Самый привычный образ Николая Озерова — легендарный спортивный комментатор. Что ж, справедливо: в этом своём воплощении он добился действительно всенародной любви и всемирной славы. Озеров-актёр и Озеров-спортсмен — роли как бы второго плана, но это лишь стереотип: он был по-своему ярок и неповторим в каждой из них.
Справка
Николай Озеров родился 11 декабря 1922 года в Москве.
Заслуженный мастер спорта СССР по теннису (1944). Заслуженный тренер России (1995). В течение многих лет входил в число сильнейших теннисистов СССР. 45-кратный чемпион СССР в одиночном, парном и смешанном разрядах (включая зимние соревнования). Семикратный обладатель Кубка СССР. Всего в коллекции Озерова — 170 чемпионских титулов.
Народный артист РСФСР (1973). Актёр театра (МХАТ имени Чехова) и кино. Исполнитель ролей в спектаклях «Победители», «Хлеб наш насущный», «Двенадцатая ночь», «Пиквикский клуб», «Синяя птица», «Школа злословия», «Вторая любовь», «Домби и сын» и многих других. Снимался в художественных и документальных фильмах «Опасные повороты», «Хоккеисты», «Ход белой королевы», «Весёлое сновидение, или Смех и слёзы», «Одиннадцать надежд», «Всё решает мгновенье», «Девушка и Гранд», «О спорт, ты — мир!», «Соперницы».
С 1950 по 1988 год — спортивный комментатор Всесоюзного радио и телевидения. Вёл репортажи с 17 зимних и летних Олимпийских игр, 9 чемпионатов мира по футболу, 30 чемпионатов мира по хоккею.
Кавалер орденов «За заслуги перед Отечеством» III степени, Дружбы народов, Трудового Красного Знамени, «Знак Почета». Кавалер Олимпийского ордена. Лауреат государственной премии СССР.
Автор книг «Репортаж о репортаже» (1976) и «Всю жизнь за синей птицей» (1995).
Скончался 2 июня 1997 года. Похоронен в Москве на Введенском кладбище.
Спорт
Натурой тонкой, артистичной, художественной Озеров был, фигурально выражаясь, по праву рождения. Николай Николаевич, отец, — известный оперный певец, солист Большого театра, профессор Московской консерватории. Надежда Ивановна, мама, — тоже из театральной среды: учёбу на театральном факультете Государственного института кинематографии не закончила только из-за рождения сыновей (Юрий, старший брат Озерова, стал известным режиссёром, сняв, в частности, монументальную киноэпопею «Освобождение»). Прапрадед — духовный композитор XIX века, протоиерей Михаил Виноградов.
А вот спорт вообще и теннис в частности — это личный выбор. Озеров увлёкся «заморским» видом спорта в девятилетнем возрасте, а уже годам к 12 стало понятно, что из этого парня выйдет толк. Свой первый «настоящий» титул он завоевал в 1935 году, став чемпионом Москвы среди мальчиков. Заметку, в которой рассказывалось о подрастающем поколении советских теннисистов, напечатал бешено популярный «Красный спорт». Прекрасный мотивирующий фактор!
Едва ли Озеров имел в те нелёгкие годы широкие представления о методах спортивной подготовки. Но тяжкая тренировочная работа — это в любом случае не про него. Природа одарила молодого человека настолько щедро, что в любом виде спорта он осваивался моментально. Среди увлечений можно обнаружить футбол, лыжи, бокс, волейбол, ручной мяч, лёгкую атлетику, городки, баскетбол, коньки, плавание, велосипед. Понятно, что такое разнообразие гарантировало всестороннюю тренированность: тут тебе и пластика, и сила, и выносливость. В общем, на теннисных кортах СССР Озеров долгое время буквально царствовал.
Самой главной помехой был заметный лишний вес, но этот недостаток Озеров легко компенсировал.
«Как человек талантливый, Николай Николаевич в теннисе умел многое предугадать, — вспоминала знаменитая советская теннисистка, а впоследствии телекомментатор Анна Дмитриева. — Это был его главный козырь. Николай Николаевич ведь всегда страдал от лишнего веса, но у него была хорошая первая подача и зверский удар справа. Он под него забегал и с любой точки — весьма современно по нынешним меркам — всё забивал. Это был человек, который создавал и разыгрывал разные творческие комбинации. Поэтому на теннисиста Озерова ходил зритель. Его игра была не мучительной работой, а творческим созиданием. Конечно, у Николая Николаевича были и слабые места. Удар слева — так вообще дырка. Зато он изящно использовал свои козыри и побеждал».
К началу пятидесятых годов Озеров собрал столько теннисных титулов, что дальнейшая мотивация стала реальной проблемой: внутри страны выиграно всё, а на международную арену советские теннисисты в те времена практически не выходили. Летом 1953 созрело решение закончить спортивную карьеру. Невзирая на яростное сопротивление спортивных чиновников, Озеров поставил на теннисе решительный крест.
Ему было чем в этой жизни заняться: параллельно с теннисом развивались ещё два направления карьеры.
Театр
Было бы всё-таки удивительно, если бы спорт поглотил его полностью, не позволив отдать должное искусству. Одни только детские впечатления чего стоят!
«Дом на Старой Басманной, отец — красивый, подтянутый, всегда чуточку торжественный — уезжает на спектакль в Большой театр, — рассказывал Николай Николаевич. — Возвращается радостный, возбуждённый, с цветами. Мама, нежная и ласковая, с непременной сказкой перед сном бабушка. Отец был очень гостеприимным, в доме всегда много его друзей не только из Большого театра, но и из Художественного, писатели, художники, врачи, музыканты.
Вечер. К родителям пришли гости. Через полуоткрытую дверь видно, как отец водружает на стол старый дедовский самовар, пышноусый Новиков-Прибой шепчет что-то на ухо Неждановой. Рядом с мамой сидит дирижёр Голованов. Поглаживает окладистую бороду молчаливый и суровый на вид Отто Юльевич Шмидт. Чай пьют степенно, с разговорами, не торопясь. Мы с братом Юрием с нетерпением ждём самого главного: начинается домашний концерт. Василий Иванович Качалов читает стихи, Иван Михайлович Москвин — смешные рассказы, отец с Неждановой под аккомпанемент Голованова поют различные дуэты. Пел и Леонид Витальевич Собинов».
На актёрский факультет ГИТИСа Николай Николаевич поступил в 1941, а окончил его в 1946, будучи уже заслуженным мастером спорта (есть сведения, что в этой связи разгорелся тогда приличный скандал: больно уж молод был претендент, а звание «змс» в военные годы сулило множество привилегий). Распределился сразу во МХАТ, которому отдал впоследствии 30 лет жизни. В его личном репертуаре значатся около 20 ролей и даже одна оперная партия: пришлось как-то заменять заболевшего солиста в «Паяцах» Леонкавалло.
Если бы всю свою энергию и весь талант Озеров отдал искусству, его имя наверняка было бы вписано в историю отечественного театра золотыми буквами. Но слишком уж разносторонней была озеровская натура, и так сложилась жизнь, что спорт «ревновал» его к театру, а театр отрывал от спорта.
Так что выдающимся актёром Николай Николаевич не стал: просто времени не хватило. Но любовь к театру пронёс через всю жизнь. Даже расставшись уже с труппой МХАТа, создав себе имя в новой профессии («спортивный комментатор» — в середине прошлого века это была та ещё экзотика), принимал участие в отдельных постановках. Просто для души. И в качестве благодарности, наверное: именно великолепные актёрские данные Озерова в сочетании с титулами, завоёванными на корте, привлекли внимание руководства Радиокомитета СССР и дали ему, получается, путёвку в новую жизнь.
Предложение попробовать себя в совершенно необычной роли поступило в 1950 году и было принято Озеровым с большим энтузиазмом.
Микрофон
Озерову очень повезло с учителем. Звали его Вадим Святославович Синявский, и едва ли стоит лишний раз напоминать о том, что это был пионер советского спортивного радиорепортажа. Статус Синявского был недосягаем, авторитет — непоколебим, репутация — безупречна. При всём этом требовательность, с которой Синявский относился к профессии, порой выводила Озерова из себя. Хотя признался он в этом невеликом грехе много позже.
Дебют Озерова-комментатора состоялся 29 августа 1950 года: 45 минут рассказа о первом тайме матча чемпионата СССР по футболу между «Динамо» и ЦДКА. Озеров вспоминал впоследствии, что целых две недели после дебюта находился в состоянии растущей тревоги: ждал вердикта, который должны были вынести... радиослушатели. Счёт оказался в его пользу: из 40 писем с отзывами на работу нового комментатора, пришедших в редакцию, в 37 Озерова хвалили. И на ближайшие три десятилетия голос Николая Озерова стал неотъемлемой частью спортивной жизни страны.
У современных комментаторов есть неограниченный доступ к самой разной информации: пара-тройка «кликов» — и ты обладатель нужных данных. Озерову и его коллегам по ремеслу приходилось в разы труднее. Случались эпизоды, о которых Николай Николаевич вспоминал с большой неохотой. Так, на чемпионате мира-1954 по конькобежному спорту Озеров, не имевший под рукой протоколов, ни с того ни с сего поместил чемпиона на пятое место. Не раз «гонял мяч» или шайбу впустую, заполняя неожиданные длинные паузы (вот где актёрский опыт пригождался!), выходя из тяжёлых ситуаций за счёт богатого воображения. В конце концов он пришёл к тому, что создал личную картотеку по видам спорта, в которую скрупулёзно вносил все данные о спортсменах и событиях.
Артист эстрады Геннадий Хазанов, вратарь московской футбольной команды «Динамо» Лев Яшин и спортивный комментатор Николай Озеров. 1990 год. Фото: РИА Новости/ Олег Ласточкин
Стоит понимать, конечно, что Николай Озеров был продуктом системы. Одна из ключевых составляющих его невероятного успеха в профессии как раз на этом и основывалась: никто лучше и ярче Озерова не мог сыграть на патриотизме, прославляя достижения советских спортсменов.
Известный писатель Александр Нилин как-то адресовал Николаю Николаевичу, с которым он был очень дружен, довольно жёсткую оценку: «Только 10 июля 1960 года Озеров был тем, кем является на самом деле. Во время комментирования финала Кубка Европы выдающийся спортсмен дал себе волю. В первый и в последний раз. Позднее он по системе Станиславского играл в дружный официоз, который отвечал ему сполна».
Это качество — стремление быть «советским» до мозга костей — ценилось тогда уж точно не ниже чисто профессиональных знаний и навыков. И оно же сыграло одну из ключевых ролей на закате карьеры Озерова.
Вместе с перестройкой понемногу поменялись приоритеты. Ценности, которые прославлял в своих репортажах Озеров, стали терять значимость, многие слова и фразы быстро перешли в разряд штампов. Статус «неприкасаемого» растворился в водовороте стремительно надвигающихся перемен: Озерова принялись на всех углах критиковать, обвинять в старомодности, приверженности заскорузлым формулировкам, нежелании следовать велению времени.
В 1985 году с поста председателя Гостелерадио СССР ушёл легендарный Сергей Лапин, который покровительствовал Озерову. «Отношение ко мне в коллективе резко изменилось, причём в худшую сторону, и я это почувствовал, — вспоминал Николай Николаевич. — В Главной редакции спортивных программ ЦТ возникла атмосфера интриг, унижения, анонимок. Работать в такой обстановке было тягостно. Обиды, бестактные замечания под видом „объективной критики“, силовое давление. Но всему, как известно, есть предел».
В 1988 году Озеров распрощался с профессией, сожалея лишь об одном: что не удалось провести репортаж о финальном матче чемпионата мира по футболу с участием сборной СССР.
Все последние годы его жизни были связаны с обществом «Спартак», председателем которого он стал. Но здоровье легендарного комментатора после ухода с телевидения резко пошатнулось: как это часто бывает, вместе со сменой привычного образа жизни навалились сразу все болячки, ждавшие своего часа, пока человек был занят любимым делом. Вплоть до того, что в начале девяностых Озерову ампутировали правую ногу.
2 июня 1997 года Николай Николаевич Озеров скончался. В медицинской трактовке — от сахарного диабета. В философской — от ясного понимания того простого факта, что гонка за временем бессмысленна и беспощадна...
Пять историй про Николая Озерова
Николай Озеров при всей его абсолютной «советскости» никогда не был членом КПСС. «Мне некогда ходить на собрания, — говорил он. — У меня радио, телевидение, тренировки».
---
Известный журналист Аркадий Ратнер вспоминал, как после событий «пражской весны» Озерову категорически запретили во время трансляций употреблять военную терминологию: «Чтобы не попасть впросак, он выписал на бумагу метровыми буквами свои самые ходовые штампы: „Выстрелил по воротам“, „прицелился в дальний угол“... И беспокоился, чтобы, не сказать в эфире лишнего».
---
Однажды, пролетая над Бермудским треугольником, Озеров провёл импровизированный репортаж для пассажиров самолёта, комментируя это событие из кабины пилотов.
— Зашёл на Центральный телеграф, вижу — очень пожилой человек отходит от окошка «До востребования», — вспоминал Озеров. — Вглядываюсь: батюшки, это же Вячеслав Михайлович Молотов! Пенсионер, участник группы, которую назвали антипартийной, но для меня-то — личность историческая! Иду за ним. Думаю: если у него автомобиль, не подойду. Если же он пошагает пешком, предложу подвезти. Молотов явно автомобилем не располагает.
Подхожу и говорю: «Вячеслав Михайлович, позвольте вас подвезти!» Молотов смотрит на меня: перед ним человек немолодой, неплохо одетый, вроде бы солидный. Соглашается. Садимся в мою машину, едем. Вдруг он мне говорит: «А знаете, вы кажетесь мне знакомым. Мы где-то общались?»
Отвечаю: «Нет, общаться не довелось. Но, может быть, вы слышали мои репортажи в эфире. Я спортивный комментатор Озеров Николай Николаевич». Пауза. После чего Молотов заявляет: «Дома скажу — не поверят: с самим Николаем Озеровым ехал!»
---
На чемпионате мира по хоккею 1976 года в Польше сборная СССР уступила хозяевам льда со счётом 4:6. Великолепный матч провел девятый номер сборной Польши с неблагозвучной для русского уха фамилией Йобчик. Озеров находился в крайне неловком положении: не упоминать голеадора с каждой минутой становилось всё сложнее и сложнее. Но у него получалось.
По ходу встречи Йобчик забил трижды: сначала распечатал ворота Александра Сидельникова, а затем и Владислава Третьяка, вышедшего на замену. Когда казалось, что никуда уже не деться, и фамилию автора шайбы надо оглашать, Озеров нашёл идеальную формулировку: «Опять этот девятый номер!»
