизнь человеческого духа».
И второе: у нас не просто место работы, у нас театр-дом. Когда приходят наши ребята и говорят: «Мы хотим пожениться. Можно свадьбу сделать в «Современнике»?» — я отвечаю: «Конечно». Или несчастье какое-то: «Можно, мы почтим память родных в театре, сделаем прощальный вечер?» — «Конечно».
Театр-дом не означает благостного состояния. Иногда и ругань бывает, и непонимание назревает, но это всё равно дом. Кто-то уходит, приходят другие люди, но основы не меняются. Я счастлива тем, что, став главным режиссером, первым делом пошла в Щукинское училище на ночной просмотр, чтобы посмотреть молодых. Мы сами-то были кто? Отнюдь не старики. Но я пошла и, увидев замечательный спектакль, пригласила в театр целую группу талантливых ребят, чтобы они вошли в театр, жили, врастали в театр, став в результате его частью. Это были Костя Райкин, Валера Фокин, Юра Богатырев, Володя Поглазов. Целая труппа людей, которые потом много лет составляли славу «Современника».
Самое важное — что каждое новое поколение артистов театра приводит с собой и своих зрителей. И у нашей сегодняшней молодой труппы, которую я собирала все последние годы и которой очень горжусь, есть свои поклонники. Те, кто, надеюсь, будет вместе с ними многие десятилетия.
Я верю в будущее «Современника» и в то, что именно наша молодежь не позволит превратить театр в нечто, чем он не должен являться. Вроде «модного места», как нынче принято. Когда это слышишь, уши вянут. Есть модные рестораны. Не «вкусно, необычно, здорово», а модно. Модным местом стали многие театры. Не дай, Господи! Я уверена, что наши ребята этого не допустят.
— Каким бы ни был дом, детям свойственно его покидать. Как вы реагируете, когда артист приходит с заявлением «по собственному желанию»?
— Болезненно. Я очень переживаю. Обижаюсь. С трудом прощаю. Ну в итоге, конечно, прощаю. Но каждый раз сердце сжимается, когда вижу, как артистов перекупают по дешевке. Мне хочется, чтобы актеры понимали, в каком театре они работают, помнили не только, что больше 60 лет назад его создал Олег Николаевич Ефремов, но и зачем он это сделал. Конечно, им хочется сниматься. Но только я знаю, от чего отказалась Марина Неелова, ставя на первое место «Современник».
Она мало снималась. Зато в театре у нее были и есть роли, которых хватит на репертуар не одной, а пятерки крупных актрис. Так что надо не размениваться на ерунду. Но, когда пишут, что ту или иную артистку, того или иного артиста театра «Современник» пригласил хороший режиссер на роль в свою картину, я радуюсь.
— В вашем легендарном спектакле «Двое на качелях» когда-то играли Татьяна Лаврова и Лилия Толмачева, в новой редакции — Чулпан Хаматова, сейчас к репетициям приступила Кристина Орбакайте. Почему был сделан такой выбор?
— Спектакль, выпущенный несколько лет назад с Кириллом Сафоновым и Чулпан Хаматовой, я ни редакцией, ни версией назвать не могу. От спектакля начала 1960-х остались только текст пьесы и я в качестве режиссера. Он совершенно другой, с иными актерскими индивидуальностями. А прожитый между двумя премьерами отрезок жизни, безусловно, изменил и мой взгляд на эту историю. Конечно, не кардинально, я не стала прямой противоположностью самой себе, но всё же… Словом, это другие «Двое на качелях». И уверена, что с появлением в спектакле Кристины он тоже поменяется. Я бесконечно рада возможности работать с ней.
Еще не зная лично Аллу Борисовну, с которой много лет дружу, а уж тем более ее дочь, я огромное количество раз смотрела и пересматривала фильм Ролана Быкова «Чучело», где Кристина сыграла главную роль. По сути была его фанаткой, потому что ни до ни после не видела, чтобы так осмысленно в кадре существовал ребенок. И так доказательно. Сегодняшние репетиции с Кристиной дают мне основания полагать, что я ни капли не ошиблась, признав в ней, девочке, большую актрису.
— Елена Яковлева, ранее покинувшая театр, теперь вошла в спектакль «Играем… Шиллера!». Это кратковременное сотрудничество или актриса действительно вернулась на родную сцену?
— Пока только в этом спектакле, чему я очень рада, очень. А дальше загадывать не будем. Поживем — увидим.
— Если бы не было «Современника», как бы сложилась ваша судьба? Вы когда-нибудь задумывались над этим?
— Не могу ответить, потому что моя жизнь абсолютно срослась с этим понятием. Так случилось. Наверное, по-другому не могло быть. Судите сами. У меня родился сын, ему только 17 дней, и тут Ефремов мне говорит: «В Доме литераторов у нас будет творческий вечер. Некому его вести». И смотрит на меня выразительно. Я сказала: «Я приду». И не могла ответить иначе, боюсь, если бы даже сыну было не 17 дней, а семь. И так было всегда. Всё было и остается подчинено театру. Да, так я устроена. Так, наверное, Богу было угодно, чтобы в жизни у меня были мой сын (режиссер и продюсер Денис Евстигнеев. — «Известия») и театр, чего мне, наверное, многие простить не могли.
— Если бы вы могли изменить только одну вещь в своей жизни, что бы это было?
— Я бы мечтала иметь внуков…
Зоя Игумнова
Светлана Наборщикова
