Одним из главных событий 29-го «Кинотавра» стала картина Алексея Федорченко «Война Анны» — история еврейской девочки, два года скрывавшейся в камине фашистской комендатуры. О том, как снимался фильм, «Известиям» рассказал режиссер Алексей Федорченко.
— История Анны — сложная для экранизации. Она камерная, событий мало. Почему вы решили взяться за такой проект?
— Вот именно поэтому и решил, что камерная — на большие масштабные картины у меня бюджета нет. Кроме того, мне хотелось в камерной истории рассказать о большой теме — Второй мировой войне.
— Актриса Марта Козлова, исполнительница главной роли, поразила всех. Как вы ее нашли?
— Я увидел ее фотографию в интернете и сразу понял — это моя Анна. Причем я сначала нашел Марту, а потом начал писать сценарий под нее. Ее мама, фотограф Марина Козлова, привела Марту ко мне на премьеру «Ангелов революции», и я окончательно убедился, что сделал верный выбор. Хотя для очистки совести провел все-таки кастинг, но ни одна девочка даже не приблизилась к ней.
— Как вам работалось с Мартой на съемочной площадке? Ведь ей тогда было всего шесть лет — совсем маленькая актриса.
— Не маленькая, а настоящая. Марта родилась актрисой. Никаких поблажек на возраст ей не делалось. Она удивительно верно и сразу понимала всё, что от нее хотят. Я даже не ожидал такого, поверить не мог. Работал с ней, как со взрослым человеком. Марта удивительным образом сочетает прекрасную чистоту, наивность шестилетнего ребенка и профессионализм взрослой актрисы. Единственная проблема, с которой мы столкнулись, — когда по сценарию ее героиня должна была жадно есть помидор. Оказалось, что Марта их терпеть не может и наотрез отказалась в этой сцене сниматься. Пришлось сделать помидор съедобным для нее — напичкали его сиропом, и только тогда она согласилась.
— А как вы вообще узнали про эту историю, легшую в основу сценария?
— Прочитал в свое время в ЖЖ, когда он еще был жив. Это была реальная история о девочке лет 10–12, почти два года прожившей в камине комендатуры. История была очень короткая, поэтому нам многое пришлось самим доработать.
— Кстати, о камине. В нем происходит почти половина действия. Как вы в нем снимали?
— А мы его построили под съемки, как, собственно, и всё здание комендатуры. Инженерное решение камина было очень сложным — в нем убирались все стенки, чтобы снимать можно было с любой точки. Придумывали разные варианты.
— Концовка у картины открытая. А ведь все ждали, как вы покажете спасение Анны.
— Я просто знал: все будут ждать четкого ответа, что девочка спаслась, и решил не делать предсказуемый финал. Главное в фильме — понимание, что эта девочка победила в войне. Донести это — главная задача фильма. Детали каждый домысливает сам.
— Что было самым сложным на съемках?
— А не было никаких сложностей — если всё правильно к началу работы подготовить, то никаких проблем не возникает. И даже сценарий я обычно никогда не переделываю. На съемках всегда получаю удовольствие от процесса, у меня все друг друга любят, шутят, всё проходит тихо, степенно, никакой паники.
— За какой проект возьметесь дальше?
— У меня всегда в разработке сразу несколько проектов, сейчас вот пять сценариев лежат и ждут своего часа. И я постоянно пишу новые. Сейчас я заканчиваю съемки фильма, который будет называться «Ключи счастья, или Последняя милая Болгария». Это картина по книге Михаила Зощенко «Перед восходом солнца». Мы отсняли последнюю большую сцену, скоро приступим к монтажу.
— На «Кинотавре» появился новый конкурс дебютных картин. Как думаете, почему столько молодых людей пришло в профессию и стало снимать кино?
— Вообще не понимаю. Для меня это загадка. 58 дебютных картин — огромная цифра. Раньше столько за год всего российского кино снимали.
— Как вы оцениваете состояние российского кино в целом?
— Оно на подъеме. Фильмы стали окупаться в прокате и зарабатывать. В основном, конечно, коммерческое кино, но это тоже неплохо.
— Как думаете, «Война Анны» окупится?
— Ее ждет особый прокат. Это не значит маленький. Все коммерческие картины прокатываются по одной кальке. Там всё удобно и понятно прокатчикам. А вот как прокатывать арт-кино, пока еще никто у нас не знает. И люди просто не хотят этим заниматься. Прокатчики ведь бизнесмены, которые зарабатывают деньги. Им проще взять американский фильм категории B, чем возиться даже с самым хорошим русским арт-фильмом, который говорит на другом киноязыке. Я никого не обвиняю, это данность. Думаю, мои фильмы смотрят столько же зрителей, сколько канал «Культура». Дай бог, чтобы это было хотя бы 2% от общей аудитории.
Но на самом деле, если заниматься прокатом арт-кино, то оно тоже окупается. Например, мои «Овсянки». Артем Васильев, который взялся работать с «Войной Анны», прокатывал «Довлатова». Они придумали хороший ход — фильм шел в прокате всего четыре дня. И это сработало — зрители торопились посмотреть. В идеале для каждой нестандартной картины нужно разрабатывать новую прокатную стратегию. Дай бог, чтобы появились люди, которые научатся прокатывать арт-кино. Вот продюсеры «Войны Анны» придумали интересный подход — решили показывать ее, как предмет искусства. Как новое открытие в киноязыке через систему современных учреждений искусства — в киноцентрах, культурных центрах. Это смело, необычно, оригинально и может дать хороший результат
Анастасия Рогова
