Приходит чукча в магазин «Березка», лезет через прилавок. Зачем? Просить у продавщицы политического убежища. В этом советском анекдоте - целый мир, реалии которого молодому поколению слабо знакомы. Но когда-то - о, как круто было получить валютные чеки и купить в «Березке» томик Ахматовой или хоть импортный шоколад. Мы вспомнили культовые магазины, которые казались советским людям раем на фоне тотального дефицита.
До недавнего времени казалось, что «Березки» — своеобразный оазис валютного социализма - канули в Лету вместе с самим Советским Союзом. Но в июне 2019 года Минфин РФ подготовил проект правительственного постановления об открытии двух магазинов беспошлинной торговли – в Москве и Петербурге. Предполагалось, что сотрудники иностранных диппредставительств и консульств смогут в них отовариваться за доллары, евро и рубли. А собственником станет зарегистрированное в РФ юрлицо из реестра владельцев магазинов беспошлинной торговли – в соответствии с нормами ЕАЭС и законодательством РФ о таможенном регулировании. Этакое рыночное квазииздание тех самых знаменитых «Березок». Однако, похоже, коронакризис задвинул в долгий ящик эту затею, плохо стыкующуюся с потребительскими реалиями XXI века: о развитии проекта пока ничего не слышно. Остается лишь вспомнить, как это работало когда-то...
«Спросом пользуется икра зернистая»
Предтечей «Березок» считается сеть магазинов «Торгсина» (Всесоюзного объединения по торговле с иностранцами), существовавшая в 1931-1936 годах. Принципиальное отличие: «Торгсин» был ориентирован на прием золотовалютных ценностей от самых широких слоев советского населения. За период его работы было принято в оплату за пищевые продукты и товары около 80 млрд золотых рублей – это свыше 95% золотовалютных накоплений граждан за 1930 год (читайте материал «Тайны валюты для Сталина: как Торгсин ограбил Россию»).
Первые «Березки» открылись весной 1961 года по постановлению Совмина СССР – в аэропортах «Внуково» и «Шереметьево», в гостиницах «Украина» и «Ленинградская». До 1965 года они торговали по безналу, только на инвалюту, и обслуживали лишь иностранцев.
Как писал тогда замминистра торговли РСФСР Дмитрий Королев первому зампреду Совмина Анастасу Микояну, «спросом пользуются икра зернистая и лососевая, водка «Столичная» и «Особая», консервы-крабы, хохломские изделия, деревянные матрешки, куклы в национальных костюмах, дымковская игрушка».
Товарищ Королев, сославшись на данные Минторга РСФСР, заметил, что цены в «Березках» порой в разы выше цен в универмагах в США: шерстяная кофта – $18 (в США – $8), килограмм плиточного шоколада – $15 ($1,5). В целом ассортимент формировался по принципу этнической эклектики – здесь можно было приобрести американскую зажигалку, а можно – расписной тульский самовар.
«Появились эти магазины по двум причинам, - рассказывает директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев. – В хрущевскую оттепель в страну стало приезжать больше иностранцев - дипработников, студентов, технических специалистов, слушателей разных курсов и академий. Убогая советская система потребления не могла удовлетворить их запросы.
Помню, даже в маленьком белорусском городе Горки в конце 1970-х был магазин, где отоваривались иностранные студенты местной Сельхозакадемии. С другой стороны, сами советские люди стали чаще работать за границей, получать там зарплату, которую государство конвертировало в квазивалюту – «переводные рубли» или «чеки».
Власти видели в «Березках» дополнительный способ заработать валюту и заткнуть какие-то дыры в экономике. С начала шестидесятых госрезервы зерна непрерывно сокращались, СССР усиленно закупал его за рубежом, истощая валютные запасы. Ситуация требовала принятия срочных мер. С 1964 года магазины сети торговали уже за сертификаты, а с 1977-го – за чеки.
От «Каштана» до «Чинара»
«Березки» возникли в Москве, Ленинграде, столицах союзных республик, портовых и курортных городах – в Сочи, Севастополе, Ялте, Измаиле, Новороссийске, Выборге, Находке.
В республиках они носили название, связанные с характерной для каждой местности породой дерева или неким символом: в украинской ССР – «Каштан», в Белорусской ССР – «Ивушка», в Азербайджанской ССР – «Чинар», в Эстонской ССР – «Альбатрос», в Латвийской ССР – «Дзинтарс» (янтарь).
Формально «Березки» напоминали duty free, только пропуском туда становились не билеты на самолет, а особые, одобренных государством и заменявшие валюту средства платежа. Закон запрещало советским людям владеть и распоряжаться иностранными деньгами - кроме случаев, когда выезжающие в загранкомандировки могли купить строго контролируемую валюту.. Нарушителей ждали уголовные сроки от 3 до 8 лет, а при отягчающих обстоятельствах - от 5 до 15 лет или даже смертная казнь.
«Любая госмонополия, будь то монополия на алкоголь, валютные или экспортно-импортные операции — это насилие над логикой и здравым смыслом, - говорит президент Московской международной валютной ассоциации Алексей Мамонтов. – Вместе с тем, «Березки» были встроены в советскую систему централизованного планирования, фондирования, снабжения. Отовариваться в них могли граждане, откомандированные за рубеж на три-пять лет и имевшие легальные доходы, начисляемые в валюте.
Эти деньги они частично получали в стране пребывания – на каждодневные расходы, а основная доля зачислялась на спецсчет во «Внешторгбанке» (ныне «Внешэкономбанк»). А когда люди возвращались в СССР, им вместо валюты выдавали сертификаты Внешполсылторга, позднее – чеки».
Как вспоминает собеседник «МК», в конце 1960-х годов ему довелось служить в армии в Египте во время войны с Израилем (тогда в Египте находилось около 20 тысяч советских военспецов).
На руки военнослужащие получали немного местных фунтов – на карманные расходы, базовая часть жалованья уходила во «Внешторгбанк». Когда Мамонтов вернулся в Советский Союз, где продолжил армейскую службу, ему выдали сертификаты, на которые его мать купила в «Березке» большой ковер.
А в позднесоветский период такими же заменителями валюты снабжали участников масштабных комсомольских строек типа БАМа. По словам Мамонтова, до каких-то пор в «Березках» продавались действительно стоящие товары – катушечные магнитофоны Grundig, французские духи, дефицитные издания Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама, Пастернака.
Но затем сеть стала деградировать, подвергаться естественной эрозии. Ассортимент сужался, качество падало, обладателям чеков, как и покупателям в обычных магазинах, приходилось дожидаться, пока на прилавок «выбросят» нужную вещь. Отец одной из коллег, получив валютный гонорар за научную публикацию, радостно отправился в «Березку» с чеками, но, кроме продуктов, обнаружил там только синтетическое нижнее белье - единственное, что подходило по цене.
Непрестижные полоски
Чеки, причем унифицированные, появились только в 1976 году. А до этого существовало четыре разновидности сертификатов в виде банкнот, бумажными были даже копейки.
С синей полосой – самые непривлекательные – полагались тем, кто работал в соцстранах. Они позволяли приобрести лишь какую-то часть «березового» ассортимента.
Второй тип, с желтой полосой, охватывал советских командировочных в развивающих государствах, например, в Анголе или Индии. Выбор у них был куда больше.
Бесполосные сертификаты полагались советским людям, которых судьба забросила в капиталистические страны, скажем, в Нидерланды или ФРГ. Они давали право отовариваться без ограничений. Говорят, те же заменители валюты выдавались и сотрудникам советской разведки, независимо от местонахождения.
Четвертый вид назывался чеками серии «Д» - они предназначались дипломатам и после 1976 года остались в ходу.
В таком разделении была явная дискриминация: условно, в Монголии инженеры, строители, геологи, врачи и другие квалифицированные специалисты получали сертификаты с синей полосой, а уборщица или грузчик при посольстве СССР в Бонне – бесполосные.
В 1976-м этот фактор исчез, но никуда не делись другие изъяны «Березок». Загранработникам, прожившим какое-то время в Брюсселе, Риме или Лиссабоне, было, с чем сравнивать. По их отзывам, «Березки» торговали вполне добротным ширпотребом, но по западным меркам - товаром среднего класса, в основе своей устаревшими моделями мужской и женской одежды, которые закупались оптом на распродажах. Иностранцы в этих заведениях приобретали разве что икру и крабы, дефицитные книги, реже – русские шубы и сувениры. А набор аудио- и фототоваров (важная статья продаж) был на порядок беднее и дороже, чем в любом радиомагазине возле главных городских вокзалов в Западной Германии.
В начале 1980-х техника зачастую продавалась по предварительной записи: коробки с аппаратурой привозили с уже написанной фамилией покупателя.
Высшим партийным и государственным функционерам, равно как «раскрученным» представителям советской культуры, «Березки» только мешали. Звезде эстрады Алле Пугачевой (вспоминавшей о них с отвращением) приходилось в зарубежных поездках питаться буквально бутербродами, дабы на суточные купить что-то из нарядов в местных магазинах. Иностранной валюты певица получала на руки в обрез, а остальное ей выдавали в бесполезных за границей чеках Внешпосылторга.
«В целом «Березки», служившие неким «мостиком» между советским и западным типом потребления, отличались довольно скудным и переоцененным ассортиментом, - отмечает Владислав Иноземцев. – Система умерла сразу после экономической либерализации. В новых условиях (как и в любой бедной стране) цены на качественные товары упали ниже тех, что были на Западе - в силу ограниченной платежеспособности населения и многочисленных скидок, которые компании делали для завоевания рынка. «Березки» полностью утратили конкурентоспособность».
Черный рынок и криминал
С одной стороны, доступ к «Березкам» имели очень разные группы населения – от высокопоставленных чиновников и дипломатов до опального правозащитника Сахарова, получавшего валютные гонорары за публикацию статей в иностранных изданиях. Вместе с тем, эти «оазисы изобилия» окружал ореол кастовости и засекреченности. А запреты и иерархии, как известно, неотделимы от мира криминала.
Не будучи именными, сертификаты и чеки Внешпосылторга становились предметом оживленной купли-продажи. Так, журнал «Социалистическая законность» в середине восьмидесятых рассказал об аресте некоего посредника, который, купив у владельцев два сертификата по 50 рублей каждый, перепродал их за 800 рублей (для понимания: средняя зарплата в стране в то время была 150-200 рублей в месяц).
Нередки были и случаи прямого мошенничества, когда человеку вместо рублевой наличности в обмен на чеки подсовывали «куклу». Таких умельцев называли «ломщики чеков». Поскольку такой обмен был изначально незаконным, в правоохранительные органы никто не обращался. Да и некоторые из людей в штатском, курировавших «Березки», состояли в «доле» у аферистов.
Курс сертификата к рублю складывался на теневом рынке стихийно и отражал разницу в их покупательной способности: за один бесполосный сертификат давали 8-10 рублей, за чек с желтой полосой – 5-7, за синеполосный – 2-3 рубля. После введения в 1977 году единых чеков «Внешпосылторга» стандартный курс составлял полтора, а затем два рубля за чек. По воспоминаниям посетителей «Березок», возле магазинов всегда дежурили молодые люди, предлагавшие совершить «выгодный обмен».
Кстати, в этот криминальный оборот оказался вовлечен и пионер отечественного шоу-бизнеса Юрий Айзеншпис, отсидевший за решеткой почти 17 лет за нарушение правил о валютных операциях. Сначала через «старых друзей», а потом и по собственным налаженным каналам он скупал чеки, отоваривал их в «Березке», а затем втридорога сбывал дефицитный товар. Например, импортную шубу можно было приобрести за $50, а продать столичной кинозвезде – за 500 рублей, закупить десяток радиоприемников Panasonic за $35, а в Одессе реализовать всю партию такому же барыге за 4 тысячи рублей. Позже Айзеншпис занялся валютной фарцовкой: во «Внешторгбанке» он покупал золотые слитки и продавал их кавказским партработникам.
Закат «Березок» пришелся на 1988 год, когда в ходе кампании «по борьбе с привилегиями» и «за социальную справедливость» правительство отменило систему чеков, и магазины перешли на торговлю по безналичному расчету (как до 1965 года). Иностранцы могли отовариваться за наличную валюту в существовавшей параллельно сети под тем же названием.
В мае 1989-го обе системы «Березок» были объединены и стали торговать только за наличные доллары и другие иностранные дензнаки. В 1991-м, после упразднения двух внешнеторговых организаций – Совинвалютторга и Внешпосылторга, их передали под контроль Министерства внешнеэкономических связей (МВЭС). А граждане получили право легально владеть официально заработанной валютой и рассчитываться ею напрямую в «Березках». В середине 1990-х приватизированная сеть магазинов «Березка» была ликвидирована как нерентабельная.
«Жесткая советская норма, согласно которой все валютные поступления должны быть централизованы и находиться в руках государства, вела к издержкам, - говорит ведущий эксперт Центра политических технологий Никита Масленников. – Во-первых, расцвел квазивалютный спекулятивный рынок. Во-вторых, эта система только усугубляла неравенство между различными группами граждан, подпитывая нарастающее социальное раздражение. Обывателю трудно было понять, чем она отличается от спецраспределителей для партийной элиты, хотя ею пользовался гораздо более широкий круг людей».
Безусловно, убежден Масленников, связанное с «Березками» стойкое ощущение кастовости и несправедливости сыграло свою роль в крахе СССР, как и сотая секция ГУМа для членов Политбюро и их родственников. Именно это неравноправие закрепилось в генетической памяти нескольких поколений, а не тот факт, что обладатель чеков на сумму 9,5 тысяч рублей мог без всякой очереди приобрести автомобиль «Волга».
На взгляд Владислава Иноземцева, ничего общего с современными рыночными механизмами у «Березок» нет. Скорее, это антагонисты. Нынешняя система ориентирована на изобилие товаров при недостатке денег у отдельных категорий потребителей, тогда как советская предполагала дефицит при гораздо более равномерном распределении финансовых средств.
Вместе с тем, «Березки» отличались полуподпольной организацией торговли, имели заклеенные витрины, которые скрывали содержание от «посторонних глаз». А в России сейчас процветает именно показушное престижное потребление.
Георгий Степанов
