«1001 вопрос про ЭТО». Вопросы №174-176

 

 

 

 

 

Охотник подходит к берлоге медведя, вскидывает ружье и нажимает курок. Осечка. Медведь хватает охотника в охапку.

— Съесть тебя или изнасиловать?

— Изнасиловать! — кричит охотник.

Потом он в ярости прибегает домой, хватает автомат Калашникова и снова бежит к берлоге. Вскидывает автомат, и… снова осечка. Медведь отшвыривает автомат в сторону, рычит:

— Разорвать или изнасиловать?

— Изнасиловать, — кричит охотник.

Охотник вновь бросается домой, обвешивается гранатами. Подбежав к берлоге, забрасывает ее гранатами и разносит в пух и прах. В это время кто-то кладет ему лапу на плечо, и, когда охотник оглядывается, медведь говорит:

— Я знал, что тебе понравится.

(Из абсолютно достоверных охотничьих рассказов)

 

 

 

 

 

Короткая уздечка на половом члене в детском возрасте часто мешает нормальному процессу мочеиспускания, у взрослых мужчин короткая уздечка искривляет головку при эрекциях, член становится как бы загнутым, крючкообразным, что, конечно, затрудняет половой акт, в процессе которого иногда уздечка разрывается, что может привести к обильному кровотечению.

 

 

 

 

 

 

В любом случае при таком диагнозе, а это патология развития, необходимо лечение.

Взрослый спрашивает у маленького мальчика:

— Кем ты хочешь стать?

— Сексопатологом.

— А у тебя уже есть склонность к этой профессии?

— Конечно. Вон видите, две женщины едят мороженое? Одна из них лижет его, а другая кусает. Как вы думаете, какая из них замужем?

— Мгм… Я думаю, та, которая лижет.

— А я думаю — та, у которой кольцо на руке. А вам я бы посоветовал обратиться к сексопатологу!

(Из непридуманных рассказов)

К о н т р а п у н к т — музыкальный термин. Понимаю, что не все его знают, поясню: это вид многоголосия, основанный на одновременном гармоническом сочетании двух или нескольких самостоятельных мелодических (основных) линий — голосов; полифоническое контрапунктическое сочетание мелодий; мелодия, сопровождающая данный главный мелодический голос.

Я решил наряду с вопросами-ответами ввести в книгу своеобразный контрапункт. Это исповеди. Исповеди разных людей, молодых и пожилых.

Исповедь — итог собственной жизни, и исповедь — рассуждение на возрастном переломе. Исповеди людей, начинающих половую жизнь, и исповеди о ее угасании.

Книга и началась с ответа на первый вопрос исповеди.

 

 

 

 

 

 

Виноватых нет, или Исповедь Виолетты

 

 

 

 

 

В кинотеатре перед пожилой чопорной дамой сидит влюбленная парочка. Крайне шокированная, она наклоняется к молодому человеку и, тронув его за плечо, говорит:

— Так нельзя себя вести на людях. Уведите ее куда-нибудь в комнату и делайте там с ней, что хотите.

— О, мадам, — страстно шепчет влюбленный, — предоставьте нам такую возможность!

(Из личных наблюдений автора)

 

 

 

 

 

Милая девушка сидела передо мной. Крутилась лента магнитофона. Я не прерывал свою собеседницу. Она вспоминала, рассуждала, задавала сама себе вопросы, отвечала на них. Я внимательно слушал. Только слушал.

Вы не поверите, но в свои 22 года я, наверное, впервые задумалась, как быть дальше и что значит для меня секс. Я расскажу вам о том, о чем не всегда могу поведать близким людям — матери, друзьям, благодаря эффекту поезда, когда в вагоне легко говоришь незнакомому человеку все о себе, так как знаешь, что расстанешься с ним навсегда.

Когда я впервые заинтересовалась мальчиками? Пожалуй, в четыре года. Помню, в детском саду нравился мальчик не просто как товарищ, нет, я его выделяла из всех, именно как мальчика, с ним было интереснее, чем с девочками. Я старалась во время прогулки оказываться с ним рядом. Причем инициативу, насколько помню, проявляла всегда сама. Держала его за руку, просила раскачивать на качелях. Отлично помню первый поцелуй. Я понимала, что ему хочется меня поцеловать, но для меня было важно, чтобы он попросил на это разрешение, поуговаривал меня.

Представляете, тихий час, почти все дети спят. Мальчики и девочки в одной комнате. Воспитательницы не было, мы тихо лежали, и она ушла. А я то открываю, то прикрываю глаза. И посматриваю на него, как бы зову. Он подошел. Впрочем, нет, он не подошел, а перебежал через всю спальню. «Можно?» — спросил. Я кивнула. Чмокнул в щеку и убежал обратно.

Кто-то спал, кто-то нет, мне стало интересно (это я, конечно, теперь понимаю) проверить реакцию других. Некоторые смотрели с выпученными глазами на меня, на него и явно восхищались его подвигом. Девочка, лежавшая рядом со мной, мне точно завидовала, я почувствовала это, показала ей язык и отвернулась.

В детском саду впервые увидела мальчика голым. У нас был общий душ — мы вместе мылись. Я с интересом разглядывала, как устроены мальчики, но ничего при этом не ощущала и ни капельки не смущалась.

К нам приходил в гости дядя Юра, самый красивый из всех мужчин, которых я видела: усы, нос с горбинкой, небольшая бородка. Он часто усаживал меня, пятилетнюю, на колени, и я всем телом прижималась к нему. Мне казалось, он меня любит.

Когда мне исполнилось шесть лет, у меня появилась сестра. Но мне больше хотелось брата. Мне казалось, я бы любила его сильнее.

Я дружила с братом, но двоюродным. Он старше меня года на четыре и, конечно, как мальчик не интересовал — слишком взрослый. Ему девять, мне пять — большая разница.

В памяти остались наши совместные игры. Он любил со мной возиться. Подойдет, обхватит, повалит на пол. И я вроде вырываюсь, но не так, чтобы вырваться, а наоборот, хочу продлить удовольствие. Он в это время меня руками как бы поглаживал: ягодицы, промежность и даже пытался залезть несколько раз рукой в трусы, вроде бы случайно. Ему это нравилось, я чувствовала. И мне нравилось. Потому вырывалась как можно дольше.

Помню, однажды взрослые вошли в комнату, а мы от возни раскраснелись и, как я теперь понимаю, смутились.

Но я сделала вид, что ничего особенного не происходит. «Что вы тут делаете?» — спросила не то мама, не то родственница, бывшая в гостях. «Ничего, — ответил он, — играем. А что, нельзя?» И он так посмотрел на спрашивавшую, что смутилась она. «Играйте, только тихо», — сказали нам и вышли из комнаты. Я первая подбежала к нему, и мы снова стали возиться.

Мне никто не объяснял, как и откуда появилась сестра, а я не спрашивала. Помню маму с большим животом, потом она куда-то исчезла, и родилась сестра.

Никогда не заставала родителей в интимных сценах. Впрочем… однажды утром зазвонил телефон. Стояло жаркое лето, я спала на балконе. Отец подбежал к телефону голый, только вокруг бедер намотана какая-то меховая штука. Я с удовольствием его рассматривала. Мне нравилось, что он красивый, высокий. Хотелось, чтобы он подольше говорил по телефону. Но он быстро, нервно поговорил и убежал.

Маленькой любила перебегать из своей комнаты в комнату родителей и плюхаться на кровать к папе и маме. Мама вставала и уходила готовить завтрак. А я усаживалась отцу на грудь и прыгала. Чувствовала, ему это тоже нравится. Так я делала в четыре годика, в пять, в шесть лет и даже в семь. Но однажды отец сказал: «Нельзя», и я обиделась.

Меня привлекал запах отца: носом водила по его щеке, по груди.

Во втором классе гуляла во дворе с мальчиком-третьеклассником (жили мы тогда в Венгрии), и вдруг он спрашивает: «А ты знаешь, как делают детей?» Мне не хотелось признаваться, что ничего не знаю, и я сказала: «Знаю. А ты?» — «И я знаю».

«Расскажи!» — попросила я его.

«Нет, расскажи ты!» Но я настояла на своем, и он рассказал, что у девочек и у мальчиков есть «переднее место». «Переднее место» мальчика проникает в «переднее место» девочки, после чего, если туда пописать, через несколько месяцев могут появиться дети, которые выходят через попку.

Женское «переднее место», объяснял он, раздвигается, а мужское вставляется в то место, которое раздвинулось и где есть щелочка.

Меня это потрясло. Несколько дней потом я наблюдала за мужчинами и женщинами, пытаясь понять, как они делают детей. Больше всего интересовал вопрос: неужели все этим занимаются? Мне казалось это неестественным и чуть-чуть постыдным. Видимо, от того, что так об «этом» рассказал мальчик.

Во втором же классе другой мальчик объяснился мне в любви, написал записочку, и я стала с ним кокетничать: смотреть, улыбаться, задирать его. Нравилось чувствовать свою власть над ним. Хотелось, чтобы он подошел и попросил разрешения поцеловать, так, как это случилось когда-то в детском саду. А он все медлил и медлил. Наконец я добилась своего. «Ты что-то хочешь?» — спросила его. «Да». — «Ну, что ты хочешь?» Он долго не признавался, потом сказал, что хотел бы меня обнять и поцеловать. Я почему-то отказала. То, как он обиделся, отошел, надулся, меня позабавило. Это как бы подняло меня в собственных глазах. Я поняла, что нравлюсь мальчикам.

Я начала экспериментировать, приближая к себе то одних мальчиков, то других. Как только им хотелось меня потрогать, поцеловать, делала вид, что ничего не понимаю, и переставала с ними дружить.

А в третьем классе мне самой очень сильно понравился мальчик. Он подошел ко мне и, покраснев, попросил разрешения поцеловать. Я сказала: «Попробуй!» Он чмокнул в щечку. Но я-то понимала, что не он одержал победу, а я, я добилась своего, хотя ничего от поцелуя не ощутила.

В четвертом классе все девочки обсуждали, откуда появляются дети. Одни полагали, что дети рождаются именно так, как они и рождаются на самом деле, а другие говорили, что этого быть не может, мол, есть специальные больницы, где выращивают детей, показывают им родителей и так далее.

О том, что я все знаю, никому не говорила. То была моя тайна, и всех остальных подруг и одноклассниц я презирала за их разговоры.

Жила с родителями в Венгрии с первого по четвертый класс. По телевизору часто в фильмах показывали любовные сцены, даже постельные. Когда я их смотрела, почему-то становилось стыдно, хотелось закрыть глаза и уйти в другую комнату. А рядом перед телевизором совершенно спокойные сидели родители. Как же они такое смотрят, как им не стыдно? Я умирала со стыда. Родители падали в моих глазах. Но решимости встать и уйти не хватало.

После четвертого класса мы всей семьей вернулись в Москву. Пошла в пятый класс, и тут познакомилась с великим и могучим русским языком, услышала все матерные слова, узнала их значение.

Мама у меня врач, она заранее предупреждала, что вот-вот у меня должна начаться менструация. Отлично помню первую. Это произошло в шестом классе. Лето, жарко, я проснулась, пошла в ванную и обнаружила небольшие выделения на трусах. Испытала радость, подошла к маме и говорю: «Смотри, у меня то, о чем ты говорила». Мать меня поцеловала и еще раз сказала, как надо поступать в таких ситуациях. Дала гигиенический пакет и показала, как им пользоваться. В тот день я часто уходила в туалет, чтобы посмотреть, не появилось ли что-то еще. Никакого менструального цикла у меня не было, но я ждала, установится он или нет. С гордостью похвасталась первой менструацией перед подругой. В свое время она рассказывала, что у нее это уже есть, и я ей завидовала. Теперь как бы сравнялась с ней.

В шестом классе много читала. Больше всего нравились книги про любовь. Я считала, что все, связанное с интимом, может происходить только после свадьбы и только с мужем. А в седьмом классе я, как теперь понимаю, серьезно влюбилась. Он учился в десятом классе. И каждый раз, когда его видела, меня охватывал невероятный трепет.

Мне хотелось его разглядывать, дотронуться до него, чтобы он обратил на меня внимание. Я могла смотреть на его портфель и испытывать нежность. Да-да, к его портфелю.

Я добилась своего — он меня заметил. И когда пошла на вечер старшеклассников, я ему улыбалась, он отвечал улыбкой, мы даже танцевали вместе. Я заметила, что он смущается.

Мне еще не исполнилось 14, а ему уже 17. Это я теперь понимаю, что он мог захотеть со мной секса. Но тогда не догадывалась, хотя внутренне была готова на все. О чем бы он ни попросил, на все согласилась бы. Настолько я полюбила его.

Мне хотелось, чтобы он меня целовал, обнимал, ухаживал за мной. Хотелось поклясться ему в верности. И чтобы через три-четыре года мы поженились. Мне было бы 18, ему 21.

На своих мальчишек в классе смотрела как на малолеток. Некоторые из них выказывали мне знаки расположения. Мне это льстило, но нужен был только он.

Сейчас мне 22 года, а моей сестре 16. Однажды мы разговорились, и она рассказала, что у нее есть приятель, с которым она «отводит душу».

«Что это значит?» — спросила  я.

«Мы садимся на подоконник и целуемся до потери сознания».

«Ты его любишь?»

«Нет, мы отводим душу. А у тебя такое бывало?»

Бывало ли у меня такое? Нет. В 14—16 лет я влюблялась, и только тогда могла допустить, как сказала сестра, отвести душу.

Уже в седьмом классе поняла: у меня есть свой идеал мужской красоты. Это относилось ко всем мужчинам, на которых я смотрела. Это относилось к актерам, которых я видела по телевизору, в кино, в театре. Мне хотелось, чтобы у будущего мужа было породистое лицо, нос с горбинкой и обязательно борода и усы.

Летом, после восьмого класса, мне исполнилось 15, мы с родителями поехали в Крым. Там я познакомилась с Валерой. Когда мы увиделись в первый раз, он так себя назвал — Валера. Ему 27 лет, жил в Крыму, недалеко от домика, где мы остановились на отдых. Женат. Жена почему-то отсутствовала. То ли куда-то уехала на месяц, то ли жила в другом городе, не знаю. Впрочем, меня это и не интересовало. Как только я взглянула на него, поняла: он — человек особенный. Видимо, я ему тоже понравилась — в тот же вечер он предложил мне погулять. Мы с ним общались целый месяц.

За день до моего отъезда мы вместе ушли куда-то далеко. Присели. И он вдруг резко потянулся ко мне. Мы начали целоваться. Никогда не думала, что поцелуй способен доставить столько радости. Я закрывала глаза и чувствовала, что вместе с ним куда-то лечу. Мне не хотелось от него отрываться, казалось, я в нем растворяюсь.

Вдруг он весь задрожал. Я ничего не поняла. Так тепло, а он дрожит. Он от меня отпрянул, растянулся на траве. «Я не могу больше», — услышала  я. «Что ты не можешь?» — переспросила, действительно не понимая, о чем он говорит. И тут он буквально вцепился в меня, и мы, слившись в неистовом поцелуе, стали кататься по траве. Почему-то мелькнула мысль о смерти, о пропасти, о том, что мы куда-то сейчас скатимся и пропадем, растворимся в вечности. Но мне было все равно!

И тут он полез ко мне под блузку. Именно грубо полез. Это меня оттолкнуло от него, я вскочила и убежала.

Чего он от меня хотел, я могла только догадываться. В книжках такого не было. Он меня догнал, снова обнял. Я позволила. Руками нащупала его член: что-то твердое и противное. И у меня все возбуждение прошло.

Родителям ничего о прогулке не рассказала, но любовь к нему осталась. Весь девятый класс только о нем думала, ждала лета.

И мы вновь поехали в Крым. В первый же день увидела его. Рядом стояла жена. Любовь ушла. Мне не хотелось с ним встречаться, говорить. Он раздражал меня.

В десятом классе прочитала самиздатовскую Энциклопедию половой жизни — подруга дала на одну ночь под строжайшим секретом. Читая, испытывала возбуждение. Вспоминала, что когда-то читала о Нероне, устраивавшем оргии, и думала: если бы такое случилось со мной? Я бы согласилась.

Когда подруга предложила принять участие в вечеринке с мальчиками (трое девочек и трое мальчиков), я отказалась. Если бы меня пригласил император!..

Из Энциклопедии узнала, что можно целоваться не только губы в губы, но и целовать различные места, и ничего плохого нет, если женщина целует интимные места мужчины. Я не поверила. Но стало любопытно.

О том, что у мужчин бывает эрекция, узнала из книжки. Вспомнила Крым прошлого года. Вот, оказывается, что с ним происходило.

В десятом классе в меня влюбился… учитель физики. Ему 44, его дочь моя ровесница. Он заходил ко мне в отсутствие родителей, я поила его чаем. Возникло чувство милой привязанности к нему, но не более. Во время наших встреч устраивала (зачем?) ему экзамен, чтобы проверить, действительно ли он относится ко мне так хорошо, как говорит. Иногда подтрунивала над ним. Он объясняется в любви, хочет меня обнять, а я лукаво: «Как к этому отнесутся ваша дочь, жена, если я им расскажу?» Вопросы его смущали, он упорно предлагал перейти с ним на «ты». Единственное, что я ему позволяла, это обнимать меня. А сама с интересом рукой щупала, проверяла: возбуждается он или нет? Есть эрекция или нет?

После самиздатовской книги прочитала медицинскую энциклопедию, искала там термины «фетишизм», «гомосексуализм», «эксгибиционизм», «онанизм», «зоофилия». Все, что могла прочесть про сексуальную жизнь, про отклонения, перечитывала несколько раз. Запоминала легко. Пыталась обнаружить те или иные отклонения у себя. К счастью, не находила. Но, встречаясь с учителем физики, устраивала ему проверки. Действительно ли он возбуждается, через сколько времени эрекция проходит и через какое время возникает снова?

Так хотелось довести его до дрожи, но у меня не получалось.

Он предлагал мне несколько раз раздеться и вместе полежать. Но я каждый раз говорила: «Вот-вот придут родители, опасно».

В школе он был со мной на «вы». Вызывал к доске, спрашивал, задавал вопросы, ставил отметки. Эта игра доставляла мне удовольствие. Двойная роль. В школе я — самая скромная ученица. А когда встречаюсь с ним, могу им повелевать.

Однажды задержалась у подруги и позвонила домой, сказала, что не приеду ночевать. Легла вместе с подругой. И та вдруг стала меня обнимать и осыпать поцелуями. Щекотало, удивляло и настораживало. Я не знала, как выйти из создавшегося положения. Я читала в книге о лесбиянстве, но не знала, что это происходит именно так. Не знаю, чего я испугалась, но вдруг резко встала, оделась и сказала, что, пожалуй, пойду.

Напуганные родители, когда я поднялась наверх и попросила у них денег расплатиться за такси, долго меня расспрашивали, что случилось, кто меня обидел. Но я им ничего не рассказала.

Не помню, прочла я это или услышала, будто можно себя возбудить, отвинтив у душа сетку и направив струю воды во влагалище. Решила попробовать. Даже чуть-чуть запихнула во влагалище трубку. Приятная щекотка, но не больше. Успокоилась и больше подобным не занималась.

После школы решила поступать в институт.

Летнюю практику мы проходили в одной конторе. Я вышла из автобуса, за мной вышел молодой человек. Ускоряю шаги, и он ускоряет. Останавливаюсь, и он останавливается. Чуть-чуть стало страшно, правда, кругом люди. Я уже хотела сесть в другой автобус, но он догнал и сказал, что влюбился в меня.

Не помню, что ему говорила, но как-то отшила. Однако на следующий день опять его встретила. Уверял, что я его судьба. Ему было 30 лет. Довольно высокого роста, плечистый, правда, без усов и бороды, но главное, нос с горбинкой.

Он предложил зайти к нему на работу. Почему-то я согласилась. Мы вошли в какое-то учреждение, поднялись на третий этаж. Он открыл дверь в комнату, закрыл и кинулся ко мне. Я испугалась, схватила какой-то предмет со стола и кинула в окно. До окна предмет не долетел, но со стола упала настольная лампа. Он испугался, отошел, открыл комнату, и я выскочила. Сердце билось невероятно. Спустилась по лестнице, вышла на улицу. Что делать? Жаловаться? Но на что и кому? На то, что пошла с ним? Я дала себе клятву: никогда ни с одним мужчиной на улице не знакомиться и на любые подобные приглашения отвечать категорическим отказом.

Моих родителей перевели на работу в другой город. Они переехали. Я поступила в институт и жила в общежитии.

Меня поселили в комнату, где жили еще пять девушек.

Общежитие славилось большой раскованностью. Все только и говорили, кто с кем спал, как избежать беременности, где, как и за сколько можно сделать аборт.

Взрослая жизнь нравилась. Нравилось отсутствие родителей. Нравилась самостоятельность.

И начались увлечения. Знакомства, ухаживания, проводы, расставания, прогулки, кино, рестораны, опять прогулки. И поцелуи.

Больше всего мне нравилось целоваться. Мне казалось, я научилась делать это как следует… Ты с ним целуешься, а он дрожит, хочет, а ты отказываешь, прощаешься с ним. Потом новый — с ним то же самое. Он приглашает в ресторан, надеется… И его кидаешь. Только потом я узнала, что это «динамизм». Я выкрикивала: «Руки прочь от гениталий!» Некоторые пугались и спрашивали: «Что это такое?»

Иногда я допускала, чтобы он меня раздевал, сам был бы обнаженным. Вместе кувыркались в постели, но в ту самую щелочку, о которой я узнала во втором классе — ни-ни… Чем больше ему хотелось, тем суровее звучал мой отказ. Чем больше он уговаривал, тем приятнее мне становилось, что я одерживала победу, и выпроваживала очередного ухажера за дверь.

Во время кувырканий я, наконец, поняла, где у меня эрогенные зоны. Казалось, что везде. Я стала экспериментировать — искала эрогенные зоны у партнеров. Мне нравилось исследовать мужское тело от макушки до кончиков пальцев. Жать, массировать, пощипывать, поглаживать и смотреть, какая и на что у них реакция.

К концу первого курса я влюбилась. Началось все как обычно. Переглядывания, знакомство, кино, прогулки, рестораны, поцелуи. И во время одного из кувырканий я лишилась девственности. Он не уговаривал долго. Я все разрешила сама. Ему было 26. Мне 18. Оба жили в общежитии.

Ощущение от первого раза? Думала, что это интереснее. Я разозлилась, причем не на себя, а на него. Неужели я фригидная женщина — ничего не ощутила?

«О-о, — засмеялся он, — если б все женщины были так фригидны!»

И мы снова начали кувыркаться.

Я потребовала, если хочет продолжения со мной, пусть снимает квартиру. И он ее снял.

Он оказался прекрасным воспитателем, если говорить о сексе. Сначала я стеснялась заниматься этим при свете, но он приучил. Обучал разным позам. Но большей частью я доходила до всего сама, мне нравилось экспериментировать. Мы совокуплялись по два раза в ночь, не больше. Мне хотелось еще, но он произносил смешную фразу: «Ямщик, не гони лошадей!» — и я тут же охладевала.

Однажды, не помню из-за чего, я на него разозлилась, устроила ему сцену, и мы расстались.

На втором курсе возник еще один роман. Я для него была на втором месте после учебы и его общественной работы. Два месяца мы встречались. Он мало уделял мне внимания, и я поняла: ничего серьезного не получится. «Привет, до свидания, не поминай лихом», — сказала на прощание.

Он не удовлетворял меня сексуально, но я ему не говорила об этом.

В конце второго курса я уезжала на практику в Саратов. На вокзале познакомилась с молодым человеком и поняла, что влюбилась. Мы вместе брали билеты и оказались в одном купе. Нам повезло — в купе мы были одни. Целовались, разговаривали, но никаких поползновений идти дальше с его стороны почему-то не последовало.

С практики возвращались тоже вместе. Он купил билеты в двухместное купе. Тогда и состоялась ночь любви. Господи, что он только ни вытворял с моим и своим телом! Как только мы не кувыркались! Он показывал мне позу за позой, не приходя к финишу, и мне хотелось еще и еще. Проводник утром стучал в купе, а мы не открывали.

Странно, мы вернулись в Москву, и у нас тут же все прекратилось. То ли он в кого-то влюбился, то ли надоел мне. Я не анализировала. Тем более что у меня внезапно возник новый роман. С геологом. Я практически поселилась у него. Так хорошо, как с ним, не было никогда прежде.

Это не человек — машина, мог часами, а я изнемогала, уже ничего не хотела, только бы отдохнуть, но он продолжал и продолжал. Через полчаса перерыва мне снова хотелось — и он мог любить опять.

Он приучил меня к минету. После чего сразу сунул мне в рот шоколадку: «Закуси, пусть у тебя возникнут приятные ассоциации». И именно вкус шоколадки запомнился.

У него маленький член, но как он умел им работать!

Когда случайно узнала, что я не одна у него, мы расстались.

Как-то, загорая на пляже, познакомилась с прибалтом. С ним занималась нормальным, почти семейным сексом. Хорошо мне. Хорошо ему.

Что приятно, он относился к сексу как к божеству. Каждый раз это был танец. Он все делал невероятно красиво. Научил меня управлять мышцами бедер, влагалища. Я попробовала, и это стало приносить большое удовольствие. Он придумывал разнообразные позы: в шпагате, в мостике, прогибаясь.

Именно с ним я подзалетела, сделала аборт. Никогда не предохранялась, просто высчитывала дни. И все проходило хорошо. Почему тогда подзалетела, до сих пор не понимаю.

И вот мне 22 года. Я одна. Никогда не рассказывала родителям о том, что меня беспокоило, хотя они, наверное, могли мне что-то посоветовать. Я редко спрашиваю подруг, как и что у них. И редко рассказываю о себе. Зачем?

Она замолчала и вопросительно посмотрела на меня. Что я мог ей сказать? Говорят, все мы родом из детства.

 

Тест. Каков ваш характер?

 

 

 

 

 

Пятилетний сын спрашивает:

— Папа, из чего и как делают детей?

— Я точно не знаю… Вот пойдешь в школу, вырастешь большой и узнаешь.

Сын, вздыхая:

— Не узнаю…

— Почему?!

— А вот ты вырос большой — и не узнал.

(Из непридуманных рассказов)

 

 

 

 

 

 

Необходимо ответить на несколько вопросов: как вы поступили бы в той или иной ситуации? Каждый ответ оценивается определенным количеством баллов — так вы сможете определить свой характер…

1. В день рождения вы получили подарок — вазу для цветов. Она вам не нравится. Что вы сделаете?

а) подарите другому (2 очка);

б) дадите понять гостю, принесшему подарок, что он мог бы выбрать и получше… (6 очков);

в) уберете подальше, чтобы не видеть (10 очков);

 

2. Почтальон по ошибке опустил в ваш ящик открытку с адресом соседа. Как вы поступите?

а) прочтете открытку и лишь после этого отдадите адресату (6 очков);

б) сразу же опустите в ящик соседа (10 очков);

в) выбросите как ненужную (2 очка);

 

3. Вам предложили работу малоинтересную, но хорошо оплачиваемую. Примете ли вы предложение?

а) нет, вы считаете, что это не самый лучший вариант (10 очков);

б) соглашаетесь, но убеждены, что могли бы рассчитывать на большее (2 очка);

в) соглашаетесь, не раздумывая (6 очков);

 

4. В компании рассказывают случай, который вам уже известен.

а) вновь внимательно выслушаете его (10 очков);

б) сделаете ироническое замечание: «А, это мы давно знаем…» (6 очков);

в) прервете рассказчика и начнете рассказывать сами (2 очка);

 

5. Случайно вы нашли способ, как разговаривать по телефону-автомату без монеты. Что вы сделаете?

а) сообщите на телефонную станцию (10 очков);

б) сохраните это в тайне (2 очка);

в) расскажете близким приятелям (6 очков);

 

6. В парке мальчишки мучают птицу с перебитым крылом. Как вы прореагируете на это?

а) прогоните мальчишек (6 очков);

б) постараетесь помочь птице (10 очков);

в) не обращая внимания, продолжите путь (2 очка);

 

Подсчитаем очки.

50 и более очков. Вы чрезвычайно терпимы. Говорят, у вас открытое сердце. Вы способны подружиться с каждым. Правда, иногда вам не хватает принципиальности. Вы это понимаете, но не находите достаточно сил, чтобы быть критичным к окружающим и к себе.

30 — 49 очков. Вы убеждены, что обладаете максимумом добродетелей, прилагаете много усилий, чтобы убедить в этом своих друзей.

18 — 29 очков. Ваше поведение меняется в зависимости от обстановки, в которой вы находитесь. Иногда вы внимательны и доброжелательны, иногда мелочны и подозрительны.

17 и меньше очков. Про вас говорят, что вы педант, а еще чаще — что и эгоист. Вы непринципиальны, недоверчивы к людям. И все-таки, если отдаете себе отчет в своих недостатках, не отчаивайтесь: их еще можно исправить.

 

Как раскрыть детям тайну их появления?