Елена Данилевич: Алексей, сюжет картины построен всего на нескольких днях ленинградского периода жизни писателя. Почему выбраны именно 70-е?
Алексей Герман-младший: Это особое время в жизни городской интеллигенции. Бродский тогда ещё не уехал в Америку, Довлатов - в Прибалтику. Остались и отголоски свободы, которая теперь называется оттепелью. Хотя в Ленинграде оттепели почти не было, это больше московское развлечение. Кроме того, в эту пору они все молоды, энергичны, им по 30 лет. Мы знаем их уже другими - усталыми, бородатыми, а здесь жизнь ещё полна надежд. В целом нам было важно совместить историю и судьбы. Показать талантливых людей, которые из-за разных обстоятельств нашего мироустройства не могли заниматься, чем хотели. И вынуждены были покинуть страну. В этом ряду не только писатели, но и художники, архитекторы. У нас же была выдающаяся школа петербургской живописи, которая просто растворилась. Сейчас иногда встречаются картины на выставках, но это капля в море - они незаслуженно забыты.
- Главную роль в фильме играет сербский артист. Русского не нашлось?
- Во-первых, Милан Марич не только талантливый человек, но и внешне поразительно похож на Довлатова. Во-вторых, у него есть внутреннее сходство с Сергеем Донатовичем, что немаловажно. Мы искали нужного актёра по всему миру, но остановились на Сербии, потому что ментальность этой страны близка и нам.
- Вы уверяете, что вся история в фильме - выдуманная. Отчего так? Ведь в реальной жизни писателя было много ярких неординарных событий.
- Дело в том, что Довлатов сам себя немножко… выдумал. Многие специалисты, изучающие его биографию, не могут объяснить, как он стал выдающимся. Мол, пил, гулял, сочинял анекдоты и вдруг стал писать замечательные книги. Существует и такая точка зрения: Довлатов был средним писателем, но уехал и стал знаменитым. То же самое порой говорят о Бродском. Сразу скажу: я так не считаю. Он изначально был великим, и выслали его или нет, значения не имеет. Человек думал, страдал - и сегодня его знают во всём мире. А критики пусть сами напишут роман, который прочтут миллионы людей.
- Но правда и то, что в действительности Довлатов был совсем не такой, каким представляется.
- Да, реальный и книжный персонажи не совпадают. Когда начинаешь разбираться, выясняется, что он рано вставал, тщательно работал над словом и стилистикой. В целом много трудился, так что образ необязательного пьющего человека, весельчака, к которому все привыкли, по сути, далёк от действительности. Мы не хотели ни идеализировать, ни копаться в грязном белье. Стремились показать его живым. Поэтому ушли от экранизации и написали свой сценарий с вкраплениями прозы и высказываний Довлатова. Постарались в спрессованной форме рассказать о коротком промежутке биографии, где происходят важные для него события, связанные с семьёй, отношениями с близкими, попытками опубликоваться и т. д.
- Кстати, о семье. Сегодня некоторые режиссёры, снимающие фильмы о знаменитостях, даже не извещают об этом ни самих «звёзд», ни их родственников. У Довлатова остались жена и дочь, близкие друзья. Вы с ними встречались, рассказывали о своей работе?
- Мы не просто встречались с Еленой и Екатериной Довлатовыми, которые несколько раз приезжали в Петербург. С самого начала они были в курсе нашего проекта. Потому что я считаю определённым хамством, когда кинематографисты вторгаются в чью-то личную жизнь и при этом ни с кем не советуются. А когда начинаются претензии в искажении фактов, заявляют: «Имеем право - авторское прочтение». Мы говорили и с некоторыми друзьями Довлатова. Оценки разные, но иначе и быть не может: у каждого свой Довлатов.
- Вы также рассказывали, что почти все интерьеры в фильме пришлось «построить»: квартиры, детские качели, фонари. Неужели в городе всё так изменилось?
- Стало другим! Свет, краски, асфальт, одежда, лица… У нас, например, была сцена в Большом драматическом. Пришли, а в театре сделан капитальный ремонт. Двери, стены - всё новое. Или улица Рубинштейна, на которой в 23-м доме жил Довлатов - сегодня она сплошь в кабаках.
Нет и огромных ленинградских коммуналок, где все собирались за большим столом и спорили до утра. Такие посиделки кипели и в нашей квартире, когда в гости к родителям кто только не приходил. Кстати, мой отец знал Довлатова.
Эпоха ушла, но мы пытались создать ощущение того времени. Подняли немало архивов, интерьеры строили в домах, предназначенных под снос, специально шили костюмы для массовых сцен, печатали советские обои. Даже попросили петербуржцев принести вещи, предметы быта той поры. Здорово помогли в организации съёмок и городские власти. Ведь нам пришлось несколько раз останавливать движение, перекрывать улицы в центре, чтобы убрать современные детали. Меня, например, очень смущает, когда идёт исторический фильм, а в домах стеклопакеты. Старались подобных ляпов избежать.
- В картине вы рассказываете о талантливых людях с непростой судьбой. По разным причинам они уехали, но многие мучались вдали от России, мечтали вернуться…
- Когда мы работали в архивах, читали отчаянные письма Бродского и задавались вопросами - почему не публиковали Довлатова, ставили палки в колёса Товстоногову? Я уже не говорю про запрещённые фильмы моего отца. Ну что плохого в «Проверке на дорогах» - о борьбе партизанского отряда против фашистов? А ведь лента, якобы за «дегероизацию народного сопротивления», пролежала на полке 15 лет!
Это печальная особенность нашей страны - не верить своим. Сначала выдавливать, а потом извиняться, ставить памятники. Как произошло с тем же Довлатовым. Подобное происходило и в мире. В Штатах тоже процветал маккартизм, вынужден был уехать Чарли Чаплин, но там вовремя одумались. Сейчас американцы прославляют своих выдающихся граждан, в том числе занимающихся интеллектуальным трудом. Не стесняются, постоянно снимают о них картины. Почему бы и нам широко не рассказывать о наших учёных, шахматистах, поэтах и художниках?
- Но у каждого - своё мнение, люди вправе его выражать как в поддержку, так и против отдельных личностей.
- Конечно, можно не любить Солженицына, Бродского, Набокова, опасаться Бунина, презирать Барышникова, Сикорского и Эрнста Неизвестного. Можно считать неблагонадёжным даже Льва Толстого, который не очень хорошо себя вёл по отношению к одному из важнейших институтов нашей страны. Можно всем указать на дверь, но кто тогда останется, будет поднимать науку, культуру?
Ведь в чём трагедия 70-80-х? Не нашла своего места интеллигенция - преподаватели, врачи, писатели, актёры, часто совсем небогатые. Они никогда не были карбонариями, да и вообще в политику не лезли. Могли здесь лечить, учить детей, радовать своей игрой зрителей, но в итоге уехали. Многие, кстати, там так и не прижились.
Я не сторонник крайностей. Кричалки мне не интересны. К стае не принадлежу и старюсь жить своей головой. Считаю, что искусство в стране должно быть сложное и разное, армия сильной. Последние годы много езжу и вижу - зарождается что-то новое, хорошее. Идёшь по Новгороду, Южно-Сахалинску, Екатеринбургу и удивляешься, как меняется молодёжь - лица открытые. Ради них и стоит работать, рассказывать о людях, формирующих нашу культуру.
