Комната релаксации. Генерал ФСИН, Леднев и Мэри, сотрудники администрации, среди которых Шмакова и Гаманец, журналисты. Отдельно от всех - Агеева, Мосина и Каткова.
КОРЕШКОВ (входит). Прошу встать, суд идет.
Входят члены коллегии Верховного Суда (СЕРГЕЙ ПОПОВ и двое ЗАСЕДАТЕЛЕЙ), занимают свои места за столом.
КОРЕШКОВ. Заседание выездной коллегии Верховного суда Российской Федерации в составе судьи Попова (на отчествах звук плывет) и заседателей Петровского и Николаевой объявляется открытым.
ПОПОВ. Фаина Мосина! Начнем с вас…
Мосина встает.
ПОПОВ. Вы обратились в Верховный суд с заявлением… Изложите сами его суть.
МОСИНА. Гражданин судья…
ПОПОВ (поправляет). Ваша честь…
МОСИНА. Ваша честь, меня вынуждают стучать на других осужденных. Прошу избавить меня от этого. Иначе я что-нибудь с собой сделаю!
ПОПОВ. К сожалению, гражданка Мосина, это не в нашей компетенции.
НИКОЛЬСКИЙ (Попову). Ваша честь, я займусь этим делом лично. (Мосиной) Фаина, вы можете назвать фамилии тех, кто вынуждает вас доносить?
МОСИНА (показывает на Гаманца). Вот, он. Майор Гаманец!
ГАМАНЕЦ. Кого вы слушаете?! Это рецидивистка-карманница. На ней пробы негде ставить!
НИКОЛЬСКИЙ. Спокойно, майор. Ваша честь, по заявлению Фаины Мосиной будет проведено специальное внутриведомственное расследование.
АГЕЕВА (встает). Ваша честь, я тоже хочу сделать заявление. У меня туберкулез, но стадия не опасная, я не заразна, а майор Гаманец отправляет меня в спецбольницу из-за того, что я не доношу ему на Мосину.
ГАМАНЕЦ. Ваша честь, это ложь с целью скрыть правду. Агеева и Мосина воруют со швейной фабрики материал. Есть доказательства.
ПОПОВ. Это правда, Агеева? Воруете?
Агеева молчит.
МОСИНА (встает). Это я утащила три метра ткани. Хотели Ленкину днюху отметить. Кража-то копеечная, ваша честь. Государство на нас больше наживается.
ПОПОВ. Кража есть кража, гражданка Мосина. Садитесь, гражданка Агеева.
Агеева садится на стул. Мосину колотит дрожь. Агеева пытается ее успокоить.
ПОПОВ. Переходим к главному. В Верховный суд поступило ходатайство уважаемой газеты в отношении Катковой. Но мы при этом столкнулись с необычным фактом. Об освобождении осужденной Катковой также ходатайствует ее воспитательница, капитан Ставская… (ищет глазами, кто тут Ставская)
СТАВСКАЯ (встает). Я здесь, ваша честь.
ПОПОВ. Однако администрация колонии ее в этом не поддерживает. Изложите, Тамара Борисовна, ваши мотивами.
СТАВСКАЯ. Ваша честь! Вы читали дело Катковой. Последние пять лет она удерживается в местах заключения незаконно. Но мои коллеги не хотят это признать. Более того, они считают: если ее освободить, она снова совершит преступление, потому что когда-то была наркоманкой. То есть: я говорю о бесспорной незаконности, а мои коллеги – о том, что им якобы подсказывает их замечательная интуиция. Видимо, кого-то из нас нужно отстранять от работы за профнепригодность. У меня все.
Корешков порывается что-то сказать.
ПОПОВ. Подождите, подполковник, у вас еще будет возможность выступить.
КОРЕШКОВ. Ваша честь, я хочу только заметить, что приказ об увольнении капитана Ставской уже подписан.
ПОПОВ. Основание?
КОРЕШКОВ. Злоупотребление служебным положением, укрывательство преступления.
ПОПОВ. Ваши претензии к Ставской будут рассмотрены в другой инстанции. А сейчас давайте попробуем объективно оценить ее позицию в отношении Катковой. Тамара Борисовна, продолжайте…
СТАВСКАЯ. Администрация отказывается дать Катковой положительную характеристику, как злостной нарушительнице режима. Но все нарушения режима, которые инкриминируются Катковой, никак не связаны с наркоманией. У нас очень активно работает оперчасть. Факты проноса в зону наркотиков достаточно редки. Как правило, о них становится известно заранее, и они пресекаются. Осмотрите Каткову. Если найдете хоть один след от укола, можете судить меня за укрывательство.
ПОПОВ. Возможно, нам придется это сделать.
СТАВСКАЯ. Единственное грубое нарушение, которое Каткова допустила за последние пять лет – ударила по лицу осужденную Брысину, нашу активную общественницу. За что понесла строгое наказание – отсидела в ПКТ шесть месяцев. Все другие взыскания были наложены на Каткову исключительно за нарушение формы одежды. Да, у нее непростой характер. Но это не означает, что она неисправима. На свободе миллионы людей с куда более непростыми характерами.
ПОПОВ. Майор Шмакова, вам слово.
ШМАКОВА (встает). Ваша честь, я была воспитательницей Катковой до того, как отряд у меня приняла Тамара Борисовна. У меня тоже было больше ста человек. Но никем я так не занималась, как Катковой. То ее ловили с теофедрином, то она с кем-то враждовала и дралась…
ПОПОВ. Это вы написали о ней в дневнике наблюдений? (цитирует) «Над самовоспитанием не работает. Рекомендовано вырабатывать у себя честность. Жизнь на свободе для нее в тягость».
ШМАКОВА. Да, это мои записи.
ПОПОВ. А откуда такой вывод: жизнь на свободе для нее в тягость?
ШМАКОВА. Она сама сказала. Это ее слова.
ПОПОВ (Катковой). Каткова, вы говорили так?
КАТКОВА. Да, мне хотелось проверить чувство юмора у начальницы.
ПОПОВ. Вас действительно ловили с теофедрином?
КАТКОВА. Это не наркотик, ваша честь, а безобидное сосудорасширяющее средство, которое повышает тонус.
ПОПОВ. Но теофедрин входит в число запрещенных препаратов, не так ли?
КАТКОВА. Как и нижнее женское белье, и предметы косметики.
ПОПОВ. Вам не нравятся условия содержания осужденных, Каткова?
КАТКОВА. Людям, которые придумывают условия содержания, было бы неплохо примерить их на себя.
ПОПОВ. А как бы вы воздействовали на осужденных?
КАТКОВА. Я бы не давала женщинам больше двух лет. Через два года зона начинает убивать в женщине женщину, а потом убивает в ней человека.
ПОПОВ. (заглядывает в бумаги) Вы находитесь в местах заключения уже семь лет. Значит, и в вас убит человек?
КАТКОВА. В какой-то степени, да.
ПОПОВ. Вы отрицаете, что были зачинщицей бунта в колонии. Зачем же пять лет назад вы признали на суде свою вину? На вас оказывалось давление?
КАТКОВА. Нет, ваша честь. Признание было добровольным. Просто сказалась чисто женская психология. Хотелось, чтобы этот подляк, в смысле, суд, поскорее кончился. Ведь приговор был ясен до суда.
ПОПОВ. Вам было безразлично ваше будущее?
КАТКОВА. Видимо, да.
ПОПОВ. А сейчас?
КАТКОВА. А сейчас я хочу домой, к маме и папе. Они меня заждались…
Попов поворачивается к начальнику колонии Корешкову.
ПОПОВ. Итак, Николай Кириллович… Каткова не поддается исправлению и портит вам показатели. Почему же вы против ее освобождения? Где тут логика? Если вы уверены, что она непременно совершит рецидив, предоставьте ей эту возможность.
КОРЕШКОВ (в смятении). Какая-то странная постановка вопроса, ваша честь.
Руку поднимает Шмакова, судья кивает: говорите!
ШМАКОВА. Рецидив уже есть, ваша честь. Буквально на днях Каткова украла духи у нашей американской гостьи!
МЭРИ (вспыхивает). Это неправда! Ваша честь, я сама подарила духи Катковой.
Поднимается гам.
ПОПОВ. Суд удаляется для вынесения приговора.
Члены коллегии выходят из релаксации. Гаманец выскакивает следом. Неподалеку его ждет Консуэла, пристегнутая наручниками к надзирательнице. Гаманец отстегивает наручники, отводит Консуэлу в сторону.
КОНСУЭЛА. Я у тебя, начальник, как засадный полк. Только ты до сих пор не сказал, что я буду иметь за твою победу.
ГАМАНЕЦ. Чего ты хочешь, чудовище?
КОНСУЭЛА. Быть смотрящей на зоне.
ГАМАНЕЦ. Так и быть… Если сейчас все пойдет по сценарию.
Корешков подходит к Ледневу.
КОРЕШКОВ. Кот у меня сидит целыми днями у окна, за птичками охотится, которые на подоконник с той стороны садятся. Бросается на них, хотя знает, что все равно не поймает – стекло мешает. Однажды залез на форточку - прыг за воробышком! Стекла-то нет. И полетел вниз с пятого этажа. Сломал себе лапу, зубы разбил, долго болел. Но удивительная вещь –продолжает в том же духе!
ЛЕДНЕВ. Ладно, порадую тебя - скажу банальность. Человек посложнее кота устроен, Николай Кириллович.
КОРЕШКОВ. Потому и за задницу его взять куда труднее. Форточку закрыл, и кот уже никуда не прыгнет. И журналюгу не подобьёт в Верховный суд маляву накатать. А с человеком, особенно женского пола, – это сколько геморроя! Это ж сколько вокруг него плясать надо, чтобы подход найти! Не проще ли: не встал человек на путь исправления – на волю не выпускай!
ЛЕДНЕВ. А кого вы считаете исправившимся? Того, кто выполняет ваши садистские режимные требования? Того, кто вам стучит?
КОРЕШКОВ. Без стукачей с тысячной массой отъявленного бабья не управишься. Я просто обязан знать, кто чем дышит! Случись что - своей башкой отвечу.
ЛЕДНЕВ. Вы же учителем были, если вам здесь не в кайф, зачем же вы…
КОРЕШКОВ. Кому-то надо дерьмо выгребать. А ежели ты честно выгребаешь, не может оно к тебе не прилипнуть! Нос морщишь – запах мой тебе не по нутру! А ведь ты психолог, криминолог! Ты лучше меня должен понимать, с чем и с кем мы дело имеем! (машет рукой). Э, да что с тобой… Жизнь нас рассудит и, очень скоро. Глядишь, постельное белье Катковой даже не успеют поменять…
ЛЕДНЕВ. Вот как?
В релаксацию возвращается судья и заседатели.
ПОПОВ. Прошу всех встать.
Присутствующие встают.
ПОПОВ. Именем Российской Федерации выездная сессия Верховного суда Российской Федерации в составе председательствующего Попова (на отчествах звук плывет), заседателей Петровского и Николаевой …
Голос судьи становится тише...
ЛЕДНЕВ (к зрителям). Ну, вот так… это произошло.
ПОПОВ. …признать лишение свободы Катковой Ларисы Михайловны … сократить ей срок до отбытого и освободить из зала суда немедленно после оглашения настоящего приговора.
Каткова закрывает лицо руками. Ставская обнимает ее. Мосина и Агеева наблюдают за ними враждебно. Каткова хочет подойти к Ледневу, но ее окружают журналисты. Корешков жестом подзывает к себе Гаманца и что-то решительно говорит ему.
Генерал, Ставская, Шмакова, журналисты, судья и заседатели выходят из релаксации. Мосиной, Агеевой и Катковой преграждает путь Гаманец.
ГАМАНЕЦ. Подождите здесь, с вами хочет переговорить генерал. Сейчас он перекурит и вернется…
Агеева, Мосина и Каткова возвращаются в релаксацию.
Затемнение. Леднев снова на авансцене.
ЛЕДНЕВ. Что-то затевалось, я это чувствовал, в воздухе словно собиралось электричество… Те, кто сегодня проиграл, примириться с этим никак не мог…
