Так будет называться одна из первых глав моего учебника «Соло на компьютере».
Когда начинал писать его, думал, работа займет год — полтора. С тех пор прошло более трех лет, а учебник так и не закончен. Опубликовал более сорока уроков в одном из лучших компьютерных журналов — «Компьютерра», получил более пятисот откликов от читателей с дельными предложениями, советами, как лучше сделать самоучитель. Правда, авторы нескольких писем обрушили на меня такую гневную критику (замечу, достаточно убедительную по содержанию и неприличную по форме), что в пору было отказаться от своей затеи.
Но я человек упорный. Продолжаю работать.
Итак, глава учебника «Соло на компьютере».
Не сомневаюсь: каждый, читающий эти строки, возможности компьютеров знает. Главная моя задача — научить человека работать на компьютере правильно, относиться к компьютеру как к другу, единомышленнику, советчику и доброму помощнику. Гарантирую: если мы добьемся компьютерной грамотности и рационального использования компьютеров, то сможем преодолеть многие беды нашей жизни, выйдем из затянувшегося кризиса.
Как убедить вас в этом?
Лучший аргумент — личный пример! С тех пор, как я начал использовать в работе компьютер, я стал успевать делать в пять-шесть раз больше, чем прежде.
Компьютер изменил меня. Он приучил меня к точности, обязательности, воспитал во мне внимательность и заставил проявлять больше активности. Он позволил идеально организовать работу, расширил мои возможности и, более того, дал другое ощущение самого себя: ты сам капитан на своем корабле.
Но сколько же мучений пришлось испытать, осваивая компьютер: сначала ничего не получалось, я раздражался, злился и негодовал. Только напишу текст, а все созданное вдруг куда-то исчезает, на экране появляется надпись: «Ты наивный человек и полный идиот, а еще преподаватель университета». Я эту надпись стирал, а она снова возникала.
Мои учителя, проявлявшие чудеса терпения, иногда не выдерживали натиска моих глупых вопросов, странных действий и часто просили дать перерыв на два-три дня, чтобы привести в порядок свою нервную систему. А иначе, говорили они, нам придется продолжать учебу в отделении запущенных неврозов. Своей непонятливостью я доводил учителей до истерик.
Они не верили, когда на их вопрос, все ли мне понятно, я чистосердечно признавался: нет, ничего не понял. Они снова объясняли и по десять раз показывали уже показанное, а я снова искренне говорил: не запомнил, не понял, не получается, покажите еще раз.
Я как психолог утверждаю: если бы не моя работа, если бы не мои выступления на радио и телевидении, если бы не мои книги, учителя покинули бы меня, решив, что имеют дело с дебилом, которого научить ничему невозможно. (Дебильность не порок, а болезнь, но заниматься с дебилом должны не учителя, а врачи.) Когда же мы вели беседы на общие темы, мои учителя убеждались, что я вроде нормальный человек, способный рассуждать, понимать, возражать, убеждать.
Но я решил во что бы то ни стало освоить компьютер, понимая, что только он способен помочь мне справиться с потоком получаемой и требующей обработки информации (какой канцелярский язык, но пока фразы лучше не придумал), он нужен, чтобы написать задуманные книги, только с помощью компьютера я смогу разобраться с моим архивом — накопилось более пятисот тысяч страниц записей, писем, закладок в книгах.
Более тридцати лет пользовался пишущей машинкой, выстукивая свыше пятисот знаков в минуту. Но правка! Изнуряющая правка, а потом снова перепечатка, поиски первого варианта, исправление ошибок, третья перепечатка. Право, процесс настолько изматывал меня, что одна мысль о прикосновении к клавишам машинки нередко напрочь отбивала желание работать; настроение портилось, а с плохим настроением разве можно начинать работу, надеяться на хороший результат? Я часто говорю студентам: «Нужно постараться полюбить не только результат, но и процесс, ибо в этом случае результат станет лучше»; но сам, увы, сам все хуже и хуже относился к процессу работы.
Как всякий нормальный человек, предпочитающий положительные эмоции отрицательным, подсознательно отодвигал момент работы, отлынивал.
А хотелось, ой как хотелось результата. Тогда я и решил приобрести компьютер, ибо видел, как другие, используя технику, успевают сделать в несколько раз больше, чем я, а устают значительно меньше.
Помню, когда учился в школе и очередная двойка расстраивала не только меня, но и маму, а маму расстраивать не хотелось, я говорил себе: ну почему так получается, почему у всех выходит, а у меня нет? Я же не хуже других! (Постарайтесь запомнить эту фразу!) Другие же могут, и я, может быть, смогу. И помогало. Я садился за учебник, по пять-шесть раз перечитывал скучные главы и кое-что запоминал, усваивал и мог рассчитывать на почти законную тройку. Теперь знаю: срабатывало самовнушение — смогу, сумею, сделаю, я не хуже других. А тогда это происходило на подсознательном уровне.
Многое из того, что происходит с нами на подсознательном уровне, способно изменить нашу жизнь, как только мы начинаем понимать это и действовать на сознательном уровне. Попробую сказать то же самое, но чуть проще: как только подсознательное становится сознательным, так мы, люди, способны управлять процессом и не допускать ошибок, которые нередко неизбежны из-за сбоев в нашем подсознании.
Итак, несколько лет назад, когда я окончательно погряз в черновиках и рукописях и осознал, что обещания, данные различным редакциям и издательствам, явно превышали мои физические возможности, я сделал вывод: не справлюсь. И тут мой приятель Андрей Викторович Заболоцкий предложил мне попробовать работать на компьютере. Он привез старую-престарую машину со старым-престарым монитором (конечно, черно-белым), старую-престарую клавиатуру (клавиши застревали, нажмешь букву — вдруг пару абзацев, а то и страниц идет буква «б», а я не знаю, как это остановить буйство) и дал мне несколько уроков по набору текста, выведению его на пишущую машинку (машинка выполняла роль принтера и довольно быстро печатала текст).
Радости моей не было конца. Увы, радость оказалась преждевременной.
Я садился работать. Включал компьютер — на экране появлялись какие-то строчки на непонятном для меня английском языке. Я нажимал клавишу "enter" (для себя я окрестил её клавишей "давай"), и тогда возникал экран, разделенный пополам, с непонятными колонками английских слов. (Только спустя несколько недель я понял, что это выскакивали панельки так называемого Нортона — программы, помогающей в работе.)
Часа три я учился, куда нужно двигать курсор, не очень понимая, что такое курсор, часов пять ушло на запоминание, как сделать экран свободным, чтобы я мог что-то написать, шесть часов потратил на выучивание действий для перезапуска компьютера, восемь часов потребовалось, чтобы усвоить переход с русской клавиатуры на латинскую, на освоение клавиши, именуемой "шифт" (смысл её, я понял это на третий час работы, такой же, как и клавиши верхнего регистра на пишущей машинке). А потом началось невообразимое — я набираю текст, и он набирается, но при этом стирается почему-то уже написанное. Слово «инсерт» показалось мне созвучным слову «десерт», клавиша "insert" мне снилась три ночи подряд. Теперь-то я знаю: если хочется вместо одного написать другое, то и нужно нажать мизинцем "insert". Это почти как в магнитофоне, когда мы можем произвести запись, стирая прежнюю. Теперь-то все просто, а тогда исчезновение текста повергло меня в ужас. Я испугался, что все сломал, и заставил своего учителя приехать ко мне среди ночи, ибо в противном случае, говорил ему по телефону, сойду с ума; и он, пожалев меня, приехал.
Теперь, я надеюсь, вы, читающие эти строки, понимаете, с кем имеете дело?
Но странно, давно заметил: чем труднее тебе дается изучение того или иного предмета, тем легче потом этому научить других. Впрочем, ничего странного нет. Тебе понятны муки обучения, ты сам прошел через все сложности, поэтому тебя невозможно удивить тем, что объясненное тобой оказывается непонятно другому, ты готов снова и снова объяснять.
Во мне есть детское качество — всё трогать, все пробовать, все испытывать, и я пять раз выводил свой компьютер из строя, а фраза, которую я с трудом однажды в сердцах набрал, «Ты наивный человек и полный идиот, а еще преподаватель университета» — непостижимым для меня образом появлялась в самых неожиданных местах.
Когда одного из своих друзей, программиста-математика, доктора наук, я попросил посмотреть мой компьютер, он, долго копаясь и что-то бурча под нос, сказал:
— Не могу понять, как странно ты составил программу. Как набрал фразу и сделал так, что она становится то большей, то меньшей по размеру, появляется через строго определенное время, не поддается стиранию… Бейсик, Паскаль, Фортран, язык Си тут ни при чем, ты что, изобрел что-то свое?
Он никак не мог поверить, что ничего своего я не изобретал, а все получилось само собой.
Каждый раз, когда я хотел начать работать, с моим компьютером происходило что-нибудь непредвиденное: то он вообще выходил из строя, то клавиатура не подчинялась мне, то на экране появлялись буквы, которых я не набирал, то набранный текст начинал множиться, то убегал неизвестно куда курсор и отыскать его мне было не под силу. (А когда через две-три недели на моих глазах стали сыпаться буковки и слова, сбиваться в кружок и устраивать как бы танец на экране, а потом напрочь исчезать, и происходило это всегда в одно и то же время — с двенадцати вечера до двух ночи, я понял: у меня тяжелое нервное расстройство. Приехавший очередной консультант, в то время студент факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ, а ныне руководитель одной из лучших фирм по компьютерным игрушкам, Сергей Орловский, бегло все посмотрел и сказал, что заболел не я, а компьютер, который кто-то заразил вирусом. Мы тут же поехали за вакциной против вируса к нему домой (за антивирусной программой, как я понял позже), и к шести утра компьютер выздоровел, а я потом целый день спал. До этого почти двое суток я пытался научиться работать. Поэтому просто свалился от усталости. Снились мне учителя, вирусы, компьютер, клавиатура. Мой пес стучал лапами по клавиатуре, и у него все хорошо получалось.
— Кристоф, мой дорогой Кристоф, научи меня работать на компьютере…
Я проснулся: оказывается, мой Кристоф стаскивал с меня одеяло, лизал мою руку и скулил. Он хотел гулять. Я проспал более двенадцати часов.
Три месяца, после того как у меня появился в доме компьютер, я не написал ни одной полезной строчки. Я сутками занимался компьютером, изучая, исследуя его, стараясь научиться понимать это почти живое существо. Бывало, он отказывался со мной общаться напрочь. Я его включаю, раздается какой-то скрежет, странные надписи на экране — и, как говорится, точка.
Тогда я звонил знакомым программистам. Через некоторое время кто-то обязательно приезжал. Он долго что-то набирал, смотрел, анализировал, пробовал, а потом вызывал на подмогу одного из своих коллег, но с системной дискеткой. Они вдвоем долго колдовали над компьютером, говорили о горячем и холодном запуске (я тут же вспоминал, что водка у меня есть, а вот холодные закуски отсутствуют, придется обращаться к соседям, но мои опасения оказывались напрасными, никто из моих помощников, как правило, не пил), затем, перелистывая записную книжку, вызывали еще кого-то, советуя мне при этом сменить мою прабабушку (компьютер — это машина, потому и женский род) на что-нибудь поприличнее.
К концу вечера у меня дома собиралось до пяти-шести программистов, и каждый давал мне советы, они спорили между собой, что-то доказывали, вытаскивали свои ноутбуки, обменивались дискетками, работали. Потом мы все вместе пили чай, и в начале четвертого утра я развозил их на своей машине по домам. А если очень уставал, то они дожидались шести утра, чтобы поехать на метро.
Наутро все повторялось. Я не только не стал писать больше, я вообще перестал писать. Мой друг поменял мне компьютер, поменял клавиатуру, поменял дисплей. Но работа не налаживалась.
Мне показывали новые редакторы: ОТХ, какой-то «ВОРД — ПЕРФЕКТ» (Word Perfect). Один из учителей не поленился три дня потратить на то, чтобы научить меня правильно произносить название редактора, утверждая, что, пока я этому не научусь, редактор меня не станет слушаться, и я верил этому, другой принес редактор «МУЛЬТИЭДИТ» (Multiedit), утверждая, что только теперь я начну работать нормально, кто-то подкинул «Лексикон».
Мои учителя говорили о ДОСе (DOS) и ВИНДУСЕ (Windows), о хардах и софтах, о процессорах и оперативной памяти, при этом, косо на меня поглядывая, советовали все бросить, на все плюнуть, купить новый компьютер (это на зарплату-то преподавателя МГУ, получающего в три раза меньше уборщицы метрополитена — даже не смешно) или трезво оценить ситуацию и вернуться к работе на механической машинке, а еще лучше — к ручке с металлическим пером, ибо вся техника, по их твердому убеждению, в моих руках все равно работать нормально не будет.
(Я знаю, вы не поверите мне, но у меня есть свидетели: как только технику от меня забирали для проверки и последующего ремонта, в чужом месте она нормально работала. Как только возвращали мне, начинались чудеса: то блок какой-нибудь отказывал, то питание выходило из строя, то с диска все стиралось, а уж сколько раз компьютер зависал на глазах моих учителей и консультантов, и говорить не приходится.)
Но я завелся. Нет, пожалуй, точнее сказать, я влюбился. Как мужчина, который чем больший отпор получает, тем сильнее распаляется, так и я: чем больше компьютер оказывал сопротивление, тем сильнее возникало у меня желание одолеть его и научиться во что бы то ни стало работать только на компьютере.
Мне помог Сергей Яскевич, сотрудник одной из компьютерных фирм, мой ученик по школе «Учимся говорить публично», мне помогли многие программисты и компьютерщики. (Всегда нужно помнить своих учителей, тех, кто помогал и учил. И пусть простит читатель, что я заставляю его пробегать глазами ничего не значащие для него имена, для меня это удивительные личности, и моя признательность им останется навсегда.) Больше всего мне помогли сотрудники фирмы «Хьюлетт-Паккард». Почему Борис Щербаков, руководивший тогда российским отделением этой фирмы, поверил мне, право, до сих пор остается для меня загадкой. Только когда у меня появилась «Вектра» фирмы «Хьюлетт-Паккард», я забыл о мучениях.
Работа пошла, или — как любили говорить политические деятели недавнего прошлого, — процесс пошел.
Более трех лет ушло на овладение компьютерной грамотностью. Занимаясь, я понял, что даже полные идиоты (имею в виду только себя), если захотят, смогут освоить эту гениальную технику. Да, меня учили Андрей Заболоцкий, Михаил Едемский (он занимался со мной месяца два, а потом на год уехал в США), Александр Дмитревский (программист, студент факультета ВМиК МГУ, теперь работает в одной из крупных фирм столицы), Михаил Барышников (человек талантливейший, поразительного спокойствия и невероятного самообладания), Александр Наумочкин (тогда сотрудник фирмы «ИВК»), профессионалы высокого класса с фирмы «Хьюлетт-Паккард» во главе с Борисом Щербаковым (они же помогли мне приобрести по сниженной цене 486-й компьютер и дали принтер «Лазер-джет»), меня консультировали сотрудники фирмы IBS, которые лично смотрели, как я работаю и оказали мне техническую и психологическую помощь. Мне помогли на фирме «Майкрософт» (MICROSOFT), ВЕЛИКИЙ (специально написал большими буквами) Илья Биллиг поверил в меня, в дело, которым я занимаюсь, и помог приобрести новые русифицированные программы.
И… И я наверстал упущенное время. Как только компьютер стал слушаться меня и мы нашли с ним взаимопонимание, я действительно благодаря ему начал делать в десять раз больше, чем обычно.
К каким выводам я пришел? Абсолютное большинство владельцев компьютеров так и не научились профессионально, грамотно использовать это чудо двадцатого века. Компьютерная грамотность в нашей стране в 1998 году охватила 1,5%, а в США — 77% населения! Но даже те, кто хорошо понимают в софте и харде (программах и железе), способны улучшить возможности своей машины и могут самостоятельно написать оригинальную программу, работают за компьютером только двумя, максимум четырьмя пальцами. То есть и они, специалисты и, с моей точки зрения, почти волшебники, далеки от профессионального владения компьютером.
И тогда я…
И тогда я решил написать свой учебник «Соло на компьютере», для того чтобы каждый, выполнивший предлагаемые упражнения, научился в довольно короткий срок с наибольшим успехом взаимодействовать с компьютером, не пугался его, не боялся, а любил и понимал. Чтобы каждый мог получать от работы за компьютером радость, чтобы, реализуя с помощью компьютера свои планы, мечтания, замыслы, каждый мог достичь наилучших результатов.
Несколько советов тем, кто только начинает осваивать компьютерную грамотность.
Обязательно дайте своему компьютеру имя. Вы можете улыбаться, смеяться, хохотать, иронизировать по этому поводу сколько угодно, но как только вы дадите имя компьютеру, занятия пойдут успешнее. Я, например, называю свой компьютер Кутиком. Так — Кутик — называла меня мама в детстве. И когда я сажусь за компьютер и говорю ему: «Ну что, Кутик, начнем трудиться, ты мне поможешь», — то всегда вспоминаю и маму.
Перед тем как сесть за компьютер, непременно вымойте руки. Нет, не для того, чтобы не запачкать клавиши, хотя и об этом нужно помнить, просто работать нужно с чистыми руками. Пианисты всегда прежде чем сесть за инструмент, моют руки. И курс мой называется «Соло на компьютере» — СОЛО! Вы солист, компьютер — инструмент, который вы используете. Можете считать это мистикой, но когда у человека в прямом и переносном смысле чистые руки, творить ему легче.
Ничего не бойтесь. Столько хороших и умных людей во многих странах разрабатывали идею, что можете быть уверены, они предусмотрели возможность ваших ошибок, и если вы что-то и сделаете не так, то это не смертельно. Конечно, если ваш компьютер рассчитан на 220 вольт напряжения, а вы умудритесь включить его в сеть, не используя трансформатор, на 380 вольт, то некоторые неприятности вам гарантированы: полетит (и хорошо, если дело ограничится только этим) блок питания, его придется заменить.
Компьютер окажет вам сопротивление. Относитесь к этому спокойно. Даже лошадь поначалу объезжают, даже муж с женой некоторое время притираются друг к другу, что уж там говорить о компьютере, вашем самом верном друге, помощнике, советчике, консультанте, подчиненном и начальнике одновременно.
Да-да, постарайтесь воспринимать компьютер (как там вы его назовете — Миксанатиком, Машкой, Дашкой, Душкой, Персоной — это зависит от ваших личных вкусов и пристрастий) как к друга. Умейте прощать ошибки (сбои), не злитесь на него, право, он ни в чем не виноват, просто вы еще не научились работать, или он занемог. А если друг заболеет, что нужно делать? Правильно, лечить! Займитесь лечением, возможно, придется провести операцию — заменить сердце (процессор), подлечить голову и память (жесткий диск), наладить дыхание, зрение, слух (улучшить оперативную память). Может случится и так, что взаимопонимания вы не найдете и помочь другу ничем не сможете, единственный выход (так и в жизни бывает) — расстаться. Придется вам искать нового друга и развивать с ним отношения, помня о печальном прошлом опыте.
Лучше всего заниматься ежедневно. Мой совет — вести дневник занятий: как можно подробнее записывать, что получается, а что, при всем вашем старании, не выходит, какие вопросы возникают, какие ассоциации всплывают в процессе обучения. Дневник вам поможет понять себя и компьютер, разобраться в ваших на первых порах сложных отношениях.
Знайте: чем сложнее вначале, тем легче потом. На самом деле компьютер, как и человек, до конца не познаваем. Да и может ли быть до конца понято существо, способное в секунду производить до ста миллионов операций?!
Сейчас, когда пишутся эти строки, работа над учебником подходит к концу.
Эту главку я включил в книгу «Мне интересны все люди» для того, чтобы читатель уловил интонацию учебника «Соло на компьютере», который, надеюсь, будет интересен и полезен всем, кто решит освоить компьютерную грамотность. Самоучитель «Соло на компьютере» выпускает издательство «Бином», то же издательство, что и выпустило книгу, которую вы держите в руках. Посмотрите страницу…
Закономерен вопрос: почему главка «Здравствуй, Кутик» оказалась в книге «Мне интересны все люди». Как почему? Я вспомнил многих людей я вспомнил, и все они невероятно интересные личности. Сколько сил на меня потратили! Да если бы не они, то не было ни учебника «Соло на компьютере», ни этой книги.
