Его имя давно стало нарицательным. Как любого подростка, хорошо обращающегося с футбольным мячом, во дворе именовали Пеле, так каждого обладателя неординарного голоса звали Шаляпиным. Хотя большинство людей никогда не слышали, как пел знаменитый певец. И даже то обстоятельство, что после революции Шаляпин покинул родину и числился врагом Советской власти, никак на его славе не отразилось – в народном представлении Федор Иванович остался самым великим русским певцом. Подробности — в материале iz.ru.
Самородок из Казани
Хотя и считается, что в Российской империи социальных лифтов практически не существовало, история Федора Шаляпина это опровергает. Впрочем, исключения зачастую подтверждают правила, а Шаляпин безусловно был исключением — на гениев человеческие законы не распространяются.
Он родился в крестьянской семье, которая в пореформенное время перебралась в Казань. Отец был человеком грамотным и работал писарем в управе, но жили Шаляпины в обычной ремесленной Суконной слободе. Мальчик сначала учился в начальной частной школе Ведерниковой, но за поцелуи с одноклассницей его исключили. Однако, благодаря настойчивости отца, он поступил в приходское училище, а потом уехал в город Арск в ремесленное училище. Это в 65 километрах от Казани.
Учеба у него не ладилась, и вскоре он вернулся в Суконную слободу. Чтобы у сына был в будущем кусок хлеба, отец отдал двенадцатилетнего парня «в ученье»: Федор трудился подмастерьем у сапожника, столяра, токаря, резчика по дереву, потом переписчиком бумаг в земской управе. Но это уже позже, когда он по настоящему выучился грамоте. Отец все же устроил его в Шестое начальное училище, которое Федор в итоге закончил.
Тогда же в Казани мальчик начал петь. Как впоследствии писал Шаляпин в своих воспоминаниях, «первое мое приобщение к пению произошло в церковном хоре». Сосед Шаляпиных церковный регент Щербинин, услышав, как мальчик подпевает маме, привёл его с собою в церковь Святой Варвары, и они вместе спели всенощную и обедню. После этого в возрасте девяти лет Федор начал петь в церковном слободском хоре, а также на деревенских праздниках, свадьбах, молебнах и похоронах. Первые три месяца он пел бесплатно, а потом ему даже было положено жалование в 1,5 рубля. Кроме того, Щербинин обучал мальчика нотной грамоте и другим музыкальным премудростям.
Сам Шаляпин началом своей артистической карьеры считал 1889 год, когда он поступил в драматическую труппу В. Б. Серебрякова на должность статиста. 29 марта 1890 года состоялось первое выступление Шаляпина — он исполнил партию Зарецкого в опере П. И. Чайковского «Евгений Онегин» в постановке Казанского общества любителей сценического искусства.
Вскоре семья вынуждена была покинуть Казань. Отца уволили, найти новую работу ему не удалось, и единственной надеждой стал переезд на новое место. Перебрались в Астрахань. Федор по-прежнему бредил театром, но отец это несерьезное занятие не поощрял, и бил его нещадно. В итоге, юноша решил покинуть семью и искать счастья на подмостках самостоятельно. Родители, с трудом сводившие концы с концами, такое решение приняли спокойно – одним ртом, как никак, стало меньше.
Для Федора началась бесшабашная жизнь кочевого артиста. Он объездил все Поволжье, Украину и Закавказье, сменил множество трупп и театров. Были моменты, когда он серьезно бедствовал и голодал, а бывали и удачные дни успеха и изобилия. Много пели, общались, кутили. Шаляпин выступал в труппах русских, украинских, французских, итальянских. Освоил много новых арий, в конце концов, узнал людей и жизнь с ее новой стороны. Например, впервые проехал на поезде!
В начале 1890-х Шаляпин оказался в Тифлисе. Здесь он поначалу пел, а когда очередная антреприза прогорела и развалилась, устроился писарем в управление Закавказской железной дороги. Жил впроголодь. Шаляпин уже получил «подъемные» от казанской антрепризы Перовского и должен был выехать на Волгу, но тут он узнал, что в городе находится знаменитый тенор Усатов, который дает уроки оперного пения. Федор решил рискнуть.
Единственный учитель
Позже Шаляпин с большой иронией описывал свое появление в доме Дмитрия Андреевича Усатова. Косоворотка, кургузый, не по долговязой фигуре пиджачок, какие-то немыслимые брюки в черно-белую мелкую клетку (Федор именовал их «пьедесталами»), на ногах основательно заношенные опорки, зато на голове — шляпа канотье с черной ленточкой. Дно у шляпы было оборвано и держалось на одной ниточке. При ходьбе и ветре оно вздымалось. И в таком виде он явился не к кому-нибудь, а к первому исполнителю роли Ленского в «Евгении Онегине» на сцене Большого театра, одному из лучших теноров своего времени. Лишь болезнь супруги и связанная с этим необходимость сменить климат вынудила Усатого покинуть столицы.
Несмотря на «пиратский» облик, голос и обаяние молодого волжанина покорили Дмитрия Андреевича, и он согласился не только бесплатно учить того оперному искусству, но и помочь материально устроится. Для Шаляпина это был настоящий подарок судьбы. Позже Федор Иванович называл Усатова своим единственным педагогом, и это была чистая правда. Причем, обучал он Шаляпина не только пению, но и мастерству оперного артиста. Он учил как «опирать звук на грудь», как «упирать в зубы», как «давать в маску». И не только рассказывал, но и показывал. Он все время подпевал на уроках, при каждой фразе, подчас при каждом слове менял интонации. Показывал, как в зависимости от смысла исполняемого, должно меняться выражение лица, глаз, губ. Вот как Шаляпин впоследствии вспоминал те уроки:
«Если у меня что-либо выходило плохо, он выковыривал дирижерской палочкой из банки нюхательный табак и громко нюхал, а то закуривал папиросу в палец толщиной. Это были явные признаки его недовольства и раздражения. Слыша, что голос ученика начинает слабеть, Усатов наотмашь бил ученика в грудь и кричал:
— Опирайте, черт вас возьми! Опирайте!
Я долго не мог понять, что это значит — «опирайте». Оказалось, надобно было опирать звук на дыхание, концентрировать его.
…Но однажды я так рассердил его, что он швырнул в меня нотами и закричал неистово:
— Вылезай, черт проклятый! Вылезай, я тебя понял!
Я вышел. Он с наслаждением отколотил меня палкой, и мы снова начали урок».
Усатов понимал, что перед ним уникальный дар, настоящий алмаз но чтобы стать бриллиантом, он нуждается в огранке. Дмитрий Андреевич ввел молодого человека в круг Тифлисской интеллигенции, познакомил с известными, образованными людьми. Шаляпин стал часто бывать у него дома, был принят в домах других членов музыкального общества. Постепенно юноша осваивал приличные манеры, стал умерен в алкоголе (был за ним такой грех), начал читать серьезную литературу. За год разностороннего образования под крылом Усатова молодой певец превратился из одаренного парня «с рабочей слободки» в музыкально образованного, талантливого молодого певца. Он вырос профессионально и личностно.
Усатов понял, что баритональные партии, которые ранее исполнял Шаляпин, не совсем соответствуют его уникальному голосу и стал вводить в его репертуар партии баса. Они вместе разбирали оперы, обсуждали композиторов (особенно Усатов любил Модеста Мусоргского), их идеи и подходы к музыке. Благодаря протекции Усатова, Шаляпин стал выступать на вечерах и концертах, которые организовывал местный кружок любителей музыки, зарабатывать. Через некоторое время Усатова пригласили стать режиссером Тифлисского театра, и он пригласил Шаляпина в труппу. Оклад певца, который едва разменял третий десяток, составил внушительные по тем временам 150 рублей.
«Артист императорских театров»
Но провинциальный Тифлис был для Шаляпина тесен. Он мечтал о столицах, и Усатов поддерживал его амбиции. Молодому певцу устроили в театре бенефис, чтобы собрать побольше денег. Вооружившись рекомендациями, Федор отправился в Москву. Но прошлое не отпускало: в поезде молодой человек познакомился с милыми попутчиками, выпил с ними, сел играть в карты и остался практически без денег.
В Москве у Шаляпина не заладилось. Не то, чтобы рекомендации не действовали, просто конкуренция была высока, а время не самое удачное. Нужно было ждать начала нового сезона, а средств на это не было. В итоге, опять антреприза, которая привела его в петербургский Панаевский театр. Здесь Шаляпин познакомился и подружился с Василием Андреевым – создателем первого на Руси ансамбля народных инструментов и пропагандистом русской музыкальной культуры. Он сразу увидел «исконный» природный талант Шаляпина и стал привлекать его для исполнения народных песен. В будущем, это станет одним из «коньков» великого певца.
Через некоторое время растущая известность певца привела его на прослушивание в Мариинский театр. Экзаменовал его знаменитый главный дирижер Эдуард Направник. В итоге Шаляпину предложили «условный» контракт на три года, с окладом 200 рублей в месяц на первый год, 250 — на второй и 300 — на третий. Однако прежде певец должен был пройти через три открытых дебюта в полных спектаклях. Если дебюты окончатся для него благополучно, контракт вступит в законную силу. Если нет — он будет расторгнут. 13 февраля (первого по старому стилю) 1895 года, в свой 22-й день рождения Федор поставил подпись под документом. Он был в шаге от большой сцены.
Дебюты прошли не триумфально, но достаточно успешно, чтобы его зачислили в труппу. Относительность эта была связана с тем, что петь Шаляпину приходилось не те партии, которые лучше подходили для его голоса, а то, что предлагал театр. Та же ситуация сохранялась и в его первые сезоны. В Мариинке имелся определенный репертуар и встроиться в него было не так-то просто, к тому же, на момент поступления Шаляпина в труппе состояли уже девять артистов, исполнявших басовые и баритональные партии. И все они, в отличие от дебютанта, считались «примами».
Тем не менее, Шаляпин был счастлив. Вот характерная фраза из его письма Тифлисскому другу П. Коршу: «Ты подумай, я, подзаборный Федя, и вдруг стал артистом императорских театров!»
Впоследствии Шаляпин не слишком положительно отзывался о своем пребывании в главном театре страны. Причины он видел в сложной системе взаимоотношений, претившей свободолюбивому юноше:
«Что мне прежде всего бросилось в глаза на первых же порах моего вступления в Мариинский театр, это то, что управителями труппы являются вовсе не наиболее талантливые артисты, как я себе наивно это представлял, а какие-то странные люди с бородами и без бород, в вицмундирах с золотыми пуговицами и с синими бархатными воротниками. Чиновники. А те боги, в среду которых я благоговейно и с чувством счастья вступал, были в своем большинстве людьми, которые пели на все голоса одно и то же слово: слушаюсь!»
Однако, общение с великими артистами своего времени и конкуренция явно шли на пользу молодому таланту. Ему еще многому нужно было учиться, и где же это можно было делать, как не на репетициях и выступлениях рядом с «небожителями». Кстати, большинство из «звезд» хорошо относились к молодому коллеге и делились с ним секретами мастерства. Позже Шаляпин с большой теплотой писал о них в своих воспоминаниях, как и об актерах драматического Александринского театра, среди которых у Шаляпина появилось немало друзей.
Голос России
Летом 1896 года по окончании сезона Шаляпин получил предложение поучаствовать в антрепризе в Нижнем Новгороде. Там проходила Всероссийская промышленная выставка, и предполагалось, что город будет полон гостей. Организовывал антрепризу Савва Иванович Мамонтов. Встреча встреча коренным образом изменила жизнь молодого певца.
Мамонтов сразу оценил уровень дарования Шаляпина и сделал на него ставку. Оперный репертуар подбирался специально под молодого певца, а он поражал всех глубиной голоса и драматическим талантом – стало сказываться влияние Мамонта Дальского и других актеров Александринки, дававших Федору уроки актерского мастерства. И хотя как коммерческое предприятие антреприза прогорела, акции Шаляпина резко пошли вверх. За лето он спел больше, чем за весь сезон в Мариинском театре.
Там же в Нижнем Новгороде Шаляпин встретил свою судьбу, коей оказалась итальянская балерина Иола Торнаги, выступавшая в той же антрепризе Мамонтова. Она не понимала по-русски, он не знал ни слова по-итальянски, но это не помешало Шаляпину признаться в любви прямо со сцены в арии Гремина из «Евгения Онегина». Он поменял слова, и вместо «Онегин, я скрывать не стану, безумно я люблю Татьяну» спел «Онегин, я клянусь на шпаге, безумно я люблю Торнаги».
Нижегородское лето кончилось. Шаляпин должен был возвращаться в Санкт-Петербург, Торнаги в Лион, а Савва Мамонтов в Москву. Но в голове у мецената уже зрел план создания частной оперы, причем центральную роль в ней должен был играть именно Шаляпин. Однако у молодого певца был действующий контракт с лучшим Императорским театром (не чета частной опере!), в котором была прописана огромная неустойка в 3 600 рублей. Тогда хитрый Мамонтов предложил годовой контракт итальянской балерине и попросил ее поехать в столицу к Шаляпину с его письмом о сотрудничестве. Естественно, такому парламентеру отказать молодой человек не мог, и уже через два дня он был в Москве. Неустойку Мамонтов взял на себя.
«С. И. Мамонтов сказал мне: «Феденька, вы можете делать в этом театре все, что хотите! Если вам нужны костюмы, скажите, и будут костюмы. Если нужно поставить новую оперу, поставим оперу!»
Все это одело душу мою в одежды праздничные, и впервые в жизни я почувствовал себя свободным, сильным, способным победить все препятствия», - вспоминал Шаляпин в книге «Страницы моей жизни».
Мамонтов был гениальным организатором. Он тонко чувствовал людей и беззаветно любил искусство. Вокруг него сложился круг самых ярких представителей русской культуры, в который вошел и Шаляпин: «В окружении Мамонтова я нашел исключительно талантливых людей, которые в то время обновляли русскую живопись и у которых мне выпало счастье многому научиться. Это были: Серов, Левитан, братья Васнецовы, Коровин, Поленов, Остроухов, Нестеров и тот самый Врубель, чья «Принцесса Греза» мне казалась такой плохой».
Музыкальным ориентиром для круга Мамонтова служили композиторы «Могучей кучки», благо, Римский-Корсаков и Балакирев были еще живы. И естественно, именно их оперы чаще других появлялись на сцене Мамонтовской оперы. Вообще национальные мотивы, возрождение русской культурной самобытности было одним из главных векторов творчества московского культурного сообщества, и Шаляпин вписался в него наилучшим образом. Кстати, вскоре он привел в театр своего товарища и единомышленника Сергея Рахманинова, который стал вторым дирижером новой оперы.
Шаляпин получил полную творческую свободу. Он пел все главные арии, участвовал в постановках опер, в интерпретации персонажей. Он мог уйти от существовавших клише. Критики отмечали, что его Сусанин в «Жизни за царя» был настоящим мужиком, а не переодетым в армяк аристократом с напыщенными жестами и горделивой офицерской осанкой, как это выглядело в других театрах.
Шаляпин стал знаменитым, а Мамонтовская опера была самой популярной в Москве. Но в 1898 году неожиданно случился крах империи Саввы Мамонтова, которого публично пешком через всю Москву препроводили в Таганскую тюрьму. Его потом оправдали и отпустили, но финансовое банкротство более не позволяло великому меценату содержать театр.
Шаляпин перешел в Большой. Дебют состоялся 24 сентября 1899 года, а вот как это было описано в вышедшей на следующий день газете «Русские ведомости»: «Вчера в Большом театре состоялся первый выход г. Шаляпина в роли Мефистофеля в «Фаусте». Весь спектакль превратился для артиста в сплошной грандиозный триумф, какого давно не видели стены Большого театра. Первое появление г. Шаляпина было встречено бесконечными громовыми рукоплесканиями. Весь театр сверху донизу единодушно приветствовал любимого, высокоталантливого артиста. Такие же овации повторялись множество раз и во время действия и после каждого акта «Фауста». Артиста в этот вечер вызывали не менее 30 раз. Кроме того, ему поднесены были шесть венков: пять лавровых и цветочных и один серебряный на изящном щите, с надписями «Великому артисту», «Гордости и славе русской оперы», «Шире дорогу певцу-художнику» и т. д.».
Теперь Шаляпин — абсолютная звезда русской оперной сцены. Он поет только любимые арии, гастролирует только в лучших театрах. Ему рукоплещет «Ла Скала», где он пел вместе с Энрике Карузо, а оркестром дирижировал сам Артуро Тосканини. В 1904-м Шаляпин гастролирует в Риме, в 1905-м – в Монте-Карло, в 1907-м – в Берлине, в 1908-м – в Нью-Йорке и Париже, в 1913-1914 годах – в Лондоне. А еще он поет русские народные песни, помогает семьям рабочих, пострадавших в революционных событиях 1905-1907 годов, снимается в кино. Шаляпин богат, знаменит, самодостаточен, он настоящая мировая звезда.
Во время мировой войны Шаляпин на свои средства открыл два лазарета для раненых солдат, часто выступал на благотворительных концертах. Певец сколотил довольно внушительное состояние, но поскольку он вкладывал деньги в российские ценные бумаги и акции, то после революции оказался почти разорен. Концерты в это время тоже не приносили никакого дохода, а Шаляпину нужно было кормить двух жен (так уж получилось, что у него одновременно было две семьи в Москве и Петрограде) и десять детей – пять от первого брака с Торнаги, трое во втором браке и две приемные дочери.
Народный артист
Шаляпин спокойно встретил революцию. Возможно, сказалось происхождение или близкая дружба с Максимом Горьким, теперь ставшим «буревестником революции». В 1917 году Федор Иванович занимался переустройством бывших императорских театров, был выборным членом дирекций Большого и Мариинского театров. В 1918 году руководил художественной частью Мариинского театра и в том же 1918 году стал первым обладателем почетного звания «Народный артист Республики».
Но эйфория первых лет революции быстро прошла. В 1922 году певец с семьей выехал на зарубежные гастроли, по иронии судьбы, на том самом судне «Обербургомистр Хакен», которое вошло в историю как «философский пароход». Судя по сохранившимся рисункам (а Шаляпин отлично рисовал и лепил), возвращаться он не собирался. К полувековому юбилею, ему приходилось начинать жизнь заново.
Впрочем, не совсем. Он ведь по-прежнему был знаменит, его концерты собирали полные залы и приносили огромные гонорары. А теперь еще и многие из друзей жили за границей – композиторы Сергей Рахманинов и Николай Черепнин, художник Константин Коровин, скульптор Сергей Коненков, писатель Иван Бунин, балерина Анна Павлова. Часто бывал в Европе и лучший друг Горький.
Шаляпин со второй супругой Марией и семью детьми (четверо от первого брака, трое от второго) поселился в Париже, вскоре купил большой доходный дом, где его семейство занимало верхний этаж с видом на Эйфелеву башню. Приобрел поместье на юге Франции. Дела шли хорошо, но обрушившийся на планету кризис опять отнял у него значительную часть сбережений. А семью нужно было кормить. Значит, опять бесконечные гастроли, переезды и перелеты.
В марте 1927 года парижская газета «Возрождение» опубликовала благодарность Федору Шаляпину за пожертвование пяти тысяч франков в пользу детей эмигрантов. В Москве это заметили. Газета «Всерабис» (Всесоюзный профессиональный союз работников искусств) писала: «Почему не положить предел издевательству и наглости над всем СССР этого «свиты его величества народного артиста республики».
Президиум ЦК работников искусства ходатайствовал о лишении Шаляпина звания Народного артиста республики, и ходатайство было удовлетворено. Путь на Родину был отрезан, хотя Шаляпин никогда не был антисоветчиком, не увлекался политикой и не сотрудничал с боевыми эмигрантскими организациями.
Еще с дореволюционных времен Шаляпин страдал диабетом, в поздние годы к нему добавился ревматизм и болезни дыхательных путей. Но он все равно пел и гастролировал. Только за время дальневосточного турне по Китаю, Японии и Манчжурии в 1936 году он дал 57 концертов. По возвращении, у него диагностировали лейкоз. В те годы это был смертный приговор. Великий певец скончался дома в Париже на руках своей супруги. Ему было всего 66 лет. И лишь в 1991 году ему вернули звание «Народного». Впрочем, в званиях ли дело? Уж если кто-то и был по-настоящему Народным Артистом, то это именно Федор Шаляпин
Георгий Олтаржевский
