Наступила весна. И необъятные просторы отечественного образовательного пространства сотрясла дискуссия, поводом для которой стала публикация проекта новой редакции Федерального государственного образовательного стандарта начального и основного общего образования.
Честно говоря, я не очень следил за ней. Многолетний опыт работы подсказывал, что введение нового ФГОС ну никак не влияет на ситуацию в классе. В начале девяностых мы — инновационные директора школ (сегодня это словосочетание звучит почти как ругательство) верили, что стандарт нормативно закрепит вариативность, заменив собой пакет единых программ по учебным предметам. Затем боролись за свободы в базисном учебном плане, который то входил «в тело» стандарта, то покидал его, но давал несбывшиеся надежды на свободу педагогического творчества. И наконец, дождавшись ФГОС (немыслимая, если вдуматься, аббревиатура) второго поколения, который, как утверждает концепция документа, не регламентирует непосредственно содержание образования, а включает лишь требования к структуре основных образовательных программ, условиям и результатам обучения, поняли, что...
Зайдите в любую начальную школу, которая согласно приказам и отчетам перешла на работу по образовательным программам, разработанным на основе того самого ФГОС, и спросите учителей о том, что изменилось в классе с введением деятельностного подхода (главная новация стандарта второго поколения, состоящая в том, что учитель должен в программе проектировать деятельность ученика, а не свою работу на уроке, повышая его активность). С большой степенью вероятности получите традиционный для учительского сообщества ответ: «Этот самый деятельностный подход мы реализовывали всегда!» Для людей, не принадлежащих к школярам, переведу. На бытовом языке это означает: «Мы знаем, как работать, это вы, ученые (управленцы, политики), все придумываете, а нам от ваших новаций только работы по переписыванию программ добавилось». Проще — «отстань, противный!»
Если к этому добавить что упражнения с реформированием образования через стандарты убедили меня, что в многонациональной, многоконфессиональной стране федеративного устройства сама попытка жесткой стандартизации утопична, не самое внимательное отношение к новому судьбоносному проекту понятна. И все-таки необузданный педагогический оптимизм (имманентное свойство учителей) и очередная «буря в образовательном стакане» заставили прочесть документ. То, что я вычитал в тексте новой редакции ФГОС, превзошло все ожидания.
Не буду останавливаться на банально и скучно описанных целях образования в трактовке авторов, которые интересуют практиков лишь во вторую очередь (напомню позицию: что делали, то и будем делать), остановлюсь лишь на тексте уточненных образовательных результатов. Причем сделаю это по тексту стандарта основного общего образования (5–9 классы), так как к специалистам по начальной школе отнести себя не могу.
Более того, оставлю за рамками дискуссии несуразицы в формулировках результатов типа тех, которые относятся, например, к предмету «Основы безопасности жизнедеятельности». Здесь авторы предполагают, что претенденты на первый в своей жизни аттестат будут: «…формулировать основы репродуктивного здоровья населения и понимать его роль для национальной безопасности Российской Федерации…». Это на ОБЖ-то! Предлагаю зажмурить глаза и представить себе среднестатистического преподавателя этого предмета, обсуждающего роль деторождения… Одним словом, схалтурили. Таких несуразиц много в проекте любого документа — почитают, доработают.
Остановлюсь лишь на втором разделе стандарта — «Требования к результатам обучения», выделив в нем те решения, которые, на мой взгляд, сущностно повлияют на работу учителя и, как следствие, на ситуацию в: классе, школе и… стране — в среднесрочной перспективе.
Первое стратегическое решение авторов стандарта — нормативное закрепление перегрузки учащихся. Посмотрим планируемые результаты обучения, которые выпускники основной школы должны, например, продемонстрировать по учебному предмету «литература».
Первое, что бросается в глаза, — попытка слить воедино учебную программу как основу единообразия и стандарт как нормативный документ, обеспечивающий многообразие, — просматривается и в других разделах, но в «Литературе» это сделано прямо, со всей пролетарской ненавистью.
Не буду пока задавать вопрос относительно того, почему в тексте стандарта и приложениях к нему учителей лишили права выбирать произведения пиитов «первого ряда» (А.Грибоедов, А.Пушкин, М.Лермонтов, Н.Гоголь и т.д.), дав послабление в отношении творчества «возвращенных в элиту» (А.Платонов, М.Булгаков и др.). Просто предлагаю представить себе лето школьника, окончившего четвертый класс. Родителей, которые должны будут с 11-летним ребенком прочесть несколько мифов Древней Греции, пяток народных сказок, фрагменты из «Повести временных лет», выучить наизусть 1–2 басни И.Крылова (требования определяют, что выпускник основной школы должен выразительно читать наизусть не менее 10 поэтических фрагментов и лирических стихотворений — надо готовиться) и т.д.
При этом картина от года к году обучения приобретает все более зловещие очертания. Если просто сосчитать перечень произведений, с которыми должен быть знаком подросток, ученик девятого класса, например, то просто в ужас приходишь. Ну а если дать волю фантазии, предварительно перечитав Джорджа Оруэлла, то можно представить себе детский лагерь, в котором дети сидят в специально оборудованных для этого аудиториях и читают, читают…
Ну и последнее о литературе. Лет двадцать назад в одной из областей РФ мы проводили опрос девятиклассников, пытаясь выяснить их отношение к учебным предметам. Ученикам был предложен опросник с выбором ответа из предложенных: нравится, скорее да, чем нет, и т.д. Каково же было удивление, когда напротив предмета «литература» во многих анкетах увидели перечеркнутые предложенные варианты и дописанное слово «ненавижу». Проведенные нами интервью показали, что причиной тому была не только подмена чтения литературоведением, но и невозможность прочитать предложенное.
Коллеги, но ведь у наших подростков не только литература в учебном плане присутствует. И по каждому предмету обилие тем, произведений, формул и т.п. Невозможность освоить предложенное ведет, как правило, к ситуации оцепенения, потом — к попыткам справиться с проблемой, затем к сожалению, к поиску выхода из создавшегося положения. При этом выход подскажут быстро: посмотреть фильм, снятый по произведению, и не читать его, купить книгу с заманчивым названием: «Мировая литература на ста страницах»... И учитель с родителями будут об этом знать и в конце концов или согласятся, или не заметят уловку, предпринятую школьником по необходимости. То есть за перегрузкой с большой степенью вероятности лежит несознательное «подталкивание» школьника к обману. Это и станет, к сожалению, тем скрытым учебным планом, который определят личностные результаты выпускника, проверкой которых займется жизнь.
Второе стратегическое решение авторов — регламентация учебного материала. Учебный материал, заложенный в разделе стандарта «Предметные результаты обучения», не только детализирован, но и распределен по годам обучения.
Сразу вспоминаю начало своей трудовой деятельности и вижу пособия для учителей, которые предопределяли все, что должно быть на уроке, вплоть до вопросов на повторение и домашних заданий. Замечу, что начинающему учителю это было серьезным подспорьем. Но со временем, когда приобретался определенный опыт, эти книги, как, впрочем, и учебник, переставали использоваться потому, что они мешали делать что-то особенное, подходящие именно этому классу. Однако, как только на уроке появлялся инспектор… Ну сами понимаете.
Здесь просто напрашивается аналогия с общественным питанием. В сетевом ресторане «Макдоналдс» не отравишься, но и с высокой кухней не встретишься. Вот и в излишне упорядоченной школе все будет ориентировано на «среднего». Талантливому, ищущему учителю будет в школе этой неуютно, он потрепыхается немного, набьет шишек — и (или) подчинится ровненьким полупрофессионалам или уйдет из школы. Какое количество таких историй я наблюдал за свою долгую педагогическую жизнь. В школе же останутся только те самые учительницы (без них, впрочем, школе не обойтись, но и только с ними очень скучно) — персонажи многочисленных анекдотов, слушая которые в компаниях, хочется скрыть, что ты с ними коллега по ремеслу.
Ну а самыми обиженными станут те семьи, которые исчисляют свое богатство библиотеками, а не счетами в банках, те интеллигенты, которых вождь мирового пролетариата, говорят, назвал не мозгом, а г… нации. Поищут, поищут они школу для своих детей, помучаются — и… Чем аукнулись для нашей страны философские пароходы, мы хорошо знаем. Не хотелось бы повторения.
Но главной, я бы сказал, разящей новацией стандарта является исключение из перечня оцениваемых метапредметных результатов. В тексте стандарта (в отличие от действующего сегодня ФГОС) так и написано: «…Результаты государственной итоговой аттестации выпускников, характеризующие уровень освоения предметных результатов основной образовательной программы начального/основного общего образования…».
Объясняю доступно. Это означает, что умение работать с информацией, способность обобщать, делать выводы и т.д. не внесут никакого вклада в итоговые оценки выпускника основной школы. Это значит, что такие умения молодого россиянина, как умение учиться и переучиваться, важность которых в наше время и доказывать не надо, останутся вне поля внимания учителей, которые по заведенному обычаю будут готовить своих подопечных к итоговой аттестации, осваивая гигабайты предметной информации. То есть идем мы, принимая новый стандарт, по отношению к миру в противоположенном направлении, движемся назад, а не в будущее. Чем это обернется для страны, президент которой ставит задачу «…наращивать кадровые, интеллектуальные и технологические преимущества в сфере цифровой экономики…», предположить нетрудно.
В 1921 году Аркадий Аверченко, по какой-то роковой случайности не попавший в текст новой редакции стандарта (если я, конечно, не просмотрел), издал сатирический сборник с хлестким названием «Дюжина ножей в спину революции». Читая текст рассказов, кожей ощущаешь переживания автора о потерянной стране на фоне того, что он видит вокруг себя в послереволюционной России.
Вот и я. Читаю стандарт и… Правда, «ножей» я увидел пока только три, но ведь еще не вечер, как говорится. Опомнитесь, коллеги!
Автор: Анатолий Каспржак, заслуженный учитель России, кандидат педагогических наук
