5 января, воскресенье. С утра до половины дня читаю первую верстку Дневников-2007, а со второй половины — книжку Нелли Васильевны Мотрошиловой. Я, наверное, по своим привязанностям — из «мирискусников». Все мои близкие знают, как я люблю время Людовика IV, покойная Валя формулировала это более широко: «Есин любит про королей». Даже дипломную работу в Университете я написал об этом, правда, в русской интерпретации времени — по материалам петровской эпохи. Но все это лирические подходы — у нас на телевидении новая огромная версия «Трех мушкетеров» в режиссуре бывшего кинокрасавчика Сергея Жигунова.
Я, конечно, открыв рот, могу смотреть любое действо про королей и мушкетеров. Мне хватает костюмов, интерьеров, пейзажей, лошадей, карет, причесок, мантий, сюжета, который я знаю еще с юношеской поры вдоль и поперек, и текста, за отблесками которого в фильме я слежу. Пропускаю размышления о любви наших суровых кинематографистов к Дюма, а не, скажем, к творчеству Пикуля или Марлинского. Французы, двадцать раз экранизировавшие «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо», — это естественно. Любовь публики нашей к этим экранизациям в эпоху скудной общественной жизни понятна: и вроде бы история, и вполне признаваемые понятия о «коллективном», о верности, чести. Но с чего бы это нашим, оставив столь же нарядное петровское, елизаветинское, екатерининское и павловское время, десантироваться в сторону условной и далекой Франции? Я, конечно, на все это элегантное действо смотрел, но было ощущение упадка. И все, разумеется, в общем замысле и видении основного творца — режиссера. И время исчезло, и внутренняя победительная интрига романа, и то чувство современности, которое должна приносить каждая новая постановка. Запомнился только Лановой, который и сам по себе почти всегда запоминается, да в крошечной роли одна из сестер Кутеповых. Даже драки и бои плохие. Где такой необходимый в подобных случаях драйв? Разве есть хоть один персонаж, получивший от режиссера «лица необщее выраженье»?
6 января, понедельник. Политическая жизнь тонет в салатах оливье и в снегу — в Европе и Америке. У нас, если снег выпадает, он немедленно тает — 0 градусов или плюс 2, но в Центральной Европе, судя по всему, намело — матушка всех немцев Ангела Меркель сломала на лыжной пробежке в Швейцарии ногу. Есть информация, что виноваты в этом старые лыжи. Но разве кто-нибудь из наших коммерческих или политических вождей рискнул бы поехать на старых лыжах или немодном автомобиле? Для этого надо жить в богатой стране, которая не держит свои золотовалютные резервы в американских банках. Возможно, старые лыжи, подержанные автомобили, старый свитер — все это залог богатства и процветания страны.
Вся нынешняя российская политика сосредоточена у берегов Западной Африки — сенгальцы захватили наш рыболовецкий траулер. Российский МИД требует его назад. Каждый в этом году веселится по-своему. В Киеве, во взятой оппозиционерами мэрии, разграблен склад с наградами.
Вечером у меня гости. С. П. с жареным гусем, своей сестрой и племянницей Сашей — состав еще новогодний, но Саша уже успела слетать в Дубай и на Кипр. На гуся был позван еще и сосед Мих. Мих., тот с собою принес что-то развлекательное — флешку с забавными сюжетами. За столом довольно много говорили о религии. На принесенной флешке оказались в том числе и высказывания нобелевских лауреатов о Боге и религии. В одиннадцать часов по Первому каналу стали показывать репортаж из храма Христа Спасителя — я эту передачу всегда любил и люблю, под нее хорошо думается. На этот раз, кажется, впервые камера была и в алтаре. Я смотрел передачу, а мои гости и собеседники стали довольно горячо высказываться по поводу богатств церкви, часов патриарха и связи православия с государством. Все это привычные газетные клише, лучше обращайте внимание, на какой машине ездит ваш домуправ и депутат. Отпустим церкви ее грехи, как она всю жизнь прощала нас. Иногда я отвлекался от телевизора и порявкивал на своих просвещенных гостей.
Когда гости разошлись, долго смотрел по Discovery о войне союзников против Германии и Италии в Северной Африке и в Эфиопии. Как мало обо всем этом мы знаем!
Каждый день я прочитываю по 50 страниц верстки и по паре глав работы о Хайдеггере и Арендт.
О возникновении тоталитаризма, взгляд философа: «Ведь фактически это была беспрецедентная даже для всегда жестокой людской истории тенденция самоуничтожения человечества, никак не снятая и сегодня. На первый план выдвинулась и такая черта тогдашних событий: в ряде стран стремительно, в сравнении с присущими ранней истории небыстрыми темпами, фактически между двумя мировыми войнами, сформировалась особая система власти, а также выработались структуры поведения, сознания, способы воздействия на них и манипуляции ими, которые обеспечили стремительное же и массовое подавление прав в этих странах, потом сформировали исходящую от них угрозу не только для ближайших соседей, но в потенции для всего человечества. Теперь эту систему диктаторской власти согласно именуют тоталитаризмом».
«Гуссерль страдал от всего этого, как и от, казалось бы, “мелких”, но весьма чувствительных оскорблений: например, от запрета — ему, одному из самых славных профессоров Фрайбургского университета! — входить в университетские здания, пользоваться библиотекой. Тем более что “именной” запрет был подписан ректором Мартином Хайдеггером, прежде его любимым и постоянно опекаемым учеником». Гуссерль был евреем, а Хайдеггер в это время, при нацистах, — ректором. Но это подтверждает и мой тезис о предательстве учеников.
Хайдеггер сообщает Ясперсу о горе своей семьи: старшего сына Йорга пятый год держат в русском плену; младший сын Герман отпущен из плена, но с подорванным здоровьем. Хайдеггер надеется, что сердобольные Ясперсы разделят его горе. И верно: в ответном письме, посланном через пять дней, Ясперс выражает Хайдеггеру и его жене искреннее сочувствие. Но добавляет, и вполне справедливо: «Все зло этой политики затронуло и Вас». О каком зле и о какой политике идет речь, можно не уточнять…
Продолжение следует
