7 сентября, суббота. Недаром я много раз писал о парных ситуациях в моей жизни. Уходя с ярмарки, на одном из стендов купил новую книгу Дмитрия Быкова «Советская литература. Краткий курс». Это сборник статей о крупнейших писателях нашего времени. Начинается с Горького, кончается двумя статьями, где в названии уже просматривается тенденция автора. «Русское почвенничество как антикультурный проект» и «Советская и постсоветская массовая культура». На даче принялся часов что-то в одиннадцать читать и читал, наверное, до четырех или пяти, на часок, впрочем, иногда отключался в сон, а потом снова читал. Интересно, свежо, но в этой свежести многое от стремления сказать иначе, чем считалось раньше. Здесь же явная любовь к своему кругу писателя. И хотя, судя по своеобразным законам Израиля, Дима не еврей, мать у него, кажется, русская, во все его построения и литературные расчеты вплетается канва рассуждений на тему еврейства или притеснений евреев. И все тем не менее необыкновенно интересно. Кое-что я, как всегда, пометил и потихонечку буду выписывать, иллюстрируя свое чувствование ситуации и свои преференции. Пока прочел довольно несправедливого, многим интеллигентам и закрывшего, и открывшего дорогу в литературу Горького. Прочел заключительные статьи, о которых писал, статью об Эренбурге, об Ахматовой, о Луначарском, о Трифонове, о Есенине. Естественно, нет отдельной статьи ни о Распутине, о котором Быков, в принципе, хорошо отзывается, ни отдельной статьи о Белове, о котором Быков отзывается плохо. Но талантливый человек часто выговаривает истины или не боится несправедливостей.
Собирал яблоки, их много. Кое-что я посушу, а что делать с остальными?
8 сентября, воскресенье. Чтобы не стоять в пробках, выехал с дачи очень рано, в половине одиннадцатого. День выборов мэра. С утра радио только и делает, что говорит о них и о сирийской проблеме. Обама собирается Сирию бомбить, а Путин у него спрашивает, — где доказательства? Судя по сообщениям прессы, они препирались еще в Петербурге на саммите. Оба они занятные ребята, умные, открытые и обаятельные. Послушаешь, так они оба только и думают о гуманизме и о народе, т. е. беднейшем слое своего народа. Но все их поступки свидетельствуют совсем о другом. Это невероятная любовь к капиталу, к богатству, к тому узкому слою, прослойке, который захватил наработанное страной. Это какое-то патологическое заискивание мальчиков из бедных семей даже не к богатству, а к классу богатых.
Днем по радио бывший министр Александр Починок продолжал свои воскресные передачи о налогах. В частности, если я не ошибаюсь, говорил о знаменитом гангстере Капоне, которого арестовали и посадили на долгий срок не за убийства и разбой, — что не смогли доказать, а за неуплаченные налоги. Все это мне напомнило нашу классическую ситуацию. Здесь мы восхищаемся американцами, но у нас самих неуплата налога крупными компаниями — это доблесть. Вспомнил о страдающем в узилище Ходорковском.
Вечером — телевизор я, кажется, уже перестал смотреть — поставил на компьютер американский фильм «Привет, Гарри».
9 сентября, понедельник. Внезапно у меня отказал принтер — закончилась краска. Пришлось ехать, чтобы напечатать работы к обсуждению, в Институт, где Никита, компьютерщик, заправил еще раньше для меня запасной. Кроме этюдов были еще две большие работы — Глеба Гладкова — рассказы, фантастика и большая повесть первокурсника Ильи Вершинина «Бумеранг». Эту повесть я заприметил еще летом, когда читал вступительные работы. Здесь замечательный сюжет. Во дворе дома, среди лузеров и бедняков поставили неизвестно для чего лестницу, и вот вокруг нее разгораются скандалы, крики и разговоры. Это, конечно, некая метафора «социального лифта». Об этом лифте так много и упорно говорят, но он, сужу и по жизни, и по повести, не очень работает. Капитал папы работает вернее.
Что-то в час дня вернулся домой и читал до глубокой ночи. Читал весь день.
Объявили итоги выборов, они были очень занятны. Ровно 51% голосов избирателей получил Собянин, это значит, что второго тура, на который так надеялась оппозиция, не будет. Не думаю, что голосов было чуть больше и их округлили в сторону уменьшения. Оппозиция настаивает на том, что нашем мэру чуть прибавили. Но, как бы то ни было, общие итоги ничтожны, на выборы пришли 18% от всего населения. Навальный получил 27% от общего количества пришедших избирателей, до такого желанного им миллиона он все-таки недотянул. Миллион дал бы ему некий политический иммунитет.
Сергей Собянин
10 сентября, вторник. Если всю неделю я нервничал и беспокоился, как пройдет семинар, то к утру успокоился. Возникли композиция, внутренний сюжет, образ моей речи. Правда, когда через почти четыре часа я вышел из аудитории и поднялся на кафедру, Надежда Васильевна сказала, что глаза у меня ввалились. Семинар прошел хорошо. Когда возникает чувство свободы и интеллектуального полета, находятся аргументы, ответы, возникают вопросы. Первый час я занял рассказами о сегодняшнем дне в политике, литературе, искусстве. Поговорили о выборах, о победе Ройзмана на выборах в Екатеринбурге. Напомнил об этом один мой парнишка. Он же сказал, что перед выборами Ройзман вышел из партии Прохорова. Мы все захотели узнать обнародованные причины, и тут в аудитории, в которой я уже лет пятнадцать веду семинар, прозвучали слова, которые не звучали в ней минимум десять или пятнадцать лет. Это: «рабочий класс», потому что Екатеринбург город промышленный, и «эксплуатация». Рабочие, т. е. избиратели, связывают с этим понятием имя олигарха.
Меня уже больше не смущает полная аудитория. Не изменяя своей технологии, я опросил всех, народ оказался умным.
Домой около пяти приехал совершенно убитый, лег полежать, но тут раздался звонок от Жугана — у него есть билет на «Евгения Онегина». Я знал, что иным путем, как бывало раньше, я на этот спектакль не попаду. Быстро, несмотря на усталость, решился и вопрос, в чем ехать, нашелся какой-то пиджак, о котором я забыл. Жуган, который, кажется, одевается в Милане, сказал, что наконец-то я выгляжу нормально.
Театр полный, публика, правда, уже не та, что в мое время, да и по реакции уровень культуры на градус ниже. Нет особенного блеска, забежали после работы. Спектакль для обывателя роскошный. Слушался и смотрелся в основном Пушкин, именно ему основные аплодисменты. По реакции я понял, что «Онегин» в школе плохо прочитан или не читан вовсе и почти забыт. Но с каким вниманием, как собственное открытие, все внемлют. Режиссер Туминас применил много, как и в прошлом спектакле, который я видел в его режиссуре, а это был «Дядя Ваня», тех же технических приемов. И биллиардный шар, катящийся через всю сцену, и ветер, который листает страницы, и снежная буря — он хороший придумщик. Он и хороший комментатор — показал и что значит девичья комната, где все вышивают, и как ездила Татьяна до Москвы на «своих», а не на почтовых, и княжну Алину. Все это милый обсказ, где опять-таки главный Пушкин, каждое слово звучит как протест против сегодняшней культуры. Замечательно читает за молодого Онегина уже немолодой Маковецкий. Во втором действии, когда именины Татьяны — разгул большого пошловатого концерта. Все поют и танцуют, валенки, русский стиль, чуть ли не гусли. Вспоминается первый акт «Онегина» в Большом, в транскрипции Черняховского. Это довольно сложно — любить Россию и ее великое немудреное искусство. Модернисты всегда вдохновляют друг друга. Высокий театр начинается с двух мест. Когда Максакова, как учительница танцев, как некий танцмейстер в юбке, но с тростью, появляется почти вначале — «балеты долго я терпел, но и Дидло мне надоел…». И второй раз, когда, словно фея из золотого сна, читает «сон Татьяны» незабываемая Юлия Борисова. Что касается сокровенного — финального объяснения Онегина и Татьяны, то здесь такая драматическая тьма, так плохо, так без внутреннего пафоса… Может быть, потому что за знакомыми словами постоянно звучала музыка Чайковского, которая волнует душу до сих пор… Здесь уже молодого Онегина не заменишь грандиозным Маковецким. Нынешняя молодая героиня театра Валерия Лерман с таким пафосом играет княгиню, так возвышенно ходит с прямой балетной спиной, что получается девушка из Расторгуева или Малаховки. Не тянут, дорогие друзья, не тянут, акробатика и сценическое движение легче, чем держать зал внутренней страстью. Подобное, чтобы заискрило, могли бы сыграть молодая Доронина и молодой Борисов или Лавров. А собственно, кто бы это мог сыграть сейчас?
