Плутая на своих «Жигулях» по переулкам и тупикам в районе столичного метро «Аэропорт», ищу Часовую улицу.
Сворачиваю с одного переулка в другой, там, оказывается, одностороннее движение, поворачиваю на следующую улицу…
Почему-то меня охватывает чувство тревоги. Почему же? Время позднее, первый час ночи. Прохожих нет. Проносятся редкие машины. Кто-то светит сзади фарами, кто-то обгоняет так, что вот-вот столкнемся. Улицы освещены плохо, на дорогах колдобины.
Я еду к дочери Юрия Дружникова. Он теперь профессор, известный публицист и писатель, а тридцать лет назад мы вместе с ним работали в «Московском комсомольце». Вспоминаю, как его, когда он жил в Москве, не печатали, запрещали упоминать имя, как за ним следили, как у него квартиру обыскивали… Меня давно ждут. Нужно поскорее добраться, взять книги, присланные им из Америки, и тут же мчаться на другой конец города, где тоже назначена встреча, а затем домой: дописывать статью для «Недели», отвечать на письма, выгуливать пса, зайти в Интернет — и спать. Обычно ложусь в три ночи, встаю в девять утра!
Вдруг, это всегда происходит неожиданно, меня притирает белая «Нива» и, обгоняя, останавливается метрах в десяти — пятнадцати. Может быть, водитель «Нивы» тоже запутался и хочет спросить, как ему найти улицу или дом, может быть, у него что-то сломалось или кончается бензин? На дорогах такие ситуации обычны, и между водителями существует (скорее раньше существовала) солидарность, они всегда готовы оказать помощь друг другу.
Приоткрываю водительскую дверь и высовываюсь. Из «Нивы» выбегает человек. Молодой. Спортивный. Злой. То, что злой, определил сразу, он приближался ко мне со свирепым и раздраженным видом.
Я не успел ничего произнести.
Он подбежал ко мне, резкий поворот головы вправо, потом влево: нет ли ненужных глаз, — и…
Несколько матерных слов и тут же удар ногой по моему лицу…
Слетели очки.
Я вскрикнул.
Почему-то срывающимся голосом произнес: «Не надо, извините…»
Еще, опять же под отборный мат, удар по лицу.
Что происходит? Это просто грабитель, или он давно за мной следил и устал от моих бесконечных поворотов, или я его где-то случайно подрезал, и с тех пор он едет за мной? (С годами вожу машину все хуже и хуже. Промашки на дороге у меня бывают. Поэтому и повесил на лобовом и заднем стекле знак «У»: мол, за рулем ученик, относитесь снисходительно…)
Удары по телу: второй, третий, четвертый…
— Бабки давай! — прохрипел он.
— Сколько? — растерянно произнес я. Зачем уточнял сумму?
— Все давай, сколько есть! — почти приказ, а в подтексте: не дашь — убью гада.
Из левого кармана брюк вытащил все, что было, — около шестидесяти тысяч.
Он быстро сцапал деньги, хлопнул, закрывая, дверью моей машины и пару раз ударил по ней ногой.
Все произошло мгновенно. Как в плохом кино.
Горит щека, ноет низ живота, чуть-чуть кружится голова. Без очков вижу все расплывчато, как в тумане.
Вспомнилась драка в детстве, когда мне было 8 лет и мы с моим приятелем по дому поехали в Шувалово, пригород Ленинграда. Гуляли по лесу. Двое мальчишек, старше года на три-четыре, побили нас и отняли у меня перочинный ножик.
Вспомнилось — уже стукнуло 18 лет — нападение хулиганов на Кировском мосту. Их было трое, я один. Требовали деньги. Если бы не остановился трамвай и сердобольный водитель (женщина) не начал свистеть в милицейский свисток, кто знает, чем бы это кончилось. Я запрыгнул в трамвай, а хулиганы остались на мосту.
Вспомнилось столкновение в московском кафе «Артистическое», когда мне было 28 лет. Пьяный переросток-подросток затеял драку.
Вспомнилось, как бил меня случайный попутчик, которого я сам же и посадил в машину. Он матерился, а я рискнул заметить, что мата не люблю. Он разбил мне очки, помял ногами машину — тогда мне было 38 лет… (Все драки и нападения происходили раз в десять лет).
Вспомнилось, как в 48 лет, когда я собирал материал о такси (несколько месяцев там работал), ко мне в машину сели парень с девушкой. Мы почти доехали до указанного ими места. Вдруг парень вытащил гранату и заорал, что взорвет машину, если я не исполню его приказов: куда ехать, где останавливаться, как себя вести. Будь что будет, решил я, и начал выделывать на дороге кренделя: ехать против движения, сигналить, резко разворачиваться, обгонять и подрезать, другие автомобили, решив, что лучше столкновение, чем смерть от гранаты. На одном из поворотов парень, держа гранату в руке, резко распахнул дверцу. Я притормозил. Он выскочил из такси. Девушка кинулась за ним.
Тут же я вызвал милицию, и через полчаса мы уже нашли моих пассажиров, сидящих в обнимку на скамеечке недалеко от того места, где они и выпрыгнули из машины.
Как выяснилось позже, парень действовал так, чтобы не оплачивать проезд. Хотел поднять свой авторитет перед девушкой. Самоутвердиться.
Граната оказалась учебной. Она сохранилась у него еще со времен службы в Афганистане. Но все равно парню грозили неприятности. Я сделал все для того чтобы через четыре часа его выпустили без последствий. Мы долго после говорили с ним у меня дома. Мне хотелось ему доказать, что так жить нельзя, что пугать других людей не лучший способ для самоутверждения.
И вот теперь я снова побит.
Почему, зачем, за что?
Дрожат руки. Ноет сердце, кажется, сейчас умру. Умру. Страшно. И никого нет рядом.
«Спокойнее, — приказал я сам себе. — Ты цел. Крови нет. Ничего не видно без очков, трудно будет возвращаться домой — но как-нибудь доеду. Нужно вызвать милицию. Спокойнее. Он уехал? Уехал или еще следит за мной?»
Посмотрел по сторонам. Вроде никого. Ни людей, ни машин. А если он притаился где-то и последует за мной?
Зачем-то я въехал в близлежащий двор. Там окончательно отдышался. Посмотрел — а очки-то не разбились, лежат на полу машины. Надел очки. Стало легче.
Вышел из машины.
Пусть будет, как будет. Не боюсь. Пошел искать дом моего друга. Его корпус оказался запрятанным в глубине микрорайона.
Нашел. У подъезда стоит парень. Черненький.
Уточняю номер дома и подъезда. Стараюсь спрашивать спокойно.
Он отвечает: да, дом этот, подъезд этот, нужная мне квартира на третьем этаже.
Он входит в подъезд, и я вхожу за ним. Темно, света на первых этажах нет.
В голове проносится: сейчас он меня убьет. Так убили одного переводчика, убили телеобозревателя, убили банкира, убили журналиста, убили издателя, убили…
Он посветил зажигалкой. Я поднялся на третий этаж и позвонил.
Дверь открыли сразу, никто не спросил, кто там.
Я ввалился в квартиру. Попросил воды.
Все рассказал. Вызвали милицию. Приехали быстро.
Сказали: «Вряд ли найдем. Номера машины вы не запомнили. А белых „Нив“ столько в Москве!»
Сунул руку в карман. Там, оказывается, лежали деньги. Триста тысяч. Месячная зарплата, полученная мною накануне на факультете журналистики МГУ, где я преподаю. Полставки профессора, хотя я и не доктор и даже не кандидат наук.
Улыбнулся. Представил… Выбегаю из машины и кричу:
— Я вам не все деньги отдал! Возьмите!
Удивленный грабитель подходит ко мне. Берет деньги. Расспрашивает обо мне.
Я рассказываю…
Психолог и журналист, преподаватель факультета журналистики Московского университета. Автор книг «1001 вопрос про ЭТО», «Соло на пишущей машинке» и других, ведущий нескольких радиопередач, режиссер фильма «Клоун Мусля», отец двоих детей…
Он слушает. Понимает, что поступил скверно. Возвращает деньги, говорит, что оплатит ремонт дверцы. Извиняется. Я его прощаю.
Мне хотелось бы перевоспитать этого…
— Вам плохо? Может быть, вызвать «Скорую помощь»? — предложил лейтенант милиции, заметив мой отсутствующий взгляд.
— Нет-нет, ничего. Просто о своем думал, — ответил я и усмехнулся. Усмехнулся — значит, прихожу в себя.
Повезли в милицию, потом в травматологический пункт. Переломов нет, так, небольшие кровоподтеки в районе глаза, припухлость на лице. Холодный компресс.
Звоню друзьям в Кузьминки, где меня ждут уже третий час и волнуются. Сообщаю, что еду. Там напоили чаем, успокоили.
Под утро вернулся домой. Спать не мог.
Лежал и прокручивал случившееся.
Конечно, я вел себя как последний идиот. Зачем открыл дверь? Нужно было развернуться и удирать. А если бы он погнался за мной, протаранил мою машину («Нива» крепче «Жигулей-2105»), то я был бы сейчас в больнице, а то и в морге.
Нужно было гаркнуть:
— Ты что делаешь? — (Всех называю на «вы», не люблю обращаться на «ты».) Я писатель. Смотри, это моя книга. Не трогай меня. — И показать ему книгу «1001 вопрос про ЭТО», где есть мой портрет. (Эту книгу я вез с собой, чтобы передать дочери Юрия Дружникова.) Вдруг бы подействовало?
А если он под наркотиками или много выпил?
Нет, нужно было…
Нужно было сразу сказать: дам денег… Сколько ему нужно? Втянуть в беседу. А там постараться все объяснить. Ты же психолог, черт возьми…
Так все произошло неожиданно. Рас-терял-ся — и мог потерять жизнь.
Лежу, не могу заснуть. Рассуждаю.
Ну, убил бы он меня. Обыскал бы и не нашел никаких ценностей. Угнать машину? Тоже сложно — на двух машинах не поедешь, а выкинуть меня — вдруг милиция проедет и найдет? Просто так, со злости убить — и что произошло бы?
Ученики мои лишились бы преподавателя.
Сын и дочь потеряли бы отца. Но они уже взрослые. Живут самостоятельно.
Пес мой… (Болван, обругал я себя. Ты же всегда брал в дорогу Кристофа. Почему не взял в этот раз? Почему? Семь лет Кристофу. Выглядит солидно. Настоящая немецкая овчарка.) Сын, если бы бандит меня убил, взял бы пса к себе.
Не были бы выполнены мои договоры с издательствами. Не выпустил бы книгу, которую вы держите в руках, не сдал бы «Соло на компьютере», «Я+Я», «Учимся говорить публично», не сделал бы переиздания «1001 вопроса про ЭТО»…
Жаль. Но, как говорится, непредвиденные обстоятельства.
Да, убивая человека, тот, кто убивает, не только лишает жизни конкретного человека, он…
Он лишает учеников учителя, пациентов — врача, зрителей — актера…
Подумалось: а не позвонить ли на радио и телевидение? Там работает много моих учеников. Попросить их: дайте мне микрофон на тридцать секунд. Я прокричу семь строчек машинописного текста — это тридцать секунд:
«Слушайте! Не убивайте. Не калечьте людей. Пожалейте стариков и детей. Пожалейте влюбленных. Не убивайте. Не трогайте отцов и матерей. Не убивайте… Пожалуйста, не убивайте людей, вы же тоже люди… Не убий!!! Или лучше без восклицательного знака, а тихо — не убий… Убивая человека, вы убиваете его мечты, дела, надежды, свершения. Может быть, вы убиваете человека, который придумывает для вас избавление от болезней, учит ваших детей, пишет книги, подметает для вас улицы и скалывает лед, чтобы вы не поскользнулись, везет вас в метро… Не убивайте. Никого и никогда не убивайте и не калечьте».
Нет, тридцати секунд мало — и много. Хватит и десяти — просто сказать: «Меня сегодня ночью чуть не убили. Я остался жив. Я сделаю свои книги для вас, я продолжу воспитание учеников. Не убивайте людей».
Но ведь нужно говорить то, чего другие не знают. Этому и учу своих учеников. А про убийства же знают все.
Знают?
Знают!
Знают…
Это и страшно. Знают, но убивают.
Не убивайте людей.
Так я лежал дома один и все вспоминал.
Одиночество — это страшно, а уединение — необходимо, мало того, полезно.
Михаил Жванецкий хорошо сказал: «Не нарушайте моего одиночества, но и не оставляйте меня одного». Постарайтесь запомнить эту фразу.
В уединении можно подумать, попытаться понять себя.
«Остановиться, оглянуться» — так советовал хороший поэт Александр Аронов.
Другой хороший поэт, Михаил Светлов, дал точное определение дружбы: «Дружба — понятие круглосуточное». Как жаль, что не все встречают в жизни настоящего друга.
Все хорошее во мне (можно было бы написать всем хорошим во мне я обязан, но не люблю слов «обязан» и «должен», мне кажется, что я никому и ничего не должен) от мамы (отца, к горечи и обиде своей, я не знал) и учителей (учусь всю жизнь), врачей, не раз помогавших мне в сложнейшие периоды моей жизни, друзей, которые понимали и понимают меня, поддерживали и поддерживают. (Пишу и в прошедшем времени, потому что многие из них, к несчастью, ушли из жизни.)
Человек, занятый делом, всегда эгоистичен — ему надо или помогать, или не мешать!
Мне всю жизнь помогали люди. И сейчас, когда я сам преподаватель с более чем двадцатилетним стажем, у меня много учителей, без которых я многого бы не сделал (они учат меня постигать премудрости компьютерного дела, учат азам английского языка, консультируют по вопросам медицины).
У меня широкий круг общения: студенты, друзья, коллеги, знакомые, родственники.
Уединение необходимо, я часто устраиваю его сам себе, а от одиночества я, к счастью, пока (мне нравится безликое слово «пока», ибо всякое может произойти завтра, послезавтра, через минуту, через год…) избавлен.
Я старый человек. Мне 57 лет. Это важно знать. Интонация возраста, манера возраста, взгляд возраста — все это, как мне кажется, во многом определяет стиль моего разговора с вами, читателями.
Согласитесь: одно дело, когда юноша 17 лет говорит: «Я влюблен и счастлив» — и когда такую же фразу произносит человек в 60 лет. Первый кричит от радости, второй шепчет от счастья.
Мне иногда нравятся розыгрыши.
Весной и осенью у меня нередко болят ноги. Наверное, это позднее проявление обморожения ног в годы ленинградской блокады, остатки ревматизма. Тогда хожу, опираясь на палку.
Когда еду в метро, то обычно кто-то из сидящих женщин среднего возраста, приподнимается и уступает мне место. Я не могу сидеть в метро, если женщины стоят. Я благодарю добрую душу и нарочито громко произношу:
— Не беспокойтесь, мне нетрудно постоять. Для своих 86 лет я еще достаточно крепок.
Несколько человек пристально меня разглядывают и кто-нибудь изрекает:
— Не может быть! Подумать только, 86 лет, а больше 75 ни за что не дать.
Ироничное отношение к себе, умение радоваться даже мелочам, умение сохранять доброе расположение духа — все это помогает сберечь оптимизм. Даже, если сталкиваешься с нечестностью, ненавистью, с завистью и недоброжелательством.
«Против кого дружим?» Точная фраза родилась в 90-х годах в актерских кругах. Делились театры, объявлялась война режиссерам. Склоки, дрязги, вываливание компромата. Впрочем, не будем о грустном.
Почему нередко хорошие люди оказываются в тени, а неучи, хамы, наглецы в первых рядах?
Я считаю, что скромность — скверная черта характера, мешающая правильно жить. Многие зачастую путают два понятия — скромность и воспитанность. Воспитанность — это прекрасно, а скромность… Не высовывайся, не стремись сделать карьеру, не экспериментируй, будь скромным, так? Но такой стиль жизни приводит к зажатости, закомплексованности, неверию в собственные силы.
Я люблю заниматься тем, что мне интересно, люблю рассказывать о том, что знаю, люблю делиться с другими своими наблюдениями. Каждый из нас должен постараться сделать свою жизнь интересной.
Если жизнь не сделаешь интересной сам, никто за тебя этого не сделает. Может быть, здесь ключ к решению многих наших проблем, к желанному образу жизни, к жизнеутверждающему мировоззрению? Как же самому сделать жизнь интересной? Как перестать жаловаться, что тебя никто не понимает, что все неинтересно, скучно, что ты ничего не успеваешь и… устаешь от жизни. Нельзя уставать от жизни. Нужно радоваться жизни.
Кто главный враг человека?
Он сам!
Вы согласны?
А нужно, чтобы вы стали сами себе другом. Важно, чтобы человек полюбил себя, понимаете? Вспомните: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Как самого себя!
Я придерживаюсь принципов:
Во всех удачах благодарить обстоятельства, а во всех неудачах винить только себя.
Помнить, что нет безвыходных положений, кроме смерти.
Арестовали в годы войны известного французского деятеля театра Тристана Бернара. В вагоне для скота, в котором его везли в Германию, он сказал: «Я жил в страхе, теперь я живу надеждой».
Никогда не опускать руки и помнить: пока мы живы, мы способны улучшить свою жизнь.
Кто-то из древних сказал, что обреченными нужно считать не тех, кто разучился побеждать, а утративших способность к сопротивлению.
Когда мне плохо, я нахожу человека, которому еще хуже, и помогаю ему, и мне становится легче переносить трудности.
Я знаю, что злиться на других — бесполезно. Злость, мстительность лишь портят характер и мешают заниматься делом.
На друзей обижаться нельзя, а на врагов — бессмысленно. Так говорил один мой старший приятель. Это высказывание запомнилось и помогает обрести спокойствие при столкновениях с хамством, предательством, хулиганством, непорядочностью…
Вы не согласны?
Допускаю.
Впрочем, к этим рассуждениям я еще не раз вернусь на страницах книги.
Хотелось бы, чтобы, читая эту книгу, вы
— задумались о смысле собственной жизни, только собственной;
— чуть-чуть отвлеклись от суеты;
— чуть-чуть улыбнулись (поэтому в книгу я включил смешные истории и анекдоты);
— чуть-чуть ироничнее постарались отнестись к себе и серьезнее к другим;
— чуть-чуть свободнее и раскованнее почувствовали себя (поэтому в книге есть мои советы — советы психолога).
Может быть, вам знакомы мои книги: «1001 вопрос про ЭТО», «Соло на пишущей машинке», мой радиоцикл «Путь к себе» на радиостанциях «Эхо Москвы» и «Маяк». Скоро выйдут и книги, «Учимся говорить публично», «Соло на компьютере» (частично они публиковались в периодических изданиях).
А может быть, вы были на моих выступлениях в «Театре одного психолога». Свои моноспектакли я давал на многих площадках, постоянная сцена мне не требуется — где есть слушатель (зритель), там и могу работать.
Я понимаю, у иного читателя может вызвать раздражение то, что автор много говорит о себе, слишком часто повторяет названия своих книг. Зачем это? Признаюсь, повторы сознательны. Не исключено, что при чтении книги «Мне интересны все люди», вы несколько раз как бы споткнетесь на одних и тех же названиях. У меня есть цель — помочь самому себе с изданием и главным образом распространением своих книг. Сегодня реклама стоит слишком дорого. Нет, увы, у меня таких денег. Нет их и у издательства. Поэтому, выпуская «Мне интересны все люди», думаю найду тех, кто поможет мне. А поскольку не всякий прочтет всю книгу целиком, каждый ограничится тем, что волнует и интересует только его, я использую предоставленную возможность для рекламы. Надеюсь, читатель поймет меня правильно. Поймет и, возможно, простит повторы и саморекламу.
Не люблю принципа «Я — тебе, ты — мне», мне ближе другой: «Я — тебе, ты — другому». Ах, если бы все люди разделяли мой принцип, тогда мы помогли бы друг другу как бы по цепочке: от одного человека к другому.
Помогая вам, хочу помочь и вашим друзьям, близким, родным, знакомым, коллегам.
Помогая мне, я в это верю, вы тем самым научитесь помогать себе, а затем и вашим знакомым, друзьям, коллегам, родственникам.
Чему мы должны научиться? Что мы должны уметь? Во что нам верить?
Верить в то, что многое может измениться к лучшему. Уметь ждать и терпеть, даже если вы считаете, что потерпели поражение, копите свои силы, учитесь и знайте: ваш час пробьет, и ваши знания, навыки понадобятся, силы проявятся. Верьте в свое «я», не расслабляйтесь, не плывите по течению, не считайте себя побежденным.
«Но пораженье от победы ты сам не должен отличать» — многие, уверен, помнят эти строки Бориса Пастернака.
Ключевая фраза — БЕЗ МЕНЯ МИР НЕПОЛОН. Да, без каждого из вас, читающих эти строки, мир неполон. Запомните эту фразу, пусть всплывет она в вашей памяти, когда вам будет невмоготу, когда все начнет валиться из рук, когда ощутите тоску от одиночества, когда вдруг сами себе покажетесь ни на что не способной бездарностью.
Нет, нет и еще тысячу раз нет — если БЕЗ ВАС МИР НЕПОЛОН, то вы что-то значите в этой жизни, и прежде всего сами для себя. Если вы сами для себя станете интересным человеком, то и другие сочтут вас таким, им будет с вами интересно.
Каждый день читаю ваши письма и жду их. Мой адрес: 17014, Москва, а/я 1001, Шахиджаняну Владимиру Владимировичу. На письма отвечаю. Известный публицист Юрий Сорокин сказал: «Не ответить на полученное письмо — все равно что не пожать протянутую руку».
Буду рад получить от вас письма с предложениями, советами, отзывами, вопросами и рассуждениями.
P.S. Давно хотел провести эксперимент. Предложить какому-нибудь автору на обложке его книги поместить примерно такой текст: «Не покупайте эту книгу, разве может вас привлечь, например, такое, смотрите страницу… Разве не возмутит вас такое, смотрите страницу… Разве вы улыбнетесь, посмотрев страницу… Не покупайте книгу, посмотрите — и убедитесь, что я прав».
Хотел вынести этот абзац на обложку книги «Мне интересны все люди», но издатели испугались, поэтому и оставил его здесь, в предисловии. Но, может быть, если вы пробежали глазами указанные страницы, и впрямь стоит отложить книгу в сторону — не читать, вообще забыть о ней?
В книгах, которые готовятся к выходу («1001 вопрос про ЭТО» (третье издание), «Соло на компьютере», «Учимся говорить публично», «Я+Я», «Смешная книга»), я обязательно осуществлю задуманный эксперимент.
А сколько еще хочется написать! «Рассказы старого Кристофа» (это о моем друге Кристофе, чудном псе, который действительно состарился), «Путь к себе» (на основе моих радиопередач на «Эхе Москвы» и радиостанциях «Маяк», «Юность», «Бумеранг»), книгу воспоминаний… Будут силы — обязательно напишу.
Я надеюсь на понимание! Надеюсь…
При желании один человек всегда способен понять другого, только нужно захотеть.
Я бы очень хотел, чтобы прочел книгу «Мне интересны все люди» тот человек, что выскочил из белой «Нивы» в районе станции метро «Аэропорт», тот, который, остервенело матерясь, бил меня ногами, то ли давая выход своей злости на себя и на жизнь, то ли распаляя себя, то ли утверждая себя: он, молодой, бил человека уже пожилого — беспроигрышный бой. Наверное, я наивен, но почему-то кажется: а вдруг прочтет он книгу, узнает об Олеге Табакове, Дмитрии Шостаковиче, Леониде Енгибарове, Юрии Никулине, клоуне Карандаше, телепате Вольфе Мессинге, прочтет главки о том, как нужно говорить, как любить другого человека, как сделать союзником чудо ХХ века — компьютер, прочтет смешные истории — и, возможно, станет чуть-чуть спокойнее и лучше. Он же еще молод, он может стать лучше, если захочет.
Я в это верю.
