«Московский комсомолец» отмечает свое столетие на фоне всеобщей уверенности в том, что Интернет заменяет профессиональную журналистику, и газеты скоро умрут.
Люди старшего поколения помнят чудесный фильм Эльдара Рязанова «Берегись автомобиля!», в котором режиссер народного театра, комический персонаж, с важным видом говорит: есть мнение, что народные театры вытеснят, наконец, профессиональные. А режиссера играет Евгений Евстигнеев! Роли актеров-любителей в его театре исполняют Иннокентий Смоктуновский и Олег Ефремов! Все — выдающиеся профессионалы, великие актеры. И это лишь подчеркивает нелепость идеи, будто любители способны заменить профессионалов.
Проблема в том, как ведут себя профессионалы.
Игра моего детства: черного и белого не брать, «да» и «нет» не говорить! Смысл игры: задают вопросы, и ты должен быстро отвечать, но слова «черное» и «белое», «да» и «нет» употреблять нельзя.
Меня присутствие девочек, помню, настраивало на другие развлечения. Но некоторые мои коллеги именно в этой игре путем длительных тренировок достигли невероятных успехов. Происходят волнующие всех драматические события — коллеги стоически молчат. Есть фигуры, которые всех интересуют, но их имена даже не упоминаются. В результате нет картины реальной жизни страны.
Плохо обслужили!
Коллеги проявляют невероятную заботу о начальстве. А министерства и ведомства ведут себя как обидчивые барышни. Прочитав даже не критическую заметку, а всего лишь недостаточно восхищенные слова, только что в обмороки не бросаются!
Знаменитый историк Василий Ключевский говорил: в России нет борьбы партий, но есть борьба учреждений. Ведомственный интерес берет верх над общегосударственным. Начальники заняты борьбой за интересы собственного ведомства, за влияние и ресурсы. Критическая заметка — свидетельство неумения навести порядок в учреждении, потому воспринимается как личная обида.
Мыслимое ли это дело, если журналистика показывает все как есть? Показывает серость, глупость чиновника, его непригодность к работе… Разве можно такое терпеть? Свободные средства массовой информации — единственное, чего они хоть немного, но боялись. Покажут, какие они есть, — и перед семьей стыдно, и высшее начальство по головке не погладит. А теперь для чиновников настали счастливые времена: бояться нечего.
Журналисты для власти — обслуживающий персонал. Отношение к журналистике — высокомерно-презрительное. Заметка недостаточно восторженная — плохо обслужили! А уж к тем, кто считает своим долгом работать профессионально, — отношение раздраженно-ненавидящее: вы нам мешаете…
Мне и в советские времена везло: служил под началом главных редакторов, которые журналистов в обиду не давали. Сам — если сочту проступок серьезным — накажу, а другим не позволю. А сейчас, рассказывают, генеральный директор или главный редактор, услышав нагоняй по высокому телефону, злобно кричит на подчиненных: «Родину не любите?!» Оставшись в своем кругу, выясняет: «Зачем меня с этим министром ссорите? Чье задание исполняете?..»
Результат — одна статья тоскливее другой. Словно соревнуются, кто скучнее напишет. Понятно: чем меньше нового сообщишь, тем больше шансов не сделать ошибку. Легко проскакивает только очевидная и безнадежная серость. Талант, который всегда иной, не нужен, какую бы пользу ни приносил стране.
Оскудение интеллектуальной жизни
Обществу необходимы дискуссии, столкновение мнений, споры, новые идеи. Но на все острые, болезненные и неотложные вопросы даются примитивные ответы. Что бы ни произошло, реакция одна: запретить, отменить, закрыть! Без обсуждений и рассуждений! Законы рождаются за одну ночь и принимаются за один день.
И кажется, что такова продуманная линия, сознательная политика, стратегия, выработанная умами анонимными, но великими. Однако если присмотреться к тем, кто предлагает эти решения, то напрашивается иной вывод: ничего другого предложить они не в состоянии. Таков уровень представлений о стране и мире.
Вспоминается марксистский термин — отчуждение. Происходит отчуждение от все усложняющегося и набирающего невиданный темп мира. Он рождает страх. И звучит испуганный призыв: ничего не менять! Оставить как есть! Не мешайте нам жить, как жили наши отцы и деды! Мы охвачены стремлением максимально упростить реальность, то есть навести порядок! Что означает: разогнать и наказать.
Даже мыслящая публика запуталась и не очень отчетливо представляет себе, как практически изменить ситуацию к лучшему. Интеллигенция удовлетворяется печальным выводом, что в этом по природе своей несовершенном мире выбор существует лишь между большим и меньшим злом… Возникает ощущение оскудения интеллектуальной жизни, что для России губительно.
Автоматчики партии
Целую плеяду талантливых журналистов отлучили от профессии. Это произвело неизгладимое впечатление. Призадумались и другие: то же самое может произойти и с ними. А взаимоотношения с властью — дело непростое и деликатное.
Поэт Николай Грибачев когда-то с гордостью называл себя и своих однокорытников «автоматчиками партии». Они доказывали, что писать нужно только то, чего ждет начальство. Взамен, разумеется, требовали привилегий и отличий.
Грибачеву ответил Борис Полевой, автор знаменитой «Повести о настоящем человеке» (о лишившемся ног летчике, Герое Советского Союза Алексее Маресьеве). Ехидно заметил, что «автоматчиков партии» пора демобилизовать…
Сейчас они вновь понадобились. Не той партии, так другой.
Иногда практичный расчет и не скрывается: человек зарабатывает как может. Но свободно и честно высказывающийся коллега — бельмо на глазу. Неприятно, наверное, когда кто-то рядом продолжает исполнять свой профессиональный долг, а ты-то уже давно врешь… Поэтому так важно оправдать свое право служить и прислуживать. Отстоять право служить власти.
Когда-то Михаил Шолохов на съезде партии под аплодисменты провозгласил:
— Нас обвиняют в том, что мы пишем по указке партии. Это не так. Мы пишем по указке сердца. Но наши сердца принадлежат партии.
Всегда найдется масса оснований для того, чтобы сердце принадлежало начальству, которое умеет быть благодарным. Нынешние ставки арендной платы высоки. Большие деньги, высокая должность…
Возникает вопрос: есть ли возможность работать достойно, сохраняя профессиональную честь, и при этом не вылететь со службы?
Даже в советские времени находились журналисты и целые редакции, которые демонстрировали высокий профессиональный класс.
Покойный академик Александр Панченко замечал:
— Лакеи и холопы говорят: «Такое было время». Время всегда плохое, а справляемся мы с ним или нет — зависит от нас. Но при любом самом гнусном режиме места для порядочных людей зарезервированы.
Муза ветрена и непостоянна
На журналистику высокого качества всегда будет спрос. Вопрос в том, как ее сохранить? «Московский комсомолец» своим примером доказывает, что это возможно. Все сто лет «МК» отличался непосредственностью, необычностью, отличными репортерами, яркими заголовками… Может, от того, что в советские времена в городской комсомольской газете платили немного, и в редакции задерживались лишь те, кто маниакально любил журналистику?
— Какие у нас могут быть радости? — объяснил мне редактор «МК», когда в студенческие годы я пришел в отдел рабочей молодежи на практику. — Писать и печататься.
Слово главного — закон. Писал и печатался каждый день, осознавая, какие качества нужны журналисту: любовь к тому, что делаешь, сознание своей профессиональной миссии и понимание, что надо дорожить репутацией, — других ценностей у нас нет. Счастливые времена: за практику — два приза. Хрустальный кубок, который бережно храню, и лестное предложение остаться в газете, которым и пользуюсь, робко предлагая «МК» свои заметки…
Прошло четыре с лишним десятилетия. Газетный мир изменился до неузнаваемости. Некогда знаменитые издания в руки взять тошно. А читать «МК» — по-прежнему удовольствие. Могу только гадать, как это удается главному редактору Павлу Гусеву, который руководит газетой тридцать шесть лет.
Как необходима сейчас газетная журналистика, которая всесторонне анализирует жизнь общества, служит своего рода нелицеприятным зеркалом, требует реакции — интеллектуальной и эмоциональной, не позволяет оставаться равнодушным, заставляет думать! И тем самым двигает общество вперед.
Конечно, заметки бывают удачные и не очень. Кого-то вчера посетило вдохновение, кого-то муза обошла вниманием, а то и хуже того — изменила с другим. Но утром разворачиваешь свежий номер «МК» — и находишь на газетных страницах искренность, внутреннюю свободу и очарование ищущей мысли.
Чего еще желать читателю?
Источник
