Многое из того, с чем ассоциируется у российского человека слово «гастарбайтер», — правда. Однако у всякой правды есть нюансы и подробности. Некоторые подробности феномена гастарбайтерства и призван оттенить этот очерк, сделанный на материале групповых дискуссий и интервью, участниками которых были сами гастарбайтеры.
Свинцовые тяготы жизни
К гастарбайтерам российские граждане относятся
В этих расхожих представлениях, заставляющих общество воспринимать гастарбайтеров как социальный андеграунд, много правды. Да, действительно, эти люди нередко работают по
«Я, когда посуду мыла, с узбечкой работала. Она говорила, что у нее бок болит, потому что как легла, повернуться не может, потому что у них там люди так спят, вповалку. Снимается квартира одна на всех, и в таких условиях они живут» (дискуссионная фокус-группа (ДФГ), Санкт-Петербург);
«Я приехал сюда водителем работать, приходилось в кабине машины спать…» (ДФГ, Санкт-Петербург).
Все эти люди приехали сюда «не от хорошей жизни»:
«Вот приехали сюда не от хорошей жизни, конечно, приехали на заработки, а там семья, там дети ждут от нас
Часто они бывают единственными кормильцами своих семей, не имеющих иных средств к существованию. Некоторые из них, пробыв в Москве 15 лет, все еще мечтают выбраться на Красную площадь и в зоопарк.
«- На Красную площадь ездили?
— Нет, не была я еще… не получилось. Я даже вот мечтала в зоопарк сходить… Девчонки наши сходили, землячки мои, у меня времени не хватило. Вот они сказали, что они там сходили, там дельфинарий, все, и мне интересно стало — я не смогла, у меня времени не было. На Красной площади я не была ни разу, вот я сколько лет здесь в Москве работаю, а не была«(из интервью; первый раз Гузаль приехала на заработки в Москву в 1993 году).
Все мы немножко гастарбайтеры
Пожалуй, наиболее существенный признак гастарбайтерства — это занятие неквалифицированным, тяжелым и непрестижным трудом (высококвалифицированного специалиста, откуда бы и на каких началах он ни приехал, никто гастарбайтером не назовет). Сохранение таких видов деятельности в экономиках даже высокоразвитых стран и породило само это явление — привлечение на отнюдь не привлекательные рабочие места людей из бедных стран — эти люди мотивированы заработками, несопоставимыми с теми, что может предложить им родина. Правда, российское гастарбайтерство возникло на основе модели «самопривлечения» — низкоквалифицированную рабочую силу никто в Россию специально не приглашал. Это, однако, не меняет сути дела, а скорее дает концентрированное выражение самого явления гастарбайтерства и наиболее тяжких его сторон.
Рабочие места, которые занимают гастарбайтеры, коренные жители освоить не спешат — недаром наши информанты утверждали, что работы в России «навалом» (ДФГ, Москва), «здесь можно легко работу найти» (ДФГ, Воронеж). Однако работа эта — исключительно черная:
«…Только чернорабочие, мы там начиная с уборщицы продавцы, фасовщицы, вот вся работа, которая нам предоставлена. По образованию, по каким-нибудь там чего-нибудь, даже бухгалтером устроиться в Москве с СНГ приезжим нельзя» (ДФГ, Москва).
Между тем многие люди, приезжающие в Россию на заработки, по своему образованию и квалификации годятся не только на то, чтобы мыть полы в торговых центрах или мести дворы. Так, в числе наших информантов были бухгалтер, преподаватель английского, преподаватель русского языка и литературы, инженеры. Многие из них воспринимают свое вступление на путь гастарбайтерства как экстремальный жизненный опыт. Так, один из наших информантов Рахим — таджик, из семьи медиков, окончивший в свое время Политехнический институт и работавший инженером-механиком на заводе в Душанбе за «мешок пшеницы», — вспоминает начало своего трудного пути:
«- Приехали мы сюда в
— Страшно, да?
— Гордость. И стыдно, и неудобно, а работать охота. День простоял. На следующий день подошел к чуть постарше бабуле, тихо-тихо сказал: «Бабуля, найдется у вас работа?» Она мне: «Конечно, сынок, для тебя найдется». О работе договорились. Она мне дала выкопать ямку, чтобы закопать там огородный мусор — траву или еще
Вот близкий по эмоциональной окраске рассказ немолодой уже женщины-украинки:
«Мы жили первое время по подвалам, это очень тяжело после дома нормального, после нормальных условий жить, переступить эту черту — вот это было, конечно, очень тяжело. Чувствуешь себя, грубо говоря, собакой. Знаешь, вот такое ощущение, это очень было тяжело — нормальному человеку вот переодеться (мне первый раз, допустим) в рабочую одежду. Это было, знаешь, мне казалось, на меня все смотрят. У меня на лбу написано…» (из интервью).
Деньги для нормальной жизни
Судя по историям, рассказанным нашими информантами, в гастарбайтеры идут, как правило, не для того, чтобы не умереть с голоду. В конце концов не умирают же с голоду люди, которые остались на родине гастарбайтера — в Узбекистане, Казахстане, Молдавии, Белоруссии, Украине… Даже наши информанты, для которых естественно подчеркивать тяжелые стороны жизни «там», у себя, признают:
«У кого как. Если они работают там, на родине, — на все хватает. У кого есть чем заниматься, ему нравится» (ДФГ, Воронеж, информант приехал из Таджикистана);
«У нас ситуация… работать можно, но просто уровень доходов существенно ниже» (ДФГ, Воронеж, информант приехал с Украины).
В гастарбайтеры идут люди, имеющие определенные социальные амбиции. Для
«У меня сын поступил учиться в институт — обучение платное, и поэтому я решился, платить надо за институт… Как сын закончит учебу, поставить его на ноги надо, чтобы женить… Годика три еще собираюсь поработать, платят неплохо…» (ДФГ, Воронеж);
«Допустим, хочу машину купить — и год буду зарабатывать, но я ее куплю. Чего я хочу, то будет. Хочешь дом строить — зарабатывай, и будет» (ДФГ, Воронеж).
«Участник: Знаете, вот
Модератор: Он там живет?
Участник: Да. Он семью кормит, на все хватает, все нормально. Средне живем. А если здесь зарабатывать, накопить денег и отправить туда, можно и машину купить. Мы машину купили, сейчас еще один дом строим. Зарабатываю и отправляю туда. Если есть
Вот еще один показательный фрагмент из интервью гастарбайтера из Душанбе:
«Рахим: …Есть, конечно, у меня мечта — чтобы открыть свой бизнес, сделать. Я мечтаю открыть коммерческую фирму по производству чего-нибудь… там, у себя. По производству стройматериалов, потому что хорошо разбираюсь…
Интервьюер: Вы говорите, что отправляете деньги на родину. А как на эти деньги живут ваши родственники? Им хватает, чтобы свести концы с концами, или нормальная, полноценная жизнь?
Рахим: Они могут и откладывать. Допустим, не сразу все… а в конце года, допустим, накопить, чтобы я приехал домой, я могу, допустим, 3, 4, 5 месяцев могу рассчитывать на те деньги, которые отложены.
Интервьюер: А можно там машину купить, или телевизор, или
Рахим: Раньше мы приобрели все. Раньше работал в России, в
Цена вопроса
Цена вопроса, что и говорить, высока. Но люди не жалуются — они знают, куда и зачем ехали:
«Мне шумно, холодно, пыльно, грязно, как и у всех на стройке. Помыться хочется иногда и покушать
«Да вроде и не жалуюсь… Ну, что ожидала? Самое главное — мне сыновей на ноги ставить, учеба, они учатся у меня. Я рада за них» (ДФГ, Москва).
Фактически гастарбайтерство — это своего рода вахтовый образ жизни. Такая жизнь — не навсегда, и, хотя некоторые несут эту «вахту» по
«Домой ездим в год один раз.
«
Мыть полы — здесь, но не на родине
Пока человек несет «трудовую вахту», он готов выполнять черную работу, жить без выходных и спать вповалку. Здесь, но не там. На то он и «вахтовый метод», чтобы жить в одном месте, а зарабатывать в другом. Здесь он аутсайдер, чернорабочий, добытчик денег. Здесь — изнанка жизни. Но там, в собственной социальной среде, жизнь устроена иначе, и далеко не все в ней меряется деньгами.
Так, Гузаль, которая работает санитаркой и безропотно подменяет русских сменщиц, регулярно уходящих в запой после получения зарплаты, не мыслит себя в такой роли на родине:
«- То есть и там, дома, тоже так не устроишься санитаркой где-нибудь?
— Нет…
— Или мало платят там?
— Ну, мало платят и, не знаю, я никогда там бы у себя не пошла бы санитаркой работать«.
Об этом же говорит и украинка Галя:
«Я приехала год назад. Приехала, уже как бы зная, где я буду работать: тоже уборка. Ну, бизнес-центр, уборка… Ну, работа как работа, работа пока устраивает, потому что сейчас у нас трудно. Ну, здесь можно немножко заработать, конечно… Скажем так, нам дома за эту работу так не платят. Но дома, я бы дома, допустим, этой работой бы никогда не занималась. Там, где я живу, я никогда этого делать, то, что я делаю здесь, не буду просто… Потому что там меня знают… Там я даже за такие деньги дома бы эту работу не делала» (из интервью).
А пока — они убирают наши огромные бизнес- и торговые центры, ухаживают за нашими больными, строят дома, подметают дворы и стараются не обижаться попусту ни на немецкое слово «гастарбайтеры», ни на злую брань россиян:
«Модератор: А слово «гастарбайтер» — это обидное слово?
«Модератор: Скажите, пожалуйста, вот эти обидные, грубые слова, которые в ваш адрес звучат, их кто произносит?
Участница (женщина из Узбекистана): Разные люди… Даже люди вот старушки, пенсионеры, вполне прилично одетые, мне вслед один раз сказала женщина, вполне прилично одетая.
Модератор: А что она вам сказала?
Участница: «А почему эти черные вперед пролезли?» Я, честно, даже не восприняла. Это от культуры человека зависит… Меня покоробило, но
Ирина Анатольевна Шмерлина
«Независимая газета»
