9 мая и 22 июня — две особые даты в нашей истории: невероятно счастливая и беспросветно трагическая. Война началась 80 лет назад, но в 1945-м не кончилась. «Пока не похоронен последний погибший солдат — война не окончена» — если генералиссимус Суворов прав, значит, до конца Великой войны нам бесконечно далеко; мы даже не знаем, сколько солдат лежит не похороненными к западу от Москвы.
Великая Отечественная за 76 лет после Победы 1945 года постепенно превратилась у нас в гражданскую. И она всё ожесточённее, хотя в основном идёт на бумаге и в эфире. Двадцать лет назад такой ярости не было; не было уголовных преследований за неверное слово о войне.
На дворе июль 2021-го, третье тысячелетие. С июля 1941-го прошло 80 лет, а битвы историков что ни день всё яростнее. Сейчас в России даже специальные законы приняты, уголовные наказания определены. Запрещено отождествлять политику Гитлера и Сталина, искажать роль СССР, пересматривать итоги. Но сам факт принятия этих законов говорит, что в обществе продолжают отождествлять, искажать, пересматривать. А если б не искажали, то и законы такие были бы не нужны.
Июль 1941 года — страшный месяц.
Опять мы отходим, товарищ,
Опять проиграли мы бой,
Кровавое солнце позора
Заходит у нас за спиной.
Мы мёртвым глаза не закрыли,
Придётся нам вдовам сказать,
Что мы не успели, забыли
Последнюю почесть отдать.
Не в честных солдатских могилах —
Лежат они прямо в пыли.
Но, мёртвых отдав поруганью,
Зато мы — живыми пришли!
Не правда ль, мы так и расскажем
Их вдовам и их матерям:
Мы бросили их на дороге,
Зарыть было некогда нам...
Константин Симонов
За первые сорок дней войны, к концу июля 1941 года, мы потеряли десятки городов, первый миллион пленных. И продолжали терять города и людей. Шок от внезапного вероломного германского нападения давно прошёл, тем более что никакого вероломства не было, ибо никто Гитлеру не верил. (К 1941 году он нарушил столько договоров, на столько стран напал!) Да и внезапности не было — все предвоенные годы в СССР поспешно ковали оружие, формировали новые дивизии и армии; вся страна жила в ожидании войны, а точнее — в ожидании стремительных побед малой кровью на чужой территории. Так что к концу первого месяца войны, в двадцатых числах июля 1941-го, шок был совсем не от внезапности, а от непрерывных поражений. Вот чего никто не ожидал. Ежедневные сводки Информбюро ошеломляли: оставлены Смоленск, Вильнюс, Витебск, Воронеж, Львов, Минск, Полоцк, Псков, Рига, Ровно…
Кто виноват в катастрофе 1941 года? Кто виноват, что всё пошло не так, как обещал товарищ Сталин?
Во время войны, да и в первые послевоенные годы, так ставить вопрос было опасно. Но после смерти Сталина, после разоблачения культа личности, после исторических исследований, публикаций документов и мемуаров (в том числе генеральских и маршальских) туман сталинской пропаганды растаял.
Чем больше давали свободу думать, писать, публиковать, тем яснее становилась вина Сталина: уступал Гитлеру и снабжал его армию; сковал до полной неподвижности нашу армию приказами «не поддаваться на провокации»; паника первых дней и растерянность первых недель; и, конечно, уничтожение командного состава Красной Армии перед войной — в мирное время, в годы Большого Террора. И приговор, хоть и не судебный, был вынесен Сталину ещё в 1960-е: людоед.
Но в XXI веке с каждым днём пропаганда (игнорируя убийственные факты) всё агрессивнее настаивает: Сталин ни в чём не виноват, Сталин — это Победа; а в поражениях 1941 года виновны те, кто обманывал Сталина, — предатели, саботажники.
Что коммунисты во главе с Зюгановым молятся на Сталина — не удивительно, ибо других козырей в предвыборной борьбе у них нет. Что всякие крупные и мелкие начальники одобряют Сталина и даже ставят ему (пока весьма небольшие) памятники — не удивительно, ибо соцопросы показали: именно Сталин, по мнению многих, величайший герой истории, а как не примазаться к величайшему? Но в голову не могло прийти, что ради прославления Сталина кто-то решится втоптать в грязь Жукова, маршала Победы.
* * *
Всякое приходилось читать о Жукове. Большинство свидетелей говорят (оправдывая или нет) о его жестокости; о том, что он не считался с потерями. Великий русский писатель Виктор Астафьев, геройский фронтовик, называл Жукова мясником и «браконьером русского народа» за огромные потери «живой силы» в лобовых атаках. А нобелевский лауреат Иосиф Бродский посвятил Жукову классическую героическую оду в духе Державина.
НА СМЕРТЬ ЖУКОВА
Вижу колонны замерших внуков,
гроб на лафете, лошади круп.
Ветер сюда не доносит мне звуков
русских военных плачущих труб.
Вижу в регалиях убранный труп:
в смерть уезжает пламенный Жуков.
Воин, пред коим многие пали
стены, хоть меч был вражьих тупей,
блеском маневра о Ганнибале
напоминавший средь волжских степей.
Кончивший дни свои глухо в опале,
как Велизарий или Помпей.
Сколько он пролил крови солдатской
в землю чужую! Что ж, горевал?
Вспомнил ли их, умирающий в штатской
белой кровати? Полный провал.
Что он ответит, встретившись в адской
области с ними? «Я воевал».
К правому делу Жуков десницы
больше уже не приложит в бою.
Спи! У истории русской страницы
хватит для тех, кто в пехотном строю
смело входили в чужие столицы,
но возвращались в страхе в свою.
Маршал! поглотит алчная Лета
эти слова и твои прахоря.
Все же, прими их — жалкая лепта
родину спасшему, вслух говоря.
Бей, барабан, и военная флейта
громко свисти на манер снегиря.
Спорят: талантливый полководец или нет. Но предателем никто Жукова не называл, даже ненавистники.
И вдруг 22 июня 2021 года (подходящая дата для неожиданного вероломного нападения) на глаза попадается газетная статья «Сталин в 1941 году» с подзаголовком «Ответственность без вины», написанная специфическим языком верноподданного «доброжелателя». Вот её вступительный пассаж:
«Вопрос о причинах трагедии лета-осени 1941 года висит в воздухе, терзая умы исследователей уже более 80 лет. Тщательное расследование причин трагедии лета 1941 года по личному указанию И.В.Сталина шло всю войну и завершилось только в 1952 году, так как вождя все это время будоражила мысль о предательстве генералитета РККА. И основания для того у него были весомые. Сам-то он хорошо знал, что внезапности нападения Германии со товарищи на СССР 22 июня 1941 года как таковой не было, а вот просчетов (и только ли!?) высшего военного командования РККА в период подготовки к войне и после ее начала хватало в избытке».
Не станем придираться к неуклюжим фразам, которые хотят быть красивыми; пусть они продолжают «висеть в воздухе, терзая умы». Для нас важна суть.
Автор сообщает о важнейшем расследовании, которое по личному указанию Сталина «шло всю войну и до 1952 года», — шло, значит, 11 лет, но осталось полностью неизвестным. Автор не приводит ни одного документа: не цитирует ни приказ Сталина начать расследование, ни итоговый отчёт. Зато в этом первом абзаце открыто заявлена главная тема статьи: предательство!
Прочтите внимательно: «Вождя все это время (11 лет!) будоражила мысль о предательстве генералитета РККА». И далее: «Основания для того были весомые». То есть не паранойя 11 лет будоражит мысли Сталина, а некие доказательства (как ещё понять выражение «весомые основания»?).
Сразу вслед за этим — утверждение: Сталин «хорошо знал, что внезапности нападения Германии не было, а вот просчетов (и только ли!?) высшего военного командования РККА в период подготовки к войне и после ее начала хватало в избытке».
Уважаемые читатели, обратите внимание на восклицание «и только ли?!». Если сперва сказать о предательстве, а сразу потом «просчёты (и только ли?!)» — всем ясно: не только! Конечно, не только! Это простая и циничная техника: вроде бы прямо не сказал, но все всё поняли. (В устах известного ТВ-пропагандиста Киселёва этот приём звучит так: «Совпадение? Не думаю!» — и всем сразу ясно: не совпадение, а вражеское коварство!)
Следующий абзац статьи о невинном (без вины виноватом) Сталине закрепляет в умах доверчивых читателей мысль о предательстве и прямо называет предателей:
«В 1941 году в военном планировании Красной Армии непостижимым образом произошла негласная подмена сути плана отражения агрессии, утвержденного правительством страны... Наркомом обороны тогда был маршал С.К.Тимошенко, а начальником Генштаба — генерал армии Г.К.Жуков. Обвинять их в предательстве вроде абсурдно, но именно с их подачи войска западных приграничных округов были переориентированы на отражение агрессии самым сомнительным способом».
Снова тот же циничный приём. Написано: «обвинять в предательстве вроде абсурдно», а смысл прямо противоположный: Тимошенко и Жуков — предатели.
А о какой подмене речь? В чём была опасность негласной подмены, которую совершили предатели? Ответ ужасный:
«Опасность данной подмены состояла не только в ее незаметности, но и в том, что она базировалась на теории «пограничных сражений» маршала М.Н.Тухачевского, расстрелянного в 1937 году, которая, по его же признанию, на следствии составляла основу плана организации поражения СССР в войне с Германией».
Эта корявая извилистая фраза прямо говорит, что Г.Кудий (автор цитируемой статьи о невинном Сталине) считает истиной «признание» Тухачевского, сделанное под пытками. Агент восьми разведок Тухачевский планировал «организацию поражения СССР в войне с Германией», а Тимошенко и Жуков в 1941-м начали осуществлять этот предательский план.
(Скажем в скобках: русский язык ненавидит «литераторов», которые, подобно Кудию, навинчивают четыре родительных падежа подряд, так, что чёрт ногу сломит: «подмена сути плана отражения агрессии». Русский язык мстит им, и они, не понимая, куда следует ставить запятую, разоблачают сами себя. У Кудия вышло, что предательская теория Тухачевского «на следствии составляла основу плана организации поражения СССР». Правильно! Ибо эта «теория» только на следствии в НКВД и существовала.)
Жуков и Тимошенко вредили, подменяли, саботировали, а мудрый Сталин, получается, либо не замечал, не понимал, либо прощал преступникам их просчёты. Кудий, не в силах расстаться со своими приёмами, пишет:
«Эти просчеты (и только ли они?) выражались прежде всего в преступной дислокации войск РККА, выделенных для прикрытия границы».
Опять этот типичный шулерский приём: «просчеты (и только ли они?)». Кудий даже сам себя замотал в свою паутину. Уж если ты утверждаешь, что имела место «преступная дислокация», то о каких просчётах говоришь в той же фразе? Просчёт — досадная ошибка, а преступная дислокация — сознательное намеренное предательство.
А товарищ Сталин был не жесток, а слишком добр — прощал предателей, прощал виновников поражений и оставлял их на высших командных постах.
В результате лето 1942-го оказалось ещё ужаснее, чем лето 1941-го. Немцы продолжили наступление, наши потери были огромны: сдали Севастополь, оставили полностью Крым, Харьковский котёл стал в 1942-м ещё одним поражением стратегического масштаба — всё это потом пришлось возвращать ценой немыслимых жертв. И процитированные выше стихи Симонова «Опять мы отходим, товарищ, опять проиграли мы бой» — это стихи написаны в 1942-м, а «опять» означает «и как вчера, и как в 1941-м». А Сталин...
Сталин был не людоед, а человеколюбец. Кудий пишет:
«В жертвах в первые дни войны и позже более всего повинны наши высшие отцы-командиры. Прежде всего руководство наркомата обороны, Генштаба РККА (то есть всё те же Тимошенко и Жуков. — А.М.), командующие и штабы западных приграничных военных округов, которым Сталин с 1939 года настоятельно рекомендовал «скорее учиться искусству современной войны, уметь и наступать, и отступать, но самое главное, беречь и жалеть людей».
Самое главное, конечно, беречь и жалеть людей. Но важно уметь отличать красивые слова, произносимые с трибун и на банкетах, от приказов. А приказы сохранились гораздо лучше, чем люди.
За первые полгода войны, с 22 июня по 31 декабря 1941 года, военными прокуратурами Красной Армии было возбуждено 85 876 дел. Более половины дел расследовалось за один день. Были осуждены 90 322 военнослужащих, приговорены к расстрелу 31 327, 58 995 — к лишению свободы. Но это всё же был суд: решали, кого расстрелять, а кого в тюрьму или в штрафбат.
16 августа 1941 года приказ наркома обороны №270 — а наркомом обороны уже месяц был не Тимошенко, а лично т.Сталин — предписал расстреливать на месте струсивших командиров (то есть без суда). Но что было совершенно дикой жестокостью, это наказание жён и детей. В приказе Сталина прямо сказано: «Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров».
И, наконец, знаменитый приказ №227, написанный и подписанный лично Сталиным:
ПРИКАЗ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР
О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещению самовольного отхода с боевых позиций
№227, 28 июля 1942 года.
Паникеры и трусы должны истребляться на месте...
Расстреливать на месте паникеров и трусов.
Дважды в одном приказе Сталин велит «расстреливать на месте». Это значит — без разговоров, без всякого, даже торопливого суда.
Только по приговорам на фронте было расстреляно 157 593 военнослужащих — двенадцать дивизий! А сколько «на месте» — не знает никто.
* * *
Уровень интеллекта даёт Кудию возможность удивлять и радовать читателей. Про июнь 1941 года он совершенно серьёзно пишет: «Атомная война СССР тогда не грозила». Так можно написать, что в июне 1709 года Петру I не грозила авиация шведов.
По Г.Кудию (помимо его воли) получается, что Сталин был не мудр, а глуп, если оставлял явных предателей командовать фронтами, да ещё награждал, обнимал. Где ж была его проницательность?
Св. Иосиф не только справедливый, но и милосердный. 11 лет расследовал катастрофу 1941 года и — простил предателей: Жукова, Тимошенко…
К нашему изумлению, это написано сейчас и опубликовано сейчас, в 2021 году.
Называть Жукова предателем — значит пересматривать итоги, искажать историю, чернить память героя, жестокого полководца (но не предателя!), который у ворот Кремля на коне — кавалер двух орденов Победы.
Впрочем, в публикации, где Жуков и Тимошенко выглядят предателями, прямо в лоб они таковыми не названы, но и понять иначе разоблачающую их статью невозможно. Намёки слишком грубые и очень откровенные.
АЛЕКСАНДР МИНКИН
