8 мая, четверг. Проснулся в час ночи и принялся дописывать Дневник. Шелестело радио, сквозь сон я слушал передачу о старых песнях и пластинках. Хорошо и точно говорили о Шульженко, Утесове, Высоцком, Окуджаве. Потом пела песни Вертинского — хорошо, с собственным рисунком! — Евгения Смольянинова. А потом вдруг, как зов былого, объявили, что передачу о старых певцах Большого театра вести будет Анатолий Агамиров. Подумать только, это Анатолий Агамиров, с которым я работал еще в «Кругозоре»! Как все иногда сходится! Совсем недавно я шел и размышлял, что совершенно забыли великих певцов Большого театра. Анатолий доказывал, что нынче в Большом нет выдающихся художественных результатов именно потому, что нет дирижеров, умеющих работать с вокалистами. Большой театр, который мы потеряли! Здесь прозвучали родные для меня голоса: Пирогов, Образцова, Нежданова, Козловский, Лемешев, Собинов. Сколько страсти, точности, истомы и любви. Действительно, таких голосов и таких интонаций больше нет. Ведь пели по выразительности на уровне старого МХАТа. Пели, между прочим, даже зарубежную классику на русском языке. По крайней мере Собинов пел Лоэнгрина на русском. У нас все поется «на языке оригинала». Конечно, солистам, выучив партию, легче порхать с одной сцены мира на другую.
Спасибо, Толя, как я рад, что ты еще жив! Живи долго.
Еще ночью начал читать следующую дипломную работу — это Ирина Смирнова. Дочитывал уже утром. Судя по некоторым деталям текста и фамилии с отчеством — это дочь Владимира Павловича Смирнова. Здесь, казалось бы, россыпью, не особенно структурировано, несколько — четыре — очерка о ребятах из детского дома. Детский дом, кажется, особенный — ребята со слабым здоровьем. Студентка, судя по всему, в нем поработала или хорошо все там знает. Постепенно возникают не только портреты ребят и их судьбы, но и общая ситуация — и директор, и обстановка, и кормежка, и учеба, и кружки. Смирнова даже борется с привычной для подобного рода работ эстетикой — чернухой в письме. Есть, правда, и уже ставшие штампами приемы — что-то ребята едят в утешение, или что-то друг другу дарят. Из того, что мы называем журналистикой — директор говорит, что за все время только 20 человек выпускников не сгинули потом в тюрьмах, не были убиты передозом или тюрьмой. Здесь же картины со странными родителями.
Послушал немножко радио. Со вчерашнего вечера все говорят о том, что Путин бросает Украину, меняет, испугавшись санкций, курс. Я понял, что происходит что-то уже потому, что вдруг депутаты Госдумы не захотели ехать наблюдателями на Украину, на референдум. Друзья мои, вы плохо знаете и Путина, и византийские приемы русского ума: еще вечером я был уверен, что, несмотря на совет Путина, референдум состоится. Донецку и Луганску без этого не обойтись, им надо выйти из игры, хотя бы получив результаты. Игра с Донбассом — долговременный проект. Ощущение, что Россия должна восстановиться в своих исторических границах.
С дачи решил не уезжать, пока не посажу огурцы и не прочитаю еще одну работу.
На этот раз это семинар Малягина, драматургия. Пьеса Татьяны Набродовой «Карманы, полные снега», вполне состоявшаяся работа, даже имевшая сценическую площадку. Мало актеров — пять или шесть, семейная драма, дочь ложно обвиняет отчима в насилии. Все, как мне кажется, довольно искусственное, условно-литературное, но почти полная кондиция. Сложилось ощущение, что пьеса раздута.
И в Луганске, и в Донецке пренебрегли «просьбой» Путина — референдум состоится 11 мая.
9 мая, пятница. Впервые за многие годы в этот день в городе. Обычно же еще накануне уезжал на дачу. Интернет-день начался с новости — наследники братьев Стругацких изъяли книги знаменитых фантастов из свободного Интернет-доступа. В информации есть указание, что покойный Гайдар женат был на дочери одного из братьев. Что следует? Что Маша Гайдар, одна из ведущих на «Эхо Москвы», видимо, родственница фантастов. Как все сплелось!
До десяти утра, когда включилась Красная площадь, прочел еще одну дипломную работу. Это собрание «кусков» (видимо, мысли в форме около эссе) и «побегов» (экскурсии и туристские путешествия по родной стране) Гаппасоевой Алины Рамильевны. Завидую я сегодняшним ребятам, для которых жизнь — удовольствие и которые сознают, что есть и иная жизнь, но установка у них на первую. Тут же написал себе памятку для выступления на комиссии.
«Лишь в известной мере содержание работы соответствует названию семинара — “Публицистика”. В работе вещи невременные, почти дневники путешествий и легкие “про душу и духовное состояние” эссе, скорее высказывания. Но здесь же, чтобы не было никаких кривотолков, надо прямо сказать, что Гаппасоева работает со словом мастерски, четко, без сбоев, большое это искусство — называть вещи своими именами. Но постепенно изо всех этих переживаний и лирических вздохов возникают очень четко сформулированные дефиниции времени, я бы даже сказал, что еще более ценное — мысли. Кое-что я даже решился записать себе в Дневник, как интеллектуальные украшения».
«Я вот думаю, что все известные люди, которые писали кучу писем, наверняка писали их не просто так, а работали над ними, потому что никуда не могли деться от своей известности уже на тот момент, если их признавали при жизни. Так что, они скорее всего, относились с огромным трепетом к своим перепискам, потому что знали, что их опубликуют, и, разумеется, отпускали там всякие заведомые афоризмы, или умные вещи, или шуточки, короче, продумывали, какое впечатление это все можно создать. Работали над своим образом и над тем, какой ореол они создают вокруг своей жизни, какие цитаты потом разлетятся, как их охарактеризуют. А те, кто при жизни не знал славы, прилагали все усилия, чтобы ее добиться, и вот уж они, наверное, больше всех продумывали все до деталей, потому что очень хотели, чтобы так случилось, что все это станет кому-то нужно — их письма, их высказывания, любовные перипетии. Писатели, так они вообще не могут свое писательство выключить ни на минуту».
«Неожиданно стало беспокоить перепроизводство. Все в этом участвуют. Все хотят что-то сделать и показать другим, все преумножают и без того страшное количество ненужных вещей, картин, фотографий, текстов, рисунков и всего остального».
«Странно ощущать свое взросление и течение времени только по внешним факторам, а не внутренним изменением.
Мелочи, но вдруг понимаешь, что они существенно меняют положение дел. Обнаруживаешь, что сам следишь за своими документами, например. Приходится знать, где лежит паспорт, всякие свидетельства и медицинские страховки».
«Дело не в лени, не в нежелании работать над чем-то. Дело в нежелании увеличивать и без того огромное количество ненужных, не стоящих ничего вещей. Вещей».
В десять начался парад. Оторваться от всего этого царства реальных и сказочных персонажей, прекрасного оформления, молодых лиц и старых, вековых декораций, которые в этот момент смотрятся по-новому, просто невозможно. Началось все с прохода Путина вдоль первого ряда трибун — со всеми ветеранами и почетными гостями здоровался за руку. Мавзолей Ленина искусно замаскирован. В речи, которую произнес, талантливо читая с тетрадки, Владимир Владимирович, ни разу не была упомянута Украина и ни разу не упомянут Сталин, верховный главнокомандующий во время войны, 69-ю годовщину победы и окончания которой мы празднуем. Наверное, это и естественно: гроб с набальзамированным телом Сталина лежит в двадцати шагах от самого Путина и микрофона: сам все услышит и по рокоту танков сам все поймет! Когда Путин проходил к трибуне, его показали сзади, а не с его победного фасада, и было заметно, что наш вождь постарел, плечи чуть поднялись, а сам чуток сгорбился.
Парад пропускаю — знамена стали очень яркие, почти как в исторических фильмах, солдаты прибавили в росте, выправка все строже, нога поднимается все выше. Империя задышала своими ритмами. То, что делали восемь человек солдат, вынесших знамя России и знамя Победы, не снилось никакому балету Большого театра. И ноги подняты на одном уровне, и руки делают одинаковый взмах.
Самое невероятное: вечером, когда включил телевизор, то оказалось, что Путин уже в Севастополе — принимает парад Черноморского флота, потом идет через центр города. Приветствуя его, народ буквально ликует. Ни тени наигранности.
Днем ездил к Юре Авдееву, по дороге купил пирог с брынзой и зеленью. Юра не так хорош, как бы мне хотелось. Буквально у его порога встретил еще одного посетителя, Егора Анашкина. Егор вчера приехал из Сиракуз, рассказывал.
На обратном пути шел через Рождественскую улицу, Кузнецкий Мост, через Театральную площадь. Везде народ. Кажется, все окраины прихлынули в центр. Везде кружками вокруг аккордеониста поют. В других кружках студенты театральных училищ, одетые в военную форму, танцуют. После Крыма все как-то всколыхнулось. В переходе под улицей Горького столько народа, что пробирался минут пять.
Вечером по ТВ показали, как в Мариуполе регулярная армия расстреляла отдел милиции. Через два дня в Донбассе и Луганске выборы.
