Вопросы
2004 год. Написал о том, что помнил, что видел своими глазами шестьдесят лет назад на войне. Осудил факты нечистоплотности, безнравственные поступки, нечеловеческие ситуации, все то, в чем и я был невольным, а то и сознательным участником.
Прочитал написанное и преисполнился недоумения. Налицо парадокс.
Мои связисты? Я сам? В 1943 году под Дорогобужем я безусловно сочувствовал им и во имя высшего — победы над фашистской Германией и построением коммунистического общества — закрывал глаза на повседневное игнорирование самой сущности этических представлений.
В 1943 году помыслы мои были чисты и дорога в будущее светла. В 2003 году и на прошлую наивность и на будущее смотрю с испугом и сердце мое обливается кровью.
... / Весна сорок пятого, март, двадцать три, / Осколки и дым. — Говори, говори! / Пилотка, значок, фотография, карта, / Немецкие фольварки и города (Мы даже с тобой не простились тогда) / Шинель, гимнастерка и мысли некстати / О школьнице Кате, о женщине Кате, / Как мы в блиндаже целовались, шутя, // Горящая улица, школьная парта... Мне страшно сидеть двадцать третьего марта / Над картой семь лет и полвека спустя. /...
... / Я был выхлестнут тишиной, / Шел по пятам за мной / Мой дом, казавшийся мне тюрьмой — / Семьдесят лет в длину. / Мне ничего не сказал он, / Но, как сказал Честерстон: / “Человек стреляет в луну, / Чтобы вернуться домой”. / Я бы тоже стрелял туда, / Но, как всегда мне / — “Нет!” — ответил мой пистолет, / Оставшийся на войне. /...
... / Можно все, что практически сложно / и физически вряд ли возможно / заключить, словно воздух в меха, / в две короткие строчки стиха / или в серию автопортретов. / Это Бог, это Левиафан. / Простота не имеет секретов. /...
Январь 1999 — сентябрь 2004
