Резонансное дело «мозырского живодера», глубоко потрясшее общественность двух стран – России, куда садист-шизофреник Александр Кацемба слал «отчеты» кровавых пыток и казней котят, и Белоруссии, откуда родом сам маньяк, – вскрыло сразу несколько критических уязвимостей. В законодательстве, в правоприменительной практике, в менталитете. История далека от завершения, но очевидно одно: если эти уязвимости не устранить – и срочно, все дальнейшие действия неравнодушных граждан по защите своих законных интересов, ценностей и прав можно будет уже смело отнести к разряду самообороны. Проще говоря, как бы это печально ни звучало, но общество вплотную подошло к идее самосуда, и оснований для этого более чем достаточно.
Кошмар рядом с нами
Случаи живодерства, к сожалению, не редкость, и каждый оказывается под прицелом общественного внимания. Неравнодушных в стране достаточно для того, чтобы не спускать подобные инциденты на тормозах: граждане пишут заявления в полицию, та как-то реагирует, возбуждаются уголовные дела, живодеры отправляются за решетку. Судя по новостям в СМИ, и уголовных дел, и посадок в последнее время немало – то есть от ужесточения наказания по ст.245 УК РФ польза есть. Иногда живодерам «прилетает» и от самих граждан, хотя закон, как известно, самосуд не приветствует. То есть что-то делается, в том числе, и силами правоохранительных органов. Так почему же стал возможен тот кошмар, который потряс сейчас, что называется, даже «видавших виды» оперативников?
Можно оперировать эмоциями: живодеры, заспамившие в августе нормальных людей «крашем» (фото и видео пыток и казней беззащитных кошачьих детенышей размером с ладонь), по сути, совершили теракт, пусть и не в юридической трактовке. Котят варили заживо в кипятке, расчленяли, жгли, связанных скотчем и подвешенных на крюках. Рассылка «отчетов» о казнях вроде бы предназначалась ограниченному кругу лиц – «насолившим» кому-то зоозащитникам, но, естественно, об этом быстро узнали все.
Более того, сидящий в соцсети «Вконтакте» аноним (один из нескольких фейк-аккаунтов «Алена Савченко», созданных в честь одной из скандально известных хабаровских живодерок) еще несколько дней шантажировал людей угрозами новых жертв, рассказывая о том, что взял еще нескольких котят-«заложников», будет их мучительно убивать, и никто ему не помешает. Что, собственно, и случилось. Кстати, в то время как первого из двух «Савченко» удалось вычислить – им оказался непосредственный исполнитель кровавых казней малышей, задержанный 14 сентября белорус Кацемба – второй «Савченко», позже переименованный в «Марту Нахаеву», до сих пор остается неизвестным. Как подозревают зоозащитники, он может быть ключевым звеном в живодерской краш-секте, заказчиком и кукловодом не только августовского террора, но и других убийств. Кто это – никто не знает.
От всего увиденного в августе кошмара жизнь огромного числа людей, в прямом смысле слова, остановилась. В соцсетях появились тысячи комментариев в духе «не могу спать», «не могу нормально жить», «за что мы все оказались в этом аду». Даже граждане, далекие от зоозащиты, вынуждены признать: им плохо уже месяц. «Вроде у меня в жизни все нормально, но какая это, к черту, жизнь? Ведь этот кошмар творится рядом с нами. Боюсь думать о том, что пережили несчастные детеныши, которые погибли страшной смертью в лапах выродков, и эти выродки – рядом с нами, с нашими детьми», – говорит Наталья Панина из Москвы. А что пережили активисты зоозащиты, не передать словами. Это боль, шок и нервный срыв.
Хватит ли на всех психушек?
Кому-то может показаться: если бы страшные кадры не расползлись по интернету и СМИ, проблема была бы не так ощутима – но это опасное заблуждение. Проблема не в СМИ, не в том, что это увидели, а в том, что это вообще случилось. Боль живого существа – это боль, вне зависимости от того, видит ли ее один человек, миллион, или не видит никто. Это сделали с невинными – с теми, кто ничем не заслужил такого ужаса и не мог им ответить. Понятно, что для нормальной, здоровой психики с не до конца еще убитым чувством справедливости подобное совершенно невыносимо. Понятно, что представления о добре и зле у большинства граждан, слава Богу, еще существуют. Также понятно, что в век интернета все содеянное в любом случае станет явным, достоянием широких слоев общественности. Но совершенно не понятно, почему такое вообще стало возможным.
Казалось бы, локальным адом в больном мозгу отдельных мразей должны заниматься психиатры или надзиратели на зоне. При чем тут котята? При чем тут люди? Почему этот ад, как чума, расползается за пределы камер и психушек? Но сложность еще и в том, что таких живодеров не 5 и не 15. В том же Вконтакте (где и распространилась вся эта история) без труда можно найти массу групп и пользователей по тематике animal hard crush – а это пытки, увечья, казни животных. Диких и домашних (собак, кошек, котят, щенков). Больших и маленьких. Новорожденных и старых. Наших «братьев меньших», за которых люди в ответе, и которые им, людям, доверяют. Связанных скотчем, окровавленных, изнасилованных, подожженных, изрезанных, бьющихся в агонии, с глазами, полными слез, боли, ужаса, отчаяния и мольбы. Звери, как известно, все понимают – и то, что им не помогут, и то, что их не спасут. Единственное, чего не понять никому – за что?
Сотни извращенцев и психопатов это снимают, сотни покупают и продают. Сотни – если не тысячи. Излишне говорить о том, что «Вконтакте» сидят дети, которые все это видят. Данные пользователей «ВК» выдает только по запросам правоохранительных органов – но, как сообщают близкие к этим органам источники, до сих пор нет ответа на запросы, отправленные еще в июне. «ВК» мог бы сейчас пойти навстречу и немедленно выдать данные еще нескольких садистов, явно причастных к текущей ситуации, но социальная сеть этого не делает. На запросы полиции если и отвечает, то не слишком оперативно. А сколько извращенцев, живодеров и садистов промышляет не в открытых пабликах, а в даркнете, сложно даже представить. И что с этим делать?
Только одно: вычислять – всех. Сажать – всех. Но для начала вычислять – и, если надо, привлекать для этого тех специалистов, которые и сами-то считаются «вне закона». А ведь именно они помогали ФБР ловить в даркнете педофилов. Эти люди говорят: свободный интернет создавался в противовес цензуре, но никак не для поощрения тотальной деградации, которая уже перешла за все мыслимые и немыслимые пределы.
Впрочем, еще один общеизвестный факт: анонимность в сети – скорее, миф, и при желании все данные преступников могли бы получить и правоохранители. Есть, конечно, пессимистичный взгляд на ситуацию. «Если использован tor, то возможности правоохранительных служб всего мира в большинстве случаев минимизированы. Иногда удается вычислить местонахождение только по косвенным данным, и, самое главное, никто там не даст никакого ответа. Держателей серваков тора – сотни по всему миру, и они не известны», – говорит специалист по интернет-розыску Леонид.
В свою очередь, хакер, пожелавший остаться неназванным, поясняет: каждого, кто пересылает запрещенный контент, можно вычислить. «Органы государственной власти могут отправить запрос в социальные сети, мессенджеры для выявления IP-адреса. Если IP-адрес принадлежит Tor или другим структурам – VPN, proxy, то далее запрос отправляется уже туда, и в конечном счете они получают уже реальный IP-адрес. После этого остаётся только сделать запрос провайдеру, который сообщит, где находится данный пользователь», – поясняет эксперт.
«Самосуд в законе»
Но и с полицией не все просто. С одной стороны, уголовные дела действительно возбуждаются, с другой, есть проблема. Например, мозырьского монстра вычисляла не полиция, куда зоозащитники обратились сразу же – его вычисляли сами люди. Большинство расследований по ст. 245 УК РФ (к слову, преступлениям не легкой, а средней тяжести) ведется в сети. Хабаровских живодерок вычисляли там же. Одним словом, «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».
К слову, и Кацемба действовал не в одиночку. Его задержали на квартире «музы-вдохновительницы» – живодерки из Реутово Дарьи Смирновой, в «послужном списке» которой – аналогичные пытки и казни беззащитных малышей. В СМИ и соцсетях о Смирновой пишут не первый месяц. «Заливает котятам клей в рот, привязывает их скотчем, колет ножом, топит в ванной, вспарывает живот. Мышат и хомяков бросает в банку с иголками, наслаждаясь их мучительной смертью. Тушит о них окурки. Давит сапогами. Все снимает на камеру».
Самое удивительное в этой истории то, что спустя несколько часов после задержания 14 сентября обоих маньяков в Реутово Смирнова оказалась на свободе. Рядом с беззащитными животными, маленькими детьми и прочими потенциальными «легкими жертвами». Ранее возбужденное уголовное дело в отношении живодерки находится в каком-то непонятном состоянии: то ли оно есть, то ли его нет, но факт: сама Смирнова – на свободе. И это при том, что в истязании животных она созналась на камеру.
Жители Реутово просто в ужасе – обсуждают на местных форумах планы посменного дежурства у двери Смирновой, чтобы она никого больше не убила. Некоторые настроены решительно: если государство не в состоянии помочь и восстановить справедливость, пусть делегирует часть полномочий людям. «Самосуд в законе» решит все проблемы, народ сам со всем разберется, предлагают комментаторы в интернете. И их, к слову, тоже сотни.
Преступление и наказание
Людей можно понять: мириться с пытками беззащитных и невинных живых существ не готов никто. Психиатр Александр Теслер говорит: «нормальна любая реакция, адекватная раздражителю» – следовательно, люди, желающие восстановить справедливость и не готовые принимать ад как данность, нормальны. Можно ли сказать то же самое про систему, отказывающуюся защищать законные права и интересы здоровой части общества и позволяющую терроризировать и животных, и людей? Еще один риторический вопрос.
Живодеры говорят: они убивают «назло кровожадной зоозащите». «Кровожадность» зоозащиты (и не только ее, но и всех нормальных неравнодушных граждан), со своей стороны, является следствием действий живодеров и периодического бездействия правоохранителей. Получается замкнутый круг. Но почему в результате каких-то людских разборок страдают животные, ставшие их орудием и мишенью? Почему они не защищены законом – как, например, в США, где жестокое обращение с животными считается особо тяжким преступлением категории «А» (высшей в принятой классификации), наравне с убийствами и поджогами?
Производство animal crush-video считается особо тяжким уголовным преступлением не только в США, но и во многих других странах мира, включая Великобританию, Германию, Грецию и т.п. Есть, чему поучиться, и рассматривая американский опыт. В частности, ФБР определило четыре категории для противоправных действий в отношении животных: 1) преступная халатность; 2) истязания и злонамеренное жестокое обращение; 3) жестокое обращение с животными, совершенное группой лиц; 4) насилие сексуального характера над животными.
О том, что нечто подобное необходимо и в России, ранее заявлял и глава СПЧ Михаил Федотов. Комментируя ужесточение 245 ст. УК РФ до категории средней тяжести в 2017 году, он подчеркивал: «Безусловно, наказание за издевательства над братьями нашими меньшими нужно ужесточать. Но, на мой взгляд, данный законопроект нуждается в серьезной доработке. Во-первых, я бы не смешивал жестокое обращение с животным и убийство животного – это разные вещи. Кроме того, я бы не смешивал хулиганские побуждения и садистские формы – это тоже разные вещи. Я бы их развел». По его словам, составы преступлений, когда жестокое обращение с животными сопряжено с отягчающими обстоятельствами, с садизмом, повлекшим смерть или увечье животных, должны наказываться, как минимум, шестью годами лишения свободы. «Тем самым все это переводится в категорию тяжких преступлений», – отметил М. Федотов, предложив четкую градацию составов таких преступлений – не одну статью, а отдельную главу в УК РФ «Преступления против животных».
Казалось бы, «скрепы» – у нас, а элементарное понимание того, что страдания котенка, щенка или любого другого живого существа неприемлемы, и чудовищные явления, попирающие общечеловеческие нормы морали, должны жестко пресекаться – у них. «Защита чувств верующих», опять же, у нас, и это прекрасно, но на защиту чувств огромного количества людей, переживающих акты садизма и живодерства как теракт и личную трагедию, почему-то всем плевать. Почему бы, помимо прочего, не наделить всех неравнодушных граждан правом подавать живодерам коллективные иски и требовать возмещения морального вреда? Может, столкнувшись с перспективой всю жизнь выплачивать долги обществу за каждое изувеченное, истерзанное, убитое животное, живодеры и их родители (в случае, если живодер – несовершеннолетний), наконец, призадумаются о смысле и ценности жизни?
Пока же альтернатива для многих очевидна: или смириться с кошмаром, или ждать милости от полиции, или идти на криминал. Мириться с кошмаром никто не хочет, на нары – тоже, но и от безнаказанности маньяков все предельно устали. Каждая маленькая жертва – это тонны растерзанных человеческих нервов, и за этот ущерб кто-то должен ответить. Понятно, что монополия на наказание в любом случае останется у государства, но справедливым будет лишь наказание, адекватное содеянному. Хотя бы перевод этих преступлений в категорию тяжких, как это сделали в Америке и как предлагал глава СПЧ при президенте России. Вот тогда полиция зашевелится, а люди успокоятся. Или дальше – что совершенно очевидно – будет только хуже.
