В России около трёх тысяч малых и средних городов. Разные у них потенциал, географическое и экономическое положение. Бюджеты их дефицитны. Безработица высока. Денег для выхода из кризиса нет. Именно малые города в постсоветское время понесли наибольший экономический урон, поставивший их на грань выживания. Малый бизнес, обещавший стать основой для их возрождения, натолкнувшись на непонимание, а порой и противодействие местных властей, зачах на корню. Тем не менее в малых городах и посёлках живут или выживают – более 40 миллионов человек. Треть России! Эти города могут стать либо мостом, по которому Россия выберется из нынешнего экономического болота. Либо балластом, который ещё быстрее утащит в трясину кризиса.
Один из таких городов – Устюжна. Он расположился на границе вологодских, тверских и новгородских земель.
Когда-то в Устюжне случился исторический казус: градоначальник принял проезжего проходимца за столичного чиновника. История дошла до Пушкина, тот подарил её Гоголю, так родилась бессмертная комедия «Ревизор».
...Об этом устюжане вспоминать не любят. Вам с большей охотой расскажут о том, что Устюжна – один из немногих русских городов, так и не покорившийся полякам в Смутное время. О поэте Батюшкове, усадьба которого располагалась неподалёку в селе Даниловское и где позднее жил и творил Куприн. А «Ревизор»? Ну что ж, с кем не случается.
Но вас непременно спросят, когда произошло первое Бородинское сражение? Вы, разумеется, скажете, что первое, и оно же последнее, случилось в 1812 году с французами под Москвой. А вот и нет, радостно уличит вас в историческом невежестве устюжанин. Произошло оно с поляками в 1609 году именно под нашим городом.
В 1609 году, в разгар Смутного времени, Устюжна вместе с Вологдой отказалась присягать на верность и платить дань Тушинскому вору. Для усмирения города была направлена карательная экспедиция во главе с полковником Косаковским. Город не успел ни вооружиться, ни огородиться валами и стенами. Оставалось одно: отправить навстречу врагу ополчение из жителей соседних волостей. У деревень Братеевка и Бородино и произошло сражение. Силы были неравны. Большинство ополченцев погибли. Но и Косаковский вынужден был отложить операцию на год. А за это время город укрепился. Построили стены, нарыли валы, отлили пушки. Так и устоял.
Нынче тех деревень уже нет. Но на месте Бородинского сражения в 90-х годах прошлого столетия был поставлен большой дубовый крест. Он и свидетельствует о ратном подвиге устюжан.
В Средние века город этот, известный, кстати, ещё с 1252 года, назывался Устюжной Железнопольской. Добывал болотную руду, выплавлял железо на древесном угле и ковал, соперничая с Тулой, оружие, выполнял иные заказы для храмов и городов России. В частности, именно в Устюжне изготовлены решётки к воротам башен Московского Кремля.
С освоением Урала значение Устюжны падает, но металлургические заводы существовали вплоть до ХVIII века. Потом город стал строить речные суда для Волги. Какое-то время Устюжна была местом, куда сходились торговые пути и существовали достаточно большие обороты ярмарочной торговли. Сам город торговал изделиями железного, гончарного, сельскохозяйственного производства. Река Молога была судоходной, по ней осуществлялось торговое, пассажирское сообщение. На берегу её выросла целая плеяда богатых устюженских купцов.
С революцией все они, естественно, сгинули. Бюджет города какое-то время питал спиртзавод, который после горбачёвских антиалкогольных реформ тоже исчез, предоставив городу кормиться с земли. А там подоспели американские советники, убедившие местные власти разогнать колхозы и посадить на землю фермеров и выбравшие для экспериментов два самых крупных колхоза-миллионера. В результате развалили и их, раздробив по частям, после чего рухнула вся инфраструктура района.
Когда осела пыль, к развалинам социализма бросились сами устюжане, пытаясь утащить кто что может. Приказала долго жить строительная организация, кормившая 300 человек. Сыркомбинат разорвали на четыре акционерных предприятия, которые тоже в конце концов оказались ни к селу ни к городу. Местный леспромхоз за мизерную плату продали частному лицу. Развалилась созданная сто лет назад и заимствованная затем Западом система потребительской кооперации, которая занималась заготовкой дикорастущих ягод и грибов, отправляя их не только на отечественные прилавки, но и за границу.
И пошло-поехало. В деревнях убирали не урожай, а социальные объекты: сберкассы, почту, телефон, киноустановки, библиотеки, периодически отключали свет. Оставалось отказать деревне в медицинской помощи, и опять получалось по Гоголю: «Человек простой: если умрёт, то и так умрёт, если выздоровеет, то и так выздоровеет». По сути, 14 тысяч жителей оказались изолированными от внешнего мира, как в тюрьме, только за какие грехи – непонятно.
Тогда-то и наведались в Устюжну финны. Фирма «Прималко» планировала реконструировать спиртзавод и возобновить производство спирта и водки. Но когда финны принялись, образно говоря, «рыть первую яму», сами попали в яму, вырытую Москвой, – Госдума приняла закон, запрещающий иностранцам производить и разливать ликёро-водочную продукцию крепче шести градусов. Пришлось переориентироваться на слабоалкогольные напитки. Это потребовало дополнительных трат. Но запустили-таки в производство два вида напитков крепостью 5,5 градуса – лимонный и клюквенный. И почти вышли на проектную мощность, когда акциз на слабоалкогольные напитки вдруг увеличился в три с половиной раза. Цена на продукцию подскочила на 60 процентов. Сбыта не стало. Руководство «Прималко» приняло решение свернуть работы.
Как тут не воскликнуть, перефразируя гоголевского городничего: оно, конечно, депутат – избранник народа, но зачем же стулья ломать? От этого убытки казне.
Убытки Устюжна потерпела немалые. Потеряли работу десятки человек, которые уже привыкли жить в достатке. Резко «просел» районный бюджет: завод в первую очередь выплачивал налоги и зарплату работникам. Кроме того, владельцы планировали в будущем всё-таки наладить производство спирта и разлив водки, причём оговаривалось, что часть спирта будет производиться по российской технологии, то есть с использованием картофеля. А это уже хороший стимул для крестьянина...
Увы, не стало стимула. Но жить-то надо. Вернее, выживать. Устюженская земля богата и лесом, и водью. Недоставало денег. Для банков район с его разваленным сельским хозяйством был непривлекателен. Деньги следовало искать у себя. Пошли за советом в... местный краеведческий музей. И откопали там документ о том, что до революции в городе существовало Общество взаимного кредитования – ОВК. Купцы, помещики, ремесленники и крестьяне побогаче скидывались и кредитовали друг друга. Нашли и устав общества. Глянули – батюшки светы, да по нему нынче работают вся просвещённая Европа и Америка.
Возродить ОВК и решилась бывший банковский работник Надежда Косуля. Вошли в него поначалу фермеры да отдельные граждане, доверившие ОВК свои сбережения. Пайщиков искали на сельских сходах. Разъясняли: схема простая – складываемся деньгами и кредитуем друг друга. Люди сомневались: взять-то можно, а чем расплачиваться?
– Мясом, молоком, картошкой – всем, что есть в хозяйстве.
Трудно было поверить крестьянину в то время, что то, что он производит и порой не может сбыть или сбывает заезжим перекупщикам за бесценок, вот так запросто может превратиться в денежный эквивалент.
Пошли, но с оглядкой. Вначале было пять пайщиков, потом десять. Денег оборотных мало, а кредит получить хотели все. Приходилось ужимать сроки возврата до трёх месяцев. Один отдаёт, второй получает. Но схема понравилась. Необычной оказалась и форма погашения кредита – возвращать денежный долг продукцией. Устюжну аккредитовали по российско-американской программе и выдали первый транш на посевную – 500 тысяч рублей. Потом были ещё транши. Деньги сразу пустили в оборот. Стало возможным выдавать кредиты уже не на квартал, а на полгода и год. Дополнительные средства привлекли дополнительных пайщиков, увеличился и паевой фонд.
Какое-то время общество работало сразу по нескольким программам. Но главной оставалось кредитование фермерских хозяйств. У фермера Крылова, к примеру, упала крыша свинарника. Он уже хотел резать скот, когда на помощь пришло ОВК. Крылов сделал ремонт, ещё хрюшек прикупил – поднялся на ноги. Фермер Натрус, приехавший из Молдавии, сделал ставку на производство молока. Дважды брал кредиты и добросовестно по ним рассчитался. Фермеру Стрижову, взявшемуся выращивать картофель, помогали покупать химикаты, удобрения, семенной материал. А Иван Мальков за кредит на удобрения рассчитался... другим своим долгом. Районная больница задолжала ему за поставку картошки ровно столько, сколько он должен был вернуть ОВК. Ему и зачли его в качестве возвратной суммы. А превращать долги в деньги в ОВК уже научились.
Второй стала программа «Свой дом на селе». Третьей – развитие личных подсобных хозяйств. Признанием Устюженского общества взаимного кредита стал почётный диплом Президиума совета Российской академии бизнеса и предпринимательства, которым наградили его за вклад в развитие отечественного предпринимательства и социально-экономическое развитие региона. Наградили вместе с такими «китами» отечественной промышленности, как Магнитогорский металлургический комбинат, РАО «Норильский никель» и другие.
Со временем роль ОВК изменилась. Отказались от производства и переработки. У крестьян появились иные рынки сбыта. Ушла торговля, требующая больших оборотных средств. Ушла и основатель общества Надежда Косуля – её призвали возглавить Вологодское отделение Россельхозбанка. ОВК стало обычным кредитным кооперативом. От банка он отличается тем, что может давать ссуду лишь своим пайщикам, а бумажной волокиты, характерной для банковских кредитов, здесь практически нет. Кредитный портфель складывается из банковских займов, своих доходов и денег пайщиков. Вкладывать свободные средства в ОВК пайщикам выгодно, здесь процент больше, чем в любом банке. Но общество аккумулирует деньги лишь в том объёме, который будет востребован.
На таких вот доступных кредитах выросло целое поколение фермеров. В последние годы громко заявил о себе кооператив «Устюженский картофель». Некогда безработные люди, создавшие фермерское, затем и кооперативное сообщество, не только сделали Устюжну центром картофелеводства области, но и замахнулись сделать её центром картофельного семеноводства России. Они уже умеют выращивать свои элиты и суперэлиты, продавая их как населению области, так и картофелеводам Кубани, Ставрополья, Ростовской, Астраханской, Воронежской, Тульской, Кировской областей. Заключили договоры о сотрудничестве с такими научными центрами, как НИИ фитопатологии и НИИ картофельного семеноводства имени Лорха.
...А что же сама Устюжна? Она стала заурядным райцентром. О некогда былом величии её напоминают немногие сохранившиеся здания и храмы. Среди них величественная Казанская церковь, которая венчает главную улицу. В Рождественском соборе в самом центре города расположился краеведческий музей. Его четырежды обворовывали, лишив город помимо прочих ценностей и чудотворной Смоленской иконы Божьей Матери, которая, по преданию, в Смутное время спасла Устюжну от польских ратей. И всё же он по-прежнему богат экспонатами, среди которых древние иконы, произведения живописи, декоративно-прикладного и народного искусства, резьба по дереву, литьё, фаянсовые изделия. В последние годы в Устюжне были возобновлены ярмарки, организованные в своё время купцом Поздеевым и известные далеко за пределами края. Они так и называются – Поздеевскими.
К сожалению, это остаточное богатство не может уберечь Устюжну от дальнейшего упадка и гибели. Впрочем, так думалось и во время наступления польских войск в 1609 года.
Но судьба распорядилась иначе.
Калинин Александр
