Дожила до понедельника

Ирина Печерникова

Режиссер картины пообещал, что мне заплатят по высшей актерской ставке, которую должны были дать еще после «Доживем до понедельника», но я об этом не подозревала и никогда на ней не настаивала. И я пошла. А Олегу режиссер пообещал квартиру.

Помню, вот так же я попала в фильм «По собственному желанию», где мне предстояло играть балерину. Сценарий не очень, но я только вернулась из Швеции, на мне здесь поставили крест. И когда позвали на Мосфильм, я совершенно четко подумала: пускай возникну из мертвых, хоть костюмы симпатичные, опять же надо на станок ходить, привести себя в порядок, чтобы не везде меня дублировали, а и самой танцевать. Вот это было решение. А на трехсерийной картине у меня не было решения. Сплошной компромисс.

На съемках я выходила, что-то говорила, с кем-то спорила, что-то изображала, но это не та работа, за которую получают высшую ставку. Никаких затрат моего нутра не наблюдалось. Вообще никакого нутра. Не зря же этот фильм никогда с тех пор не показывали. Я потому и не называю, а то еще покажут.

И я предчувствовала такой результат, и Олег тоже. Мы с ним сидели на площадке в каком-то углу с одинаковой миной на лице. Наверное, от общего настроения домолчались до того, что у нас появился, как я сказала позднее Лизе, дельфиний язык.

Почему дельфиний? Потому что они у меня самые любимые. Я очень люблю собак, лошадей и своего кота Кешу, но самые притягательные для меня — дельфины. Мы ведь не знаем о них ничего конкретного. Да, у них, ультразвук, не знаю что еще, но они ВИДЯТ живое существо. У меня про дельфинов есть все фильмы, которые выпущены. Может, это от мамы идет. В детстве она заплывала очень далеко в море, она же в Сочи жила, километра на два, на три. И однажды с ней стала играть стайка дельфинов, и защекотали ее, она начала захлебываться, а потом смутно помнила, что дельфины ее вынесли. Очнулась уже на берегу…

Олег о чем-то думал, потом издавал звук с вопросительной интонацией: м-м? Я отрицательно мотала головой: ме-а. Мог вдруг сказать: «Да», — и я подтверждала: «Вообще-то да». И мы понимали, о чем речь. В этом дельфиньем мире Олег стал мне ближе и даже понятнее.

У него появились планы, но я о них узнала позднее. Однажды раздался телефонный звонок, и Олег предложил ставить на телевидении «Бесприданницу». Я испугалась и обрадовалась. Хотя не очень-то видела себя Ларисой Огудаловой, мне казалось, что это женщина яркая, цыганистая, но я доверяла режиссеру: раз он так считает. Только сам Олег еще не решил, кто ему интересней — Карандышев или Паратов. Мы читали пьесу, разбирали. А потом оказалось, что есть уже готовый телефильм с Дорониной, который она якобы сама запретила показывать. Но едва мы начали репетировать, картину решили показать. И нас закрыли.

А потом случилось чудо. Олег и Лиза получили квартиру. До этого жили в маленькой хрущевке, где обе мамы и Лиза все время спотыкались о ноги Олега, спавшего на раскладушке. И вот меня пригласили на новоселье. Они оба были такие счастливые, что походили на небожителей — ходили как будто над полом. Оба в джинсах, босиком, в каких-то белых размахайках. А главное, что мне запомнилось — это как они касались предметов, мебели, стен. Ощущение, что я попала в страну эльфов, у которых очень лучистые глаза. Потом меня привели в холл с целой стеной книг. Олег что-то нажал или просто открыл, как в старинных замках, дверь, вернее часть стеллажа вместе с книгами и зеркалом и торжественно провозгласил:

— Мой кабинет.

Я знала, что это его мечта — иметь кабинет. Я вошла. Там опять были книги, фотографии, диван и письменный стол. Он усадил меня и включил магнитофон. И я услышала готовый, с музыкой, лермонтовский вечер, который должен был состояться в зале Чайковского. Как он читал! А потом Олег сказал, что после этого вечера, МЫ будем делать «Маскарад». Он — Арбенин, я — Нина. И что вообще я теперь актриса на все его будущие планы. Мой любимый актер сказал, что я — его актриса!

А потом ЕГО не стало. Я не пошла прощаться с ним в Малый театр, не смогла. Он остался для меня живым. А когда уходила после того славного вечера с пирогами, Лиза вдруг сказала:

— Ира, если ты не против, я хочу подарить тебе одну вещь.

В тот злополучный день Олег уезжал в Киев на сутки. Надел новую рубашку, светлую, а потом снял:

— Она очень светлая, значит, придется брать сменную, дай мне потемнее, не хочу ничего лишнего с собой, ну, подумаешь, на один день.

А ушел навсегда. И рубашку, которую он только примерил, Лиза подарила мне. Говорят — плохая примета, а для меня наоборот. Я надевала его рубашку, когда не получалась роль, и разговаривала с ним, молча, как всегда. И на следующий день все получалось. Значит, он меня слышит. Так продолжается моя связь с Олегом и после его ухода. Сейчас она приобретает другие формы. Я начала получать от него записочки во сне. Ясно вижу несколько предложений на бумаге, написанных его почерком. Подписи нет, стоит только число, но я знаю, что это от него. У меня был очень трудный период и в личном плане, и в творческом. Искала пьесу, но все время натыкалась на преграды. И вот получила записку. Точный текст не помню, но общий смысл таков: «Перестань ломиться в закрытые ворота. Остановись и оглянись. 4 ноября». В это время меня приглашают в Дагомыс в жюри фестиваля детских фильмов, которые снимают сами дети. Именно 4 ноября вылетаю на фестиваль. Там, среди детей, понимаю, что не хочу больше искать пьесу и возвращаться в театр. Теперь сценой становится сама жизнь. Теперь пьесы будут искать меня, а не я их. Мне хочется что-то делать с детьми. Возвращаюсь в Москву, успокаиваюсь. Посмотрела по сторонам, с меня слетели шоры, я освободилась.

Вторая весточка была короче: «Ищи другой путь. Вспомни имя свое. 8 марта». Это случилось в феврале. А 8 марта телевидение повторило документальный фильм Бермана и Жандарева «Ирина Печерникова. Неоконченный роман». И раздалось много телефонных звонков, добрых слов, даже от незнакомых людей. Многие спрашивали, почему я не пишу книгу. Мне и раньше говорили об этом друзья журналисты, но это у меня вызывало неуверенность, даже страх. Как это писать о себе. Не могу. А в этот день что-то изменилось, мне даже захотелось рискнуть, попробовать написать о людях, которых я люблю, и я решилась. Вот и пишу…

Однажды Олег забрал меня в свое царство, в свою галактику, и я не знаю, почему он выбрал именно меня. Это счастье продолжалось шесть лет. Но его тайну, его мир я так и не открыла.

***

У Чапека есть чудная книжка «Была у меня собака и кошечка». Я влюбилась в нее сразу, а сейчас, когда я сижу дома, как в клетке, потому что все думают, что я на престижном фестивале, я даже не могу подходить к телефону, так как меня нет в Москве, моим единственным собеседником оказался кот Кеша. Он, наверное, почувствовал мое состояние или понял, что я осваиваю компьютер только третий день.

Легко сказать «осваиваю». Просто в последнее время у меня сложности с техникой, не потому, что я не понимаю (я понятливая), а потому, что боюсь ее испортить. Мне кажется, что нажму что-то не то, и она, техника, сломается, а все мои попытки ее починить закончатся катастрофой. Не знаю, откуда появился этот страх, ведь раньше я могла починить ходики, кофемолку, электродуховку, даже телевизор и холодильник, правда, иногда от отчаяния ударом по корпусу, но получалось. Может быть, техника стала фантастической, и «ударом по корпусу» не поможешь. Надо просто стараться не отставать. Моя подруга Нина (бесконечно терпеливый, добрый, молчаливый, спокойно выдерживающий все мои ляпсусы, очень дорогой человек) показала мне, как пользоваться мышкой и как набирать текст на компьютере.

И Кеша мне помогает — лежит на коленях, чего никогда раньше не делал, он же дикий. У нас, вообще, были сложные отношения, так как я собачница, а когда мой Саша принес в ладошке с улицы этот черный замерзший комочек с золотыми глазами, он не знал, что я с детства боюсь кошек, и к тому же мой коккер Флай не понял и молча заревновал. Он стал от меня отворачиваться, а теперь, когда не стало ни Саши, ни Флайки, я вдруг почувствовала мудрость моего кота. Оказывается, это удивительное создание, наверное, как мой любимый дельфин, который мне всегда снится, и с которым мы всегда разговариваем о чем-то особенном. И сейчас, когда мне вдруг вспомнился Флай, Кешка спрыгнул с колен и с «мряу» куда-то улетел.

А о Флайке — это удивительная история… У родителей была собака — мы ее подобрали на улице. И в тот день, когда она умерла, я это почувствовала, находясь в Свердловске, на гастролях с Малым театром. И вечером после спектакля увидела возле гостиницы — сидит моя умершая собака и на меня смотрит. Один к одному, только щенок. У той четыре беленьких носочка, а у этого. Черный, лохматый дворянин типа тибетского терьера. Весь Малый театр его прикрывал, когда заходили в самолет. Я назвала его Ивкой.

Сначала я его спасла, а потом он мне помог. Летом мы с ним отдыхали у родственников под Калугой. Однажды я купалась и загорала на речке, и вдруг увидела, что Ивка куда-то пропал. Я все вокруг осмотрела, наконец, забралась на высоченный песчаный карьер и увидела моего пса, который медленно, пошатываясь, брел в сторону леса. Я крикнула: «Ивка!!!», — но он не отреагировал. Я побежала за ним, догнала, обняла, развернула его к себе. Он посмотрел на меня смутными глазами, потом повернулся и снова побрел к лесу. Я его подхватила, отнесла домой, и через пару часов он умер. Я запросилась в Москву, сказала, что больше не могу здесь оставаться. Приехала в Москву — и мама умерла. А иначе бы я задержалась под Калугой еще недели на две, телеграмма, возможно, и дошла бы, но вот успела бы я на похороны или нет, не известно…

Когда мы с Сашей встретились и сразу все поняли про нас, через месяц нам пришлось расстаться. У него была семья и маленький сын. Я вспомнила, что на чужом горе… А потом наступила пустота. Я танцую, когда мне плохо, но даже танцы не помогали и книги тоже. Мой любимый магазин «Путь к себе» был закрыт, и я поехала на птичий рынок. Там бывает очень грустно, но все равно попадаешь в детство. Вот там мы и встретились с Флаем. Он просто, глядя на меня, вывалился из теплого воротника, в котором его держала хозяйка. Я его поймала, а женщина сказала:

— Теперь он ваш.

У меня не было достаточно денег, чтобы его купить, но она мне отдала щенка за столько, сколько у меня было. Я не знала, что делать с этим головастым существом на крысиных ножках, и поселила его в корзинку, но он так по-мушкетерски оттуда выбирался, что свалил ее и пописал все-таки на полу. А потом я сильно простудилась и почувствовала, что вдруг мне стало легче, и совсем прошла боль в голове. Оказалось, на ней лежал Флаюшка. Он меня лечил.

Даже моя подруга Нина, которая кошатница, так его полюбила, что я даже чуть-чуть заревновала, мне казалось, что она мешает его воспитанию. Балует. Но его невозможно было не любить.

У этой породы отсутствует стоп в отношении еды. Я готовила в деревне кабачки и периодически кусочки падали на пол. Флай съедал. Наконец, я сложила все в кастрюлю и вдруг слышу: и-и, и-и. Стоит этот дирижабль, ноги разъехались в стороны, как распорки, и не может ни сесть, ни лечь. Ну, я понимаю мясо, а тут сырой кабачок!

А однажды я увидела картину: сидит Флай и заворожено смотрит на муху, сидящую на стене. Но муха улетела, а Флайка продолжал сидеть еще три часа у стены. Я испугалась и позвонила ветеринару Баранову, я ему очень верила. Он мне спокойно сказал: «Ваш пес — философ и если муха там была, он считает, что она там будет. Он просто ждет».

Но несмотря на философский склад ума он был все-таки коккер-спаниэль! Однажды мы с ним шли за молоком, дорога знакомая, жарко, тихо. И вдруг он остановился как вкопанный, напрягся, встал в стойку и прыгнул сквозь кусты. Раздался громкий «плюх!», взлетел утиный выводок, и тишина, а потом появление Флайки, мокро глиняного и совершенно ошалевшего. Наверное, так и не понял, что произошло, ведь он уток никогда раньше не видел. Охотничий инстинкт сработал.

А еще он очень хорошо искал грибы, вернее находил, садился и лаял. Особенно ему удавалась охота на шампиньоны. На лугу их видно издалека, и он радостно бежал, а я за ним. Только зачастую мой пробег заканчивался шикарным экземпляром «дедушкиного табака». Перед тем как стать сухим грибом, из которого идет дым-табак, он очень красивый, белый и большой. Я сначала расстаривалась, а потом прочитала, что молодой крепкий «дедушкин табак» тоже съедобен, и придумывала из него необыкновенные блюда. Нам с Флайкой всегда было радостно и интересно. И он был мой любимый.

В январе 2000 года он, наверное, все учуял, но надеялся. Когда мы приехали в деревню, он все время ходил от папиной пустой кровати на крыльцо, где обычно ждал Сашу с рыбалки. Сначала сопровождал меня в лес, мы навещали «наши места», потом просто сидел на крыльце. А однажды спустился с крыльца и упал. Он все понял. И сердце не выдержало.

Самое интересное, что когда я перестала писать о Флайке, тут же на коленях появился Кеша. Как это объяснить?