Сразу после августовских событий 1991 года Алексей Иванович Аджубей позвонил к нам в редакцию. Этот звонок не был случайным — в «Неделе» с давних времен оставались у него добрые знакомые, младшие коллеги — те, кто под его началом делал первые номера первого еженедельника страны. Но об этом — чуть позже, а тогда, в августе 91-гo, Алексей Иванович, подхваченный волной событий, вновь, как 30–35 лет назад и как будто не было этих лет, жаждал «творить, выдумывать, пробовать». Он верил в жаркий август, как в свое время поверил в весеннюю оттепель. Вера вообще и всегда была энергетическим горючим его стремительной и рвавшейся в неизведанное души...
«А что, ребята, — заводился Аджубей в телефонной трубке, — почему бы вам не попробовать все поломать и сделать новую газету? Солидную, многотемную, толстую, страниц на 48. По лучшим мировым стандартам!». Дальше шел подробный, до деталей разработанный план такого еженедельника. А в конце разговора — неожиданное: «И пригласите меня главным редактором. Представляете, какие дела мы закрутим? Впрочем, я знаю: ваша команда укомплектована. Считайте, что это была шутка. Но над предложениями подумайте...».
Это была серьезная шутка. Отбыв 25-летнюю духовную ссылку в полумертвом журнале умершей ныне страны («Советский Союз»), невостребованный и мстительно не прощенный (за что? за талант?) ее застойными и запойными руководителями, Алексей Иванович Аджубей, журналист и редактор от Бога, очень хотел вернуться в живую газету.
Теперь, в эти печальные дни — дни его ухода и общей смуты, — мы можем запоздало гордиться, что в своем невеселом, но настойчивом поиске Алексей Иванович подумал о «Неделе». Гордость с неизбывным привкусом горечи и боли... Теперь его предложения мы можем считать завещанием — не больше, но и не меньше того.
Конечно, судьба «Недели» была небезразлична Алексею Ивановичу, помимо обстоятельств его собственной журналистской судьбы, причудливой и нелегкой. Ведь «Неделя» была его первенцем. И это факт нашей общей с ним биографии. Если в «Комсомольскую правду» и «Известия» А. И. Аджубей въезжал новоселом, которому приходилось ломать старые стены (в буквальном и переносном смысле), зачастую преодолевая «сопротивление материала», то идею «Недели» — первого в нашей стране еженедельника для воскресного семейного чтения — он вынашивал и воплощал самолично, опираясь на помощь соратников и единомышленников, неутомимо разыскивая и поддерживая молодые таланты, без которых молодое издание состояться не могло. При полном уважении и признании заслуг тех, кто стоял у истоков «Недели», надо назвать первым фактическим ее редактором Алексея Ивановича Аджубея.
Правда, сам он был скромнее в оценке своей роли в судьбе «Недели», о чем писал на страницах нашего издания в канун его тридцатилетия, когда ему стало «можно» писать, когда был снят официальный запрет на фамилию Аджубея в печати: «Выпуск «Недели», ставший для известинцев еще одним шагом к утверждению возможностей нашей профессии, воспринимался как победа инициативности. Молодые журналисты, делавшие на добровольных началах «Неделю», убеждались в том, что дело важнее слов, а благие пожелания в духе гоголевского Манилова — ничего не дают, а лишь расслабляют волю и характер».
Воля и характер... Эти качества, помноженные на талант, энергию, оптимизм и любовь к людям, позволили могучей личности Алексея Ивановича Аджубея выстоять под ударами судьбы. Он и останется в нашей памяти примером мужества, жизнестойкости и преданности трудной и счастливой профессии журналиста.
Продолжение следует
