85 лет Рудольфу Нурееву. По этому поводу по «Культуре» фильм Андриса Лиепы. Замечательный фильм однако. Хотя и традиционный, реалистичный. Ну, что было, то было. Из истории уже не вычеркнешь, не уберешь.
Вот вам история: талантливейший молодой человек, уже звезда Мариинки (Кировского театра) в 21 год покинул Россию, бросил, сбежал. Да, в Париж по делу срочно. На свободу с чистой совестью. Хотя совесть и неспокойна: в Союзе остались мать, отец, сестры. Родителей тут же вызвали в КГБ, допрашивали, старшую сестру понизили в должности. Только из-за него. Только из-за того, что он хотел свободы. Творческой прежде всего.
Там, за границей, Нуреев получил то, что хотел. У него был театр, балетная труппа. Он ставил, сам танцевал бесконечно, объездил весь мир. Это счастье, конечно. А родина… Она, само собой, назвала предателем, отщепенцем, подонком. Ну, а как еще?
Когда его мама была уже при смерти, в 87-м, он стал просить визу домой, попрощаться. Не сразу, но дали. Нуреев приехал в перестроечную страну, которая все еще была наводнена спецслужбами. Уже проснувшуюся страну, но не пробудившуюся. На переломе. Его тогда никто не встретил, это был визит частного лица. Но дали попрощаться, все-таки поступили по-человечески.
А в 91-м, когда он приехал вновь, встречали как героя. Аплодисменты, овации, Большой театр, родная Уфа — задушили в объятиях… А через год с небольшим он умер. От неизлечимой известной болезни.
…Были и другие беглецы. Барышников добился всего, возможного и невозможного, оказался очень успешным. Годунов не выдержал, не смог. Если совсем по-простому, его замучила ностальгия. На чужбине он не прижился.
Александр Мельман
