— Почему вы снова решили отправиться на «Евровидение»? Хотите реванша?
— Мое возвращение на «Евровидение» не связано ни с реваншем, ни с желанием что-то кому-то доказать. Или восстановить справедливость, которая якобы пострадала в 2016 году. Я вновь еду, потому что у меня есть возможность достойно представить свою страну и показать себя европейской публике совершенно с другой стороны.
Я не сразу согласился участвовать в конкурсе, понимая, что в первый раз показал максимум. Победа была практически у нас в кармане, ведь по итогам голосования зрителей мы победили. Чего еще желать? Я прекрасно осознаю, что в этом году другая песня, новая подача и результат может быть как лучше, так и хуже. Поэтому риск, конечно, есть.
Но, с другой стороны, ехать с номером, подобным тому, который я делал раньше, было бы неинтересно. Моя команда предложила для конкурса песню, которая радикально отличается от того, что было в моем творчестве раньше. Да, это вызов, но я азартный человек. В моей жизни всё время были конкурсы, они дают мне толчок для развития и адреналин, которого порой не хватает.
— Почему для выступления вы выбрали именно Scream?
— Только услышав мелодию, я понял, что эта песня будет выделяться на общем фоне. Она идет в разрез с трендами конкурса. И, зная теперь песни других участников, я понимаю — выбери мы другую композицию, обязательно бы с кем-то пересеклись. Scream — песня оригинальная, и я не знаю, сработает она или нет. Но если уже сейчас говорят, что она отличается, значит, по крайней мере одну задачу мы выполнили.
Песня и вокально сложная. Может быть, в этом исполнении жюри найдет то, чего ему не хватило в 2016 году. Тогда многие посчитали, что You are the only one была уж слишком под «Евровидение». И это могло быть одной из причин — если отбросить все политические моменты, — почему голосование было не столь высоким по баллам. Можно сказать, что в этот раз мы сделали работу над ошибками.
— В прошлый раз вы представили масштабное выступление со сложной сценографией. Да и в целом «Евровидение» славится изобретательными номерами. Что, на ваш взгляд, важнее — шоу или песня?
— Безусловно, шоу важно. Номер 2016 года до сих пор бьет рекорды по просмотрам, но я теперь не могу просто выйти один на сцену и спеть. Даже если это будет потрясающее исполнение, оно вызовет разочарование. Есть ожидания, которые я не могу обмануть. Кроме того, я считаю себя шоуменом, и мне интересно делать что-то такое, что запоминается, то, о чем говорят.
— Вас выбрали представлять Россию благодаря этим качествам?
— Выбор пал на меня, потому что у меня уже есть опыт, я хорошо себя зарекомендовал в прошлый раз. Плюс у меня есть азарт. Мне это интересно.
— В случае вашей победы Россия получит право организации конкурса, что сулит немалые затраты. Стоит ли «Евровидение» того?
— А чемпионат мира по футболу не затратно проводить? От мероприятий такого масштаба зависит престиж страны. Это и культурный обмен, и просто весело. Я думаю, от чемпионата мы все испытали невероятный патриотический подъем. Даже меня, несмотря на спокойное отношение к футболу, захлестнуло чувство гордости и сопричастности.
Если получится так, что Россия вновь будет проводить «Евровидение», мне кажется, это здорово. Мы же вообще очень гостеприимный народ и всегда ждем гостей с радостью. У нас такая особенность — мы последнее отдадим, лишь бы гость был доволен (смеется). Дай бог, если у России вновь будет такая возможность!
— Что дает артисту участие в конкурсе и победа? Похоже, после 2016 года у вас появилась приличная аудитория в Европе…
— Да, кто-то узнал обо мне. Но я не могу сказать, что после еще одной поездки на «Евровидение» в моей жизни что-то колоссально поменяется. Например, гастрольные туры по Германии у меня есть уже и сейчас.
Скажем так — для меня это шанс поехать на конкурс с высочайшем уровнем организации, аналога которому в Европе и Америке нет. Звезды мирового уровня «А» выбирают эту площадку для промоушена своих новых треков. Они понимают, что финал «Евровидения» смотрят 100 с лишним млн человек. Неслучайно в этом году на нем выступает сама Мадонна.
— У вас есть международные амбиции?
— Я спокойно отношусь к мировой известности. Потому что понимаю: чтобы она пришла, нужно жить в Европе или в Америке. Когда наши соотечественники становятся известны во всем мире — это скорее исключение из правил. Хотя такие примеры есть.
— Можно вспомнить музыкальный дуэт «Тату»…
— «Тату», «Серебро» пытались... Чтобы быть востребованным на западном рынке, надо туда переезжать. Более того, нужно постоянно тусоваться там, общаться с «правильными людьми», проникнуться этой ментальностью. «Татушки» жили в Америке, работали там над альбомом — это было условием американской компании. Они стали популярными молниеносно, но потом всё так же быстро закончилось.
Я понимаю, что моя работа и мои слушатели — здесь. Российский рынок — огромный. Многие европейские звезды не имеют такого охвата слушателей, как у меня в России и СНГ. Даже подписчиков в Instagram у них меньше, чем у меня.
— Подписчиков не накручиваете?
— Нет, что вы! Я вообще не про это. Это, во-первых, нечестно. А во-вторых, теряется понятие настоящего. Как я тогда пойму реальный срез своей популярности? Никогда не платил ни за какие чарты, хотя сейчас это стало обычным делом. Уже даже непонятно, кто находится в топ-10. Я не выкладываю треки в подобные чарты, потому что это неактуально и не отображает реальную картину происходящего.
— Как же тогда понять уровень популярности артиста, если хит-парады куплены?
— Думаю, только концерты показательны — приходит зритель или нет. К сожалению, сейчас даже стриминг можно накручивать — это уже ни для кого ни секрет, научились «правильно» воздействовать на любой чарт. Мне кажется, что это бред. Ведь ты не понимаешь, работает твоя музыка или нет. Да, многое надо продвигать и промоутировать, но такими методами мне это не нужно. Я против того, чтобы платить за накрутку просмотров в социальных сетях.
— Вам не кажется, что на нашем музыкальном Олимпе наблюдается застой? На сцене одни и те же люди, и далеко не все они пользуются реальной популярностью — можно назвать вас, Полину Гагарину, Диму Билана, «А-Студио»...
— Как раз сейчас в музыке чувствуются новые веяния. Те, кого вы перечислили, составляют уже среднее поколение. Мы заняли нишу средневозрастной аудитории, условно от 20 до 40 лет. Для тех, кто младше, есть Тима Белорусских, Егор Крид.
Появилось много молодых ребят, которые вообще не помнят советскую эстраду. Хотя зачастую они повторяют то, что музыканты делали в то время. Вы можете уловить в их композициях нотки «Технологии», к примеру. Сейчас в музыке возвращается мода на 1990-е, даже на 1980-е — звучание синти-попа... Только за последний год появилось много новых имен — в том числе и потому, что всем хочется «молодой крови».
— Почему новые веяния есть только в интернете, а центральные каналы новых исполнителей показывают нечасто?
— Объясню. Молодежь — она вся в интернете. А ТВ-каналы рассчитаны на аудиторию 30+ и больше. В принципе всё поделено правильно. Да, я за то, чтобы новые артисты появлялись в концертах и на ТВ. И они появляются, но из-за исполнителей предыдущих поколений места для них не так много. Но это не значит, что взрослая аудитория — та, которая смотрит ТВ, — должна забыть Валерия Леонтьева, допустим. Должен быть компромисс, баланс.
Я тоже против засилья советской эстрады и борюсь за то, чтобы новая музыка была и на телевидении. Но надо отдавать дань уважения и тем людям, которые столько сделали для нашей эстрады. Странно, когда ты всю жизнь посвятил музыке, а потом появляются мальчики и девочки, которые спели две песни и их надо везде продвигать.
— А как быть с новогодними «Огоньками»? Их составы не меняются уже лет 20 точно — от силы два свежих лица за ночь...
— Телевизионная аудитория — 120 млн человек, вся страна сидит за столом, от бабушек до внуков, надо всех охватить. Лет семь-восемь назад я отказался участвовать в «Огоньках» с перепевками. Сказал, что это не мой уровень и я буду петь только свои песни. Но как-то в новогодние праздники переключал каналы и понял, что в момент, когда они идут, их серьезно никто не слушает. Только фоном, звук включен мало у кого. Ты просто видишь яркую картинку, ешь салат и поднимаешь бокал. Мелькают кадры, можно шутя обсудить, кто во что одет. Это повод для обсуждения за столом.
Не надо искать в новогодних «Огоньках» никакого смысла, смысла в текстах. Они — не про это. В новогоднюю ночь люди радуются, рассказывают друг другу истории, сплетни из телевизора, а не о том, «какая мысль заложена в этом выступлении». Я вдруг это осознал и стал с большим удовольствием участвовать в новогодних шоу. Не надо к этому относиться серьезно.
— Сергей, вы много работаете. Остается время на походы в театр, кино, музеи?
— В театр редко, но хожу. Считаю, что это настоящее искусство. С выставками сложнее, потому что любое скопление людей для меня проблематично. Сразу узнают и, вместо того чтобы смотреть на картины, смотрят на меня. А я чувствую себя некомфортно. Для меня отдых — исключительно дома.
— Говорят, у селебрити два пути — стать фриком или достойно стареющей звездой. Каким вы видите себя через 30–40 лет? Будем провожать вас со сцены каждый год, как Аллу Пугачеву, или будете петь дальше?
— Сначала надо сделать так же много, как Алла Борисовна (смеется). Хотя мне кажется, я достаточно сделал в музыке. Я рос на глазах взрослого поколения — начиная с «Утренней звезды», где многие видели меня 12-летним мальчиком. Дуэт Smash — тоже определенная веха. Потом была сольная карьера, театр. В принципе я взрослею на глазах у людей. Если буду продолжать так еще лет 30, то хорошо.
Уходить никуда не собираюсь. Более того, у меня нет другой профессии, которой я бы мог заняться. Я планирую работать, у меня вообще в голове не укладывается, что нам с Биланом скоро 40 лет. Сейчас надо максимально использовать свои силы, возможности. В 60 лет я тоже вижу себя на сцене. Ничто не мешает мне продюсировать сторонние проекты, но совсем без сцены я не смогу, потому что я артист.
— Можно ли, достигнув успеха, просто уйти на покой? Или сцена — это наркотик?
— Невозможно. Если ты помнишь зрительское аплодисменты... И если ты остановился, свято место пусто не бывает, сейчас тем более. Надо постоянно о себе напоминать, что-то делать. Как только ты замолчишь, тебя забудут, и будет казаться, что ты ничего не делаешь. Многие используют скандалы, чтобы о них говорили. Мне все-таки хочется выделяться своим творчеством.
Анна Позина
