Много охов-ахов после нападения на Репина, но мало кто говорит — что делать конкретно, и какая система будет наиболее эффективной. Музеолог и востоковед (а там музейного вандализма выше крыши) Виктор Солкин поднимает самую болезненную тему для наших музеев.
— Итак, Виктор, что нужно делать в первую очередь?
— На мой взгляд (а я много работаю с разными музеями в мире), сама система работы с раритетами в наших музеях должна быть построена иначе. И речь, понятно, не идет о бронированном стекле — им можно прикрыть Джоконду, или поставить Нефертити в полуторатонный кофр из пуленепробиваемого стекла. Но это единичные памятники мирового значения. С большинством картин это не пройдет. Так вот, если мы посмотрим на передовые музеи, то увидим, что упразднен сам институт смотрителей. Вместо них (на примере Египетского музея в Берлине или в Каире) — специально обученные отряды полиции, эти люди вооружены, они — профессионалы, прошли спецподготовку по противодействию актам вандализма и терроризма. И что важно, прошли психологическую выучку...
— То есть в толпе вычисляют человека с подозрительными намерениями?
— Конечно, вычисляют в толпе потенциальную угрозу, которая для других не очевидна. Но это навыки по психологии нужны. На это надо делать ставку. Предвидеть. У нас такие люди работают в аэропортах, но до музеев это еще не дошло. А что сейчас? Это прекрасно, что пенсионерка получает дополнительную зарплату и сидит в зале с известным шедевром, но она ничего не может сделать, когда сумасшедший хватает металлическую опору и бьет по картине. И даже если б было бронированное стекло, то все равно бы историческая рама пострадала.
А если потенциальный вандал будет видеть рядом с собой физически подкованного мужчину с оружием, то поймет, что тот сориентируется в долю секунды и нанесет вандалу, как минимум, увечья. Этот страх должен быть, вандал должен бояться. Вон, в Берлине только поднимете вверх руку, желая сфотографировать бюст Нефертити, как тут же к вам подойдут с двух сторон охранники. Хочется надеяться, что эта история в Третьяковке заставит пересмотреть систему. Жизнь идет дальше, сейчас имеем новые проблемы, которых еще десять лет назад не знали.
— Второй аспект, как понимаю, должен касаться законодательства?
— И законодательства, и медийной реакции, а главное — четкой позиции самого государства на происходящее. Что я имею ввиду? Все забыли, что не так давно было нападение религиозных фанатиков на выставку современного художника Сидура в Манеже. И люди, которые разбили произведения, получили малозначимые штрафы.
— И это большое заблуждение считать, что, мол, эти люди громили «неугодного» Сидура в Манеже, но на этом они остановятся, и не пойдут завтра резать Рембрандта... Само государство дало им «зеленый свет», о чем никто сейчас не говорит, применительно к Репину.
— Конечно. Законодательство им как бы сказало: ничего страшного, вы просто снимите с карточки деньги и заплатите за свой вандализм. Максимальный срок, который существует по статье о порче культурного наследия, три года. Если бы человек — в случае с Репиным — получил бы 10 лет с конфискацией в пользу реставраторов, плюс все СМИ бы это растиражировали, довели бы до сведения общества, — то дальше фанатик, считающий себя истиной в последней инстанции, задумался бы. Понял бы, что подобный акт ведет к краху его личной судьбы.
КАК НАКАЗЫВАЮТ НА ЗАПАДЕ
Главный фетиш всех арт-маньяков знаменитая «Мона Лиза» подвергалась нападениям бесчисленное количество раз. 2 августа 2009 года туристка из России бросила кружку в картину. Кружка разбилась о защитный экран. Россиянка была отправлена в полицейский участок, затем отпущена на свободу. Причиной столь неоднозначной выходки, по одной из версий, стало то, что французские власти отказали нашей соотечественнице в получении гражданства.
В 2007 году французская художница камбоджийского происхождения Сэм Ринди поцеловала в авиньонской галерее картину художника Сая Туомбли, оставив след красной помады на белом полотне стоимостью 2 млн долларов. Отпечаток собственных губ обошелся госпоже Ринди в 1,5 тыс. евро — это размер штрафа, который ей пришлось уплатить.
Пять месяцев тюрьмы получил эпатажный художник Александр Бренер. В голландском Музее современного искусства в 1997 году он нарисовал зеленой краской из баллончика доллар на картине Казимира Малевича «Супрематизм». Сам Бренер об этом случае вспоминал: «У меня в кармане лежал баллончик с зеленой краской. В зале с Малевичем не было ни души. Я вытащил баллончик и струей краски нарисовал на белой картине зелененький знак доллара: прибил доллар к кресту, как Иисуса. Потом я подозвал охранника и продемонстрировал ему нашу с Малевичем работу». После освобождения Бренер отметил, что «это был самый большой срок за порчу картины в Голландии».
ЧТО ОХРАНЯЮТ ОСОБО
Отдельной системы безопасности удостоился частый объект покушений — «Ночной дозор» Рембрандта. Картина хранится в Амстердамском историческом музее. С тем, чтобы защитить произведение, за ним установили специальные устройства, которые позволяют в случае попадания на полотно кислоты немедленно облить его водой. Сотрудники музея посещают специальные занятия, где их учат приводить эту систему в действие.
Авторы: Ян Смирницкий, Илона Хатагова
