В январе телевизор продавал нам безобидность и отдаленность коронавируса. Мол, мелкая болезнь где-то в Китае, заграница разводит панику, русским вирусы не страшны.
К нам напасть пришла в марте. Довольно быстро отношение переменилось. Угроза нешуточная, стремительный рост заболевших, смерти, все стоят на ушах. Маски, перчатки, режим, удаленная работа…
Тут на меня обрушился вал клиентов. Симптомы?
Во-первых, тревога. Общий фон напряженности вырос: те, кто был на грани панических атак и тревожного расстройства, — получили их. Неуверенность в завтрашнем дне: будет работа, не будет работы? Бизнесы закрываются. Государство и медицина не справляются. Страшно.
Во-вторых, замкнутое пространство, озверевание от бытовых конфликтов. «Я планировал прожить с ней всю жизнь, но не знал же, что придется целый месяц провести с ней в квартире!» Фоновая тревога и неудобные обстоятельства резко обостряют семейные проблемы. Как на подводной лодке: одни и те же лица в режиме 24/7. И разрыв привычных социальных связей. Друзья — редко, по телефону да в соцсети. Встречаться — уже не вариант. Погулять свободно — часто тоже не вариант. Все плохо!
Ну, с клиентами ладно. Они на то и пришли к психологу, чтобы получить помощь. Тревогу с неуверенностью убрать не так долго, семейные проблемы и конфликты тоже решаются. А вот что с теми, кто не решился прийти к психологу или не имел на это возможности? Мы наблюдаем интереснейшее явление. Фактически общество раскололось на два неравных лагеря.
Поборники первого считают: да, угроза вируса меньше не стала. Нет, мы его не победили. Нет, мы не ждем второй волны — первая волна все еще не кончилась. Все так же фальсифицируется количество заболевших, все так же не ставят в больницах диагнозы. Рационально общество понимает, что вирус не исчез. С другой стороны — вот лично у вас знакомые умирали? Да, заболевших по стране много. Но не настолько, чтобы у каждого был умерший знакомый. Отсюда возникает ощущение, что вируса нет.
Такая интересная штука. В Интернете вирус есть. В телевизоре — есть. Врачи работают. А в нашей жизни — нет. Сколько можно бояться? Неделю? Месяц? Два? Сейчас — август. И большая часть людей находится в оруэлловском двоемыслии: «Вирус, конечно, есть. Я же не плоскоземельщик! Я верю в науку и микроорганизмы, невидимые глазу. Но маску носить не хочу: дышать в ней тяжело. А если придется надеть — высуну нос наружу».
Лично я на неделе дважды вызывал такси — оба раза таксисты надевали маску по моей просьбе. Надо думать, если бы я не попросил — не надели бы. Я у них не первый клиент за день и не последний. Ехать 30–60 минут в одной машине… Каков шанс заражения?
Последние несколько недель вижу отказ от масок в магазинах и общественных местах. Если в марте–апреле люди старались рядом не стоять, прямо-таки пугались, если кто-то подходил близко, то сейчас… Ну да, немного дистанцируются. Но уже не 1,5 метра. Просто так, чтобы не касаться.
Итак, первый лагерь — те, кто устал бояться. Нам сложно поддерживать в себе эмоцию, если у нее нет подтверждений, а личный опыт большинства говорит им: «Слушай, ну полгода прошло. Никто вокруг тебя не пострадал. Да, быть может, пару знакомых зацепило — они отделались легким испугом и посидели дома. Все же нормально, что ты, в самом деле?» И эмоция гаснет.
Официальная отмена жесткого режима этому не помогает. Даже от мамы я слышу: «Поеду на метро встречаться с подружками». На вопрос: «Как так? Жить надоело?» — слышу в ответ: «Так все, карантин отменили».
Люди склонны верить власти. «Карантин отменили». Личного негативного опыта нет. Прошло полгода. Страх исчез. Приведет ли это к росту смертей и необратимых последствий? У меня ответа нет — его должны давать специалисты.
Интересно отметить параллель между этим процессом и главной технологией когнитивно-поведенческой терапии — экспозицией. В чистой форме эксперимент выглядит так: человека сталкивают с предметом его страха в рационально безопасной ситуации. Вы боитесь аквариумных рыбок? Раз в день, за обедом, на другой конец длинного стола ставят аквариум. Вам дискомфортно, но постепенно привыкаете. Неподкрепленная тревога — «я столкнулся с рыбкой и выжил» — постепенно угасает. Так работает здоровая психика. В случае с пандемией переобучение идет нам во вред — наша изначально рациональная точка зрения постепенно становится ошибочной: «вируса в моей жизни нет».
Если вы из этой категории людей, лучший вывод, который вы можете для себя сделать из этой статьи: «стоит быть осторожней, мой разум и моя психика меня подводят в этом вопросе, я не очень рационален».
Есть, однако, и другая категория. Те, кто относится к происходящему очень серьезно. Как правило, не потому что они «умнее» или мыслят более рационально, — просто потому, что конкретно этот страх (заболеть, или умереть, или стать беспомощным) у них находит внутренний отклик. И вот тут начинаются сложности. Как быть, если вы и боитесь заразиться, и боитесь открыто выразить свой страх? Попросить отодвинуться от вас в магазине. Попросить таксиста надеть маску. Сказать близким, чтобы они (раз уж ездят на метро и не носят маску) не приходили к вам в гости и физически держались подальше.
Наблюдаю в супермаркете стандартную картину: стоит женщина в очереди на кассу, пара людей перед ней, за ее спиной в очередь встает мужчина, и встает довольно близко. Сама женщина держит дистанцию до предыдущих людей и явно испытывает дискомфорт из-за мужчины. Оглядывается, тревожится… и молчит. В этом же торговом зале люди ходят без масок (вход прошли, сразу сняли — все как обычно). Пара людей от них буквально отшатывается: не всем по душе видеть лица без масок в ограниченном пространстве.
Почему люди молчат? Да по той же причине, по какой сложно подойти к незнакомому человеку, сказать о своих правах, о своем дискомфорте. А с близкими бывает и того сложнее. Как же это — отстоять свое мнение? Разве так можно?! Просто обычно можно уступить, промолчать. А тут — конфликт: с одной стороны — психологический дискомфорт, а с другой — угроза заразиться. Вдобавок ощущается идейный конфликт с окружением. Другие не верят, не боятся. Если и не вслух, то про себя посмеиваются над маской, над мытьем рук, над поддержанием дистанции…
Традиционные русские вопросы: «кто виноват?» и «что делать?»
Для первой группы людей никто напрямую не виноват. Правительство не хочет, чтобы люди умирали, — и это правда! Психика тоже не желает вам зла — в процессе эволюции было выгодно делать адаптивное обучение: не вижу опасности = перестаю бояться.
Что делать, если вы в первой группе? Перестать доверять своей интуиции в этом вопросе. Осознать, что интуиция — это накопленный и переработанный опыт. Она не работает со статистикой. Представьте, что есть улица с таким свойством: если по ней ходить, то в конце года вы умрете с шансом 1%. Вы будете по ней ходить? Общественный транспорт, контакты с людьми, пренебрежение мытьем рук и ношением масок — примерно такая улица.
Бич второй группы — неэффективные жизненные стратегии. Да, плохие мысли о себе, неуверенность, тревожность, сложности при общении с людьми не так уж мешают в обычной жизни… Ну или, по крайней мере, вы просто привыкли. Привыкли уступать, отказываться от своих желаний и следовать чужим просьбам, создавая комфорт другим людям. А кризис проявляет все недостатки в жесткой форме. Теперь от вашей модели поведения зависят ваши жизнь и здоровье, а также жизнь и здоровье ваших близких.
Что делать? Возможно, это повод начать менять свою жизнь. Отстаивать свое мнение, свои границы. И когда у вас это получится раз, другой, третий, вы не просто обоснованно поднимете себе самооценку, но и задумаетесь: быть может, вам стоит перенести этот опыт и на другие сферы жизни?
Общий совет таков. Каждый раз, когда вы делаете не то, что хотите на самом деле, — задайте себе вопросы: «Готов ли я так поступать всю жизнь? Готов ли я терпеть это всю жизнь?». Если ваш ответ — «нет», стоит что-то изменить прямо сейчас.
Евгений Идзиковский
