Слушал интервью Дементьева по «Свободе»: «Я не выхожу из партии, чтобы меня не считали трусом».
Садовников, когда его исключали из КПСС, не сдал билет: «Я хочу оставить память о своих заблуждениях». А вдруг все повернется. Он может сказать: «Из партии я вышел, но самое дорогое не отдал».
Еще один партийный анекдот. Я зашел в ЦДЛ, когда все апрелевцы-партийцы вышли из партии. Ходили такие просветленные по ЦДЛ. Я сказал Азерникову: «Но несмотря на твой выход из партии ты должен остаться секретарем партийной организации».
31.12.90
Без десяти двенадцать выступил Горбачев с поздравлением советскому народу. Сбоку в кадре висела красная материя. Я спросил: «Это флаг или портьера?».
Перед этим смотрел с Поженяном телевизор. Я спросил его про Васю. Тот стал его поливать: «Мне его жалко — он или находится на пороге главной книги, или не знает, что ему писать… Все, что он написал — пустое. Смешки. Вася — обидчик. Он обидел всех и рассорился со всеми. Равнодушный, думает только о себе. Ничего не понимает ни в своем «Ожоге», ни в «Острове Крым». При этом — «я его самый близкий друг». Ближе у него никого нет: ни по бабам, ни по родителям, ни по литературе, ни по жизни…» И рассказал, как, когда они закончили своего Горпожакса[1], они обнялись на «Грузии», вышли на берег, светила луна, и Вася встал в такой хороший ракурс, и я закатал ему в лоб, так что он упал. За все! За все обиды!..» Лучшие друзья: он и Эдлис называют Васю. Эдлис: «Вася мудак, не организовал мне лекции в американских университетах»[2].
Как и год назад, еду на встречу с Василием в Москве. Он, конечно, может не написать мне рекомендацию в Kennan Institute, но я за это мудаком его считать не буду.
12.I.91
Так вот — написал! В Москве провел два прекрасных дня с Васей. 4.I. был вечер в ЦДЛ. Вася прочитал три инкорнации из «Московской саги». Хорошо говорил потом: «Меня стал раздражать мой образ жизни. Не то, чтобы мой русский стал хуже, меня беспокоит, а то, что мой английский становится лучше. Я хочу каникулярное время, которого у меня много, проводить здесь». Я подарил ему наконец кассету со «Сменой столиц»[3]. Публично. Сначала я написал в книге — потом совершил то, о чем написал.
Между прочим, сюжет! Чтобы не отступать от реализма, писатель задним числом совершает то, что он уже описал. На следующий день был день рожденья у Попова Жени, был Вася, Андрей. Так мило посидели. Битов рассказал, что Рейн, когда Бродский получил Нобелевскую премию, так определил основное качество гения — толковость. Пришел Вознесенский с Зоей. Я тут же прочитал ему Бахчаняна:
Шимон Перес[4]
И русская тройка –
Перестройка идет, перес-тройка!
Андрей: «Так это же я придумал. Когда произносил тост за Переса дэ Куэльяра»[5]. Я сказал, что мы свою перестройку назвали в его честь. Вчера, когда выходили после многолюдного застолья, столкнулись с компанией Бондаренко, Мирнев. Те пытались толковать с Ерофеевым и Поповым: «А как же Россия?». Женя говорил только одно, что можно объединяться на ненависти к коммунистам. «А Россия?» — нудили те. Бондаренко оттянул Ерофеева в сторону: «Я сейчас еду в Ленинград. Витя, проводи меня на вокзал». А кто-то из них говорил: «Я люблю тебя за твой искрометный талант». Вязались в друзья. Комическая сцена. Жаль, что я по пьянке не все запомнил. Вася: «Ты знаешь, это какой-то ужас: я с утра не могу штаны натянуть — начинаются звонки. В прошлом году я жил у Мэтлока, я был вне досягаемости, а теперь в «Минске» сплошные звонки». Я: «Вася, в Вашингтоне отдохнешь». Когда я был там у него — в вечер раздавались один-два звонка. И то Майе…
Миша Ушац с театром «Шолом»[6] едет на гастроли в Израиль 9 января. А 15-го… Что будет. Нашел время! Миша: «И куда я еду?». Я: «Если начнется война — сдавайся в плен. У Хусейна очень похожий на наш идиотический стиль. Будешь рисовать плакаты, примешь магометанство… Вспомни Сашу Иванова: «В случае вооруженного конфликта мое место в плену!»
13.I.91
Ну вот. В Литву, в Вильнюс вошли танки, уже убиты люди. Проклятая жизнь, проклятая страна. Все повторяется. Ну, не хочут они, не хочут!.. Вот какая мысль: кажется, что Шеварднадзе не грузин, а еврей. Так вовремя почуять и слинять! Молодец. Борьба бессмысленна. Надежды бессмысленны. Участие преступно. Только линять! Но нет сил… Тьфу, ты, черт, опять!..
«Они познакомились на уроке бальных танцев, куда Горбачев пришел, чтобы подшутить над своим однокурсником Владимиром Либерманом, серьезно занимавшимся вальсом. Двадцатилетний Горбачев, у которого были приятное лицо и прекрасная копна темных волос, сразу обратил внимание на Раису».
«В сентябре 1978 года Брежнев со своим преданным помощником Черненко предприняли путешествие на поезде по Северному Кавказу. На станции Минеральные Воды их встречал Горбачев с председателем КГБ Андроповым, который отдыхал неподалеку на курорте… На узкой платформе стояли четыре человека, которые будут править в Советском Союзе, сменяя друг друга: Брежнев, Андропов, Черненко, Горбачев».
«В драмкружке в средней школе в Красногвардейском он играл князя Звездича в пьесе Лермонтова «Маскарад» и страдающего от безответной любви Мизгиря в «Снегурочке»».
«Искусство кино». № 6. 1990.
19.1.91
Когда я перед вторым отъездом в Дубулты встретился с Жорой Гараняном, чтобы он мне написал ноты стиляжных песен, нам подсказывала звукооператорша, видать, старая поклонница джаза, все стиляжные песни знает. Она сказала:
— Чего хорошее забыла, а это помню.
25.I.91
Наконец, два дня подряд показывают запрещенный «Взгляд». Жалкое чувство вдруг появилось. Опять Владики с Афанасьевым говорят смело и все называя своими именами, а это «все» продолжается. Ситуация стабилизировалась. Жизнь отдельно — ее острое обсуждение отдельно. Перестройка стала жанром.
2.II.91 Умер Алик Аксельрод. Еду на похороны. За все время в Дубултах не написал ни одной строчки. Это должно быть зафиксировано. И я фиксирую это. Кроме того, испортился водопровод.
10.II.91
На поминках по Алику через некоторое время все превратилось в посиделки шестидесятых — с байками, случаями, воспоминаниями о старых репризах, «ранний Розовский, поздний Аксельрод»… Не хватало только самого Аксельрода. И на поминках после похорон мамы Ушаца. Я, вернувшись домой: «Было очень весело». Да, так оно и есть. И не надо этого стесняться.
Вчера позвонил мой однофамилец Славкин[7] и сказал, что 22 февраля они уезжают. Всей семьей. Младший — композитор — только остается. Ушац, когда позвонила его дочка Кися из Нью-Йорка, сказал ей: «Если можешь, пришли вызов». «Я ей не сказал, что бабушка умерла, но она должна понять по “пришли вызов”». Значит, он «свободен и может». И вот Миша уезжает и, возможно, заторчит. Пустой город. Я остаюсь в пустом городе. Надо бы попросить, чтобы товарищ Славкин сделал на прощанье мне несколько таких альбомов, в которые я пишу «Разноцветные тетради» вот уже сколько лет. Зачем?..
Журнал «Аврора». № 1. 1991.
Корреспондент: «И последнее, о чем хочу спросить вас: считаете ли вы, что с вами произошли тут какие-либо сугубо психологические перемены?»
Аксенов: «Я бы сказал, что у меня появилось некое чувство разочарования. Я не могу даже сказать сразу — в чем именно разочарование. Может быть, уже просто — возраст разочарований. Мне кажется, что я отчасти разочаровался в товариществе, в ощущении принадлежности к некой плеяде — да и сама эта плеяда — все это невозвратимо. Это твое прошлое — и все. Это — размыто…»
Николай Эрдман: «Высшее достижение писателя — уменье писать без сюжета».
«А дорожки без пыли, ровненькие поля и чистоплотные домики с черепичными крышами, совершенно как дети из хорошей семьи, получающие Евангелие за поведение. Им бы в СЕРСО играть, этим домикам».
Витрина «Дома обуви». Обуви нет. Выставлено: американские сигареты, полочка для ванной, тени, брошюра Солженицына «Как нам обустроить Россию», подтяжки… «Все не то!» Осуществление абсурдистских идей. Потом появился графин.
25.II.91
24 февраля ходил наконец на митинг на Манежную площадь в защиту Ельцина. Встретил культурного атташе чехов и Леву Евзовича[8]. Лучшие лозунги: «Клякса, тебя ждет Плакса», «Послушай, Миш, не трогай Ельцина, какой ни есть, а он за нас». Кричали: «Горбачева под суд», «позор, позор!» Я придумал два мультсюжета (а может, и не мульт, а живую). Толпа скандирует: «Коммунистов долой!» — потом вдруг качнулась — пошла в сторону Красной площади, и вот они проходят мимо Мавзолея, там Брежнев или Горбачев, и — «Да здравствует коммунизм!», «Слава!..» И еще сюжет. Ораторы на митинге выступали на фоне вывески «Ресторан». И вот митинг кончается, и председательствующий провозглашает в микрофон: «А теперь можете откушать!» И вся площадь валит в двери ресторана, и постепенно всё туда уходит. Пустая площадь. Двери ресторана закрываются и вешается табличка: «Мест нет».
Черный юмор. «Позвали гостей на ужин. Ничего, были очень вкусные».
Сегодня сдал «Памятник неизвестному стиляге» на последнюю машинку. Сережа перед этим прочитал, сказал, что книга ему еще больше понравилась.
Идея с Kennan Institute провалилась. Я подвел Василия. Он очень не хотел писать рекомендацию, потому что они проваливали его кандидатуры — Гладилина, к примеру. «Но тебе я, конечно, сделаю». И вот — вежливый отказ. Тут дело не в Васе, а в кандидатурах. Не тянем…
2.III.91
То, как выступает Горбачев в Минске, похоже на притчу про артиста оперетты Аникеева: «Что, будем вот так напиваться, падать будем, ломать декорации, срывать спектакли!..» Сам же напился, упал на задник. Но как секретарь партийной организации должен был провести собрание по укреплению трудовой дисциплины. Нашел формулу. Так и этот: «А что же вы думали — из кризиса нелегко будет выйти».
6.III.91
Вчера обедал с Булатом в ЦДЛ. Булат: «Ох, как подвел меня Горбачев! Я так его защищал! Жена и сын сразу были против него, а я их осуждал. А теперь… Я вчера подписал письмо, где говорится: «Горбачев вместе с партией обманывает народ». Тут недавно я по радио слышал, Витя, какая-то передача о партии и заканчивается знаешь как — «Поднявши меч на наш союз… Возьмемся за руки, друзья…» Вот что делают!..» Я: «Выгодное дельце!»
Зашел намедни в магазин на площади Восстания[9] в высотке. Пусто, массивные люстры, мраморные прилавки, шикарные полки. Пустота, запустение. В одном углу жалкая очередь. Дают зеленый лук. И в центре магазина, большого продуктового, — немецкая печка для дачи по 2.300 и телефакс 25.000. Мир абсурда становится реальностью.
8.III.91
Вчера был у Ларса на четверге. Молодец, он придумывает темы. В этот раз — Полтава. Отрывки из книги шведа читал Филиппок. Слайды с фотографиями на тему Полтавы. Был Саша Ефимович[10], ныне советник министра Губенко. Рассказывал, что актеры Таганки: Филатов, Смехов и др. пришли к министру с просьбой убрать Любимова. Или заставить его делать спектакли. Дьяволиада. «Верните нам учителя!» — «Уберите от нас этого старика». Вот это история!..
Филиппенко сказал хорошую эстрадную присказку: «Каков прайз, таков и сайз». В смысле: сколько платят, такой длины я делаю номер или вечер.
Лихо!
18.III.91
Разговаривал с Земеком. «Трудно жить в зажиточной форме капитализма… Уже шахтеры против Валенсы… Витя, не пиши трагедию — только смешное!»
Уезжая, Буравский продал машину Липскерову, теперь Липскеров сам собирается в Америку. Сказал, что Буравский в порядке, в Америке Табаков показал «Учитель русского»[11]. Статья в «Нью-Йорк таймс» — дело сделано. Пригласили читать лекции еще в одном университете.
Нина сказала, что уехал Каледин, и слух — Евтушенко. Вчера у Люси видел актера — едет в Израиль. Кожухова — с Лешей — в Бразилию месяца на три. Леша Петренко: «Буду сниматься только в их фильмах». «Союзмультфильм» выполняет заказы Англии и Америки. Все только и думают, как бы продаться в Швецию и т. д. Вот такая жизнь.
Вчера был у меня Боря Романов[12]. Вечер под названием «Все в прошлом». Принес бутылку. Я: «Боря, в наше время редко кто приносит бутылку». Боря: «Почему? Пить не с кем. Талон отоварил, а пить не с кем». Провожая его, говорил: «Боря, а почему с нами не должно происходить то же, что и со страной? Страна больна — и мы больны. Это доказывает, что мы люди не случайные. Этим даже можно гордиться. Случайные люди сейчас живут во внутреннем комфорте». Слабое, конечно, утешение. Сомнительная гордость.
Нина со слов Эллы из Дортмунда. Приехал журналист Юрген. Попросил поговорить с Чудаковой[13] о Булгакове. Элла позвонила. Мариэтта сказала так: «Моя минута стоит 20 марок. И наличными. Никаких чеков. Почему я, профессор, должна беседовать бесплатно? Я сижу дома, работаю — почему я должна вылезать из халата, одеваться и принимать какого-то немца?..» Обмельчание русской интеллигенции. Ей должно быть стыдно прежде всего перед Булгаковым, который ей дал все, а она на него отказывается работать бесплатно.
28.III.91.
Ну и денек! Съезд РСФСР. Смотрю с утра. Депутаты возмущены войсками на улицах. Начинается буза. Решают прервать съезд, пока Горбачев не распорядится снять военную технику вокруг Кремля. На вечер намечен митинг, хотя его запретили. Едем с Ниной в Дом кино на пресс-конференцию, посвященную бойкоту. Толковища. После этого все идут на митинг. Я еду домой. По дороге, перед светофором у кинотеатра «Гавана» стукаюсь оконной стойкой о фургон. Разбито с угла стекло. Погнуты молдинги, порвана резинка, смята стойка. Кроме того, забыл и уехал. Не составил акт. Вступаю в дело с Ник. Ник.
29.III.91.
Остроумную фразу вдруг сказал Гарик. Вернее, наблюдение. «На последнем митинге, я обратил внимание, почти нет еврейских лиц. Все отъехали. Нет евреев на митингах. По-моему, это КОНЕЦ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ».
А вот Гриша рассказал историю из «своего кошелька». Ездили наши сценаристы в Америку. Там у Квирикадзе вдруг случился приступ или просто плохо себя почувствовал. Короче, врач посмотрел, говорит — предынфарктное состояние, надо срочно делать операцию. Все Ираклию сочувствуют: такая прекрасная поездка, а он заболел. Не повезло!.. И вот американские сценаристы скидываются и собирают 60.000$, требуемых на операцию. Через несколько дней Ираклий выходит из больницы здоровым и помолодевшим. Операция на сердце в Америке! Практически бесплатно. А случись это в USSR?.. Более того: факт гуманитарной помощи американских сценаристов своему советскому коллеге становится известным, в газетах печатают фотографии скинувшихся, всем это нравится. Ираклию продлевают визу на полгода. И товарищи по группе начинают его тихо ненавидеть. Повезло Ираклию, надо же!.. Кто-то тоже почувствовал себя плохо, вот-вот инфаркт… Короче, сюжет. Гриша: «Пока не трогай, может, я еще буду писать».
P.S. Такая же история произошла с Окуджавой.
Я бы сказал так — в этой стилистической разнице в изображении вождей и есть результат перестройки.
7.IV.91
Вчера была премьера «Семь дней творения»[14] у Спесивцева[15]. Приехал Володя. Дилетантский спектакль. Зеленые ребята. Тёмный Спесивцев. Только лишь красивый прием с качелями-вязами. Потом отвез Володю и Юлика на улицу Горького, и они, оба, маленькие и аккуратные, пошли в церковь на Пасхальную службу.
«Пора кончать с судьбоноской и снова начать жить пустяками».
13.IV.91
Был у Рыбакова. Хочет уехать на год в Америку, а там посмотрим… Валят все. Саша Гельман, секретарь СТД и СП, народный депутат уехал с семьей надолго. Анатолий Наумович[16], председатель ПЕН, уезжает. Он сам мне сказал: Коротич[17] — там, Татьяна Толстая[18] — там… Один я, мудак, здесь.
Его интервью в «Правде» (с тов. Кожемяко) называлось «Как нам жить дальше». Я поправил: «Надо назвать «ГДЕ нам жить дальше». Рыбакову понравилось, смеялся.
Насчет разницы отъездов прежних и теперешних. Раньше уезжали бороться, а теперь уезжают — жить. А вы тут ДОБАРЫВАЙТЕСЬ.
16.IV.91
- Гриша, как ты узнаешь, на какой волне «Радио Россия»?
- А я кручу ручку приемника, пока не услышу: «Клика Горбачева…»
Вчера полдня провел с Эдлисом и с Володей Максимовым. Когда ушел очередной интервьюер. Мы посидели, поговорили о Спесивцеве. Володя: «В какие-то моменты я готов был провалиться сквозь землю…» Потом поехали в ВААП за деньгами. Володя получил пачку франков. Пошли в «Аист»[19]. Я полез за деньгами. Эдлис: «Я пробовал, бесполезно». У Володи вороха денег. Потом опять у Юлика. Володя поливает американцев, «Свободу»: «Попробовали бы вы покритиковать начальство — тут же получили бы письмо об увольнении». «Володя, какие у тебя впечатления о Москве?». «Стало хуже». Опять высмеивал меня за неписательский вид.
[1] Имеется в виду «Джин Грин — неприкасаемый: карьера агента ЦРУ № 014» (1972) — книга, написанная в соавторстве Василием Аксёновым, Овидием Горчаковым и Григорием Поженяном под общим псевдонимом Гривадий Горпожакс.
[2] С 1981 года Василий Аксёнов — профессор русской литературы в различных университетах США, в том числе в Институте им. Кеннана (Kennan Institute), изучающего проблемы России и др. стран постсоветского пространства.
[3] Постоянная передача на радиостанции «Свобода», в которой регулярно участвовал Аксенов.
[4] Старейший израильский политик и государственный деятель. Политическая карьера длилась более 70 лет. Девятый президент Государства Израиль с июля 2007 года по июль 2014 года.
[5] Хавьер Перес де Куэльяр де ла Герра — перуанский дипломат. С 1 января 1982 года по 31 декабря 1991 года был 5-м Генеральным секретарём ООН.
[6] Московский театр «Шалом» — «еврейский театр для всех национальностей». Основан в 1988 году.Художественный руководитель театра А.Левенбук.
[7] Тот самый Исаак Славкин, который переплел «Разноцветные тетради» Виктора Славкина.
[8] Лев Евзович — театральный художник.
[9] Несуществующий в настоящее время Гастроном № 15. Располагался в первом этаже высотного дома на площади Восстания. Самый крупный гастроном на территории бывшего СССР.
[10] Бывший главный администратор театра на Таганке.
[11] Режиссер помещает зрителей в учебный класс, где старшеклассники своими словами пересказывают друг другу и учителю литературы сюжет повести Андрея Платонова «Епифанские шлюзы».
[12] Борис Леонидович Романов — актёр Московского театра «Эрмитаж».
[13] Мариэтта Омаровна Чудакова — литературовед, историк, критик, писатель, общественный деятель. Исследователь жизни и творчества М. А. Булгакова.
[14] «Семь дней творения» (1971) — роман Владимира Максимова.
[15] Вячеслав Семёнович Спесивцев — театральный режиссёр, педагог. Создатель Театра-студии на Красной Пресне.
[16] Анатолий Наумович Рыбаков был президентом Советского ПЕН-центра в 1989–1991.
[17] Виталий Алексеевич Коротич – поэт и прозаик, публицист. Главный редактор журнала «Огонёк» в период Перестройки. Его называли одним из «прорабов перестройки».
[18] Татьяна Никитична Толстая – писатель, публицист, литературный критик, педагог.
[19] Кафе-ресторан «Аист» находится в Москве на перекрестке Малой и Большой Бронных улиц. В советское время — популярное, хотя и несколько «забулдыжное» кафе…
