— Меня никто не любит, — продолжал Паниковский, содрогаясь.
— А за что вас любить? Таких, как вы, девушки не любят. Они любят молодых, длинноногих, политически грамотных. А вы скоро умрете. И никто не напишет про вас в газете: «Еще один сгорел на работе». И на могиле не будет сидеть прекрасная вдова с персидскими глазами. И заплаканные дети не будут спрашивать: «Папа, папа, слышишь ли ты нас?»
«Золотой телёнок», Ильф и Петров
Камон, ну ты чё?
Данила Поперечный*
1
Заводские сторожа собрались на вечёрки. Детки налили в башмак воду и положили в бочку — он медленно уходил на дно. Рид сперва колобродил среди стола, верстака, ржавой ванны, теплицы, соломенного чучела, стоявшего между клумбами с ромашками, чайной розой и кустом смородины.
Дети, между тем, разбились на две группы по три человека: одни пошли на деревенскую дорогу за священником (они надеялись выловить его в тот момент, когда он в обеденный час будет проезжать по главной магистрали села на своём чёрном, в цвет рясы, мопеде 1959 MOTOBÉCANE AV87 — увы, с неродным глушителем, что было предметом горестных рефлексий батюшки, которые, в конечном счёте, привели его к чтению работы Юнга «Человек и его символы», которую он всё равно не понял), другие — стали играть в прятки.
Один из сторожей подошёл к Риду и сказал, чтобы он «прекращал валандаться», и это мгновенно изменило его самоощущение. Правильно: он валандается, а не колобродит. Колобродят шебутные — те, кто ходит бесцельно. В пространстве ритуалов это невозможно: можно только валандаться, что значит — медлить, не решаться.
Взрослые собирались провести поцеловашные игры. Женщина с косой до бедёр, сплетённой не кое-как, натуго (но без натуги! женщины плели друг другу сами), взяла его за руку и ввела в хоровод, после чего сама пошла дальше, внутрь, — и получилось, что во внешнем круге остались только мужчины, во внутреннем — только женщины. Хороводы закружились, и сеть стала ловить добычу. Пойманный отходил в сторону, и ему нужно было ответить на вопрос: «Мех, пух или перо?».
Рид не мог не вспоминать о Полине, которая в Воркуте простудилась, а теперь лежала в доме с лихорадкой. Ей дали жаропонищающее, и она уснула.
— Мех, пух или перо? — толкнув в плечо, спросили Рида.
— Простите, я забыл.
От него ускользнуло: вроде, ловили девушек, а сейчас поймали его. Правила игры выветрились из головы. Он посмотрел на руку в надежде найти на запястье часы, но в этот момент женщина (но не та, которая с косой до бёдер) схватила его за пальцы и нежно провела ноготком по ладони, отводя в сторону. Рид испугался — вмиг в нём проснулось желание, и вот так — без буфера, вразнос: он уже хотел эту едва знакомую женщину.
2
В азиатской забегаловке Вольф заказал бэнто. «Эра сейчас спокойная, у меня есть работа, я не бедствую, так зачем оно мне?», — думал он. В Японии бэнто имело разное значение, в зависимости от эпохи.
Когда Вольф учился в школе, ему разбили сердце. Он получил на уроке оригами из бумаги, на краю которого было написано: «Я люблю тебя...» — и запись обрывалась. Он стал судорожно разворачивать оригами, разрушая его, потому что оно обращалось в первоначальный вид — лист, — совершенно забыв, что тот, кто его послал, сейчас за ним наблюдает, — и, достигши полотна, прочёл фразу целиком...
«Я тебя люблю, я вообще не представляю своей жизни без тебя, ты... Ты смысл моей жизни...».
Вольф ослеп. Но там было ещё. Разве это важно... Что теперь?
Прозвенел звонок, выведший его из прострации.
И он всё же прочёл окончание:
«... сказал кролик морковке и съел её».
— Вы хотите что-нибудь ещё? — кареглазая, вихрастая, раскосая брюнетка в чёрном фартуке благодушно улыбалась.
— Я его обслужу, — юркий паренёк с торчавшей из кармана джинсов пачкой сигарет оттеснил официантку от столика и упал на диван напротив Вольфа.
— Но ты ведь здесь уже не работаешь, — непонимающе пробормотала она.
— А это вип-клиент. Я с такими не расстаюсь, даже уволившись.
Официантка ушла. Вольф встал из-за стола и пошёл за ней. Догнав, что-то прошептал ей на ухо и вернулся.
— Закуришь?
— Нет, спасибо. Принёс?
Из внутреннего кармана плаща юноша достал жёлтую папку и положил на стол.
— Что это?
— Это мои грамоты за активное участие в жизни школы.
— И зачем они мне?
— Ну так что, закуришь?
— Пожалуй...
Глеб Буланников
* — Данила Поперечный признан физическим лицом, выполняющим на территории России функции иноагента.
