«После смерти жены Коба стал ревностным организатором убийств князей, священников, буржуа» (Иремашвили).
Но тогда же появляются слухи — странные, точнее, страшные для революционера: бесстрашный Коба, удачливый Коба, уходящий от всех преследований, на самом деле провокатор, засланный полицией в революционное движение.
Однако слухи прерывает арест Кобы.
Коба — в тюрьме. При аресте у него найдены документы — доказательства «его принадлежности к запрещенному Бакинскому комитету РСДРП». Это дает полиции основание для нового обвинения — уже с перспективой каторжных работ. Но... Бакинское жандармское управление почему-то закрывает глаза на эти документы и рекомендует всего лишь вернуть Кобу на прежнее место ссылки — в Сольвычегодск сроком на три года. После чего новое удивительное решение: Особое совещание при министре внутренних дел отправляет Кобу в ссылку только на два года!
Путь ссыльных в забытый Богом городишко Сольвычегодск шел через Вятку. В камере вятской тюрьмы Коба заболел тифом. Из камеры его перевозят в губернскую земскую больницу.
Он находился на грани смерти. Но выжил.
В Сольвычегодске он снял комнату в доме Григорова. Крохотный городишко был в то время одним из центров революционной жизни: на 2000 жителей было 450 политических ссыльных. Все эти революционеры, получавшие пропитание от сославшего их государства, проводили дни в спорах о будущей революции.
В его государстве ссыльные будут жить совсем иначе...
В Сольвычегодске Коба поправился, поздоровел и уже в начале лета бежал. По полицейским сообщениям, побег произошел 24 июня 1909 года. И опять он не боится выбрать Кавказ!
Девять месяцев он находится на свободе. 23 марта 1910 года его арестовывают. Три месяца следствия, и вновь — поразительные обстоятельства! Помощник начальника Бакинского жандармского управления Н. Гелимбатовский пишет заключение: «Ввиду упорного его участия в деятельности революционных партий, в коих он занимал весьма видное положение, ввиду двухкратного его побега... принять меру взыскания — высылку в самые отдаленные места Сибири на пять лет». Но заключение игнорируют. Вместо него следует благодушное решение — выслать неисправимого Кобу в тот же Сольвычегодск! Так началась третья ссылка.
29 декабря 1910 года он опять поселился в доме Григорова, но прожил там на этот раз недолго. Вряд ли ему было там плохо — иначе бы он не поселился во второй раз. Скорее, сыграло свою роль нечто другое...
10 января 1911 года Коба переселяется в дом Матрены Прокопьевны Кузаковой, молодой вдовы. Она сама описала их встречу: «Зимой 1910 года зашел ко мне мужчина средних лет и спрашивает: «Жил у вас на квартире мой друг Асатиани?»
Посетитель назвался Иосифом Виссарионовичем Джугашвили. Одет не по-зимнему — в черном осеннем пальто и фетровой шляпе. Вдова поинтересовалась: «Сколько вам лет?» — «А сколько дадите?» — «Лет сорок, пожалуй». Он рассмеялся: «Мне только двадцать девять».
Эдвард Радзинский
