«Даже Ефремову дали меньше, а ведь сын никого не убил и не покалечил», — отец американского студента Тревора Рида, который получил 9 лет за пьяный дебош, обратился в Совет по развитию гражданского общества и правам человека. Рид и Ефремов сидят в одном и том же московском СИЗО №5, только в разных камерах. А пожилой техасец ходит в этот изолятор, как выражается, на «свиданки». Изучает все нюансы российской тюремной жизни.
Он потрясен огромным сроком, который назначил суд (действительно, это почти что уникальный случай в судебной практике). Рид-старший объясняет предельно жесткий приговор сложными отношениями между США и Россией.
За рубежом о Треворе стали говорить как о политическом заключенном. Но никакой политики, на мой взгляд, в этом деле нет. Есть только всем известная «палочная система» и круговая порука, которые в этом случае дорого могут обойтись не только семье Рида, но и всем нам.
Обо всем этом — в материале обозревателя «МК».
Пожилой Рид и не мечтал попасть в Москву, вел спокойную, размеренную жизнь в родном штате Техас. В дорогу через океан его позвало не желание посмотреть на «медведей с балалайками» и даже не мечта увидеть легендарный московский Кремль, а беда. 16 августа 2019 года в Москве арестовали его сына Тревора.
Тревор — студент Университета Северного Техаса, учился на международном факультете, выбрал себе в качестве иностранного русский язык. Так случилось, что он познакомился с русской девушкой, влюбился (24 сентября у них должна была состояться свадьба). Она ему и оплатила курсы русского языка в Москве — в качестве подарка.
Но, как говорил один профессор МГУ, какой иностранный студент не любит русскую водку? Этим летом Тревор в компании русских друзей сильно напился. Его стало тошнить, он побледнел. Не зная, что с ним делать, друзья вызвали полицию в надежде, что парня отвезут в больницу. По утверждению же полицейских, их изначально вызвали, поскольку иностранец буянил. Дебош продолжился и в служебной машине. У стражей порядка на теле синяки — правда, у иностранного студента тоже обнаружили гематомы (по материалам дела, их он получил, потому что якобы стал биться головой). Тревору вменили часть 2-ю 318-й статьи УК РФ «Применение насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении представителя власти».
«Я ничего не помню про тот ужасный день, — говорил мне потом в СИЗО на ломаном русском Тревор. — Я первый раз в жизни пил водку. Водка была плохой. Как у вас называют ее — фальшь? А, вспомнил: фальсификат. Я приехал в Москву, чтобы выучить русский язык… В СИЗО я стал неплохо понимать и говорить. Такие ускоренные курсы, как шутят сокамерники. Но лучше бы учил язык в других условиях, а не в тюрьме…»
30 июля 2020 года Головинский суд признал его виновным и дал 9 лет колонии.
Сказать, что отец его был расстроен, — значит, ничего не сказать. Он был в шоке.
И вот Джой Рид — в редакции, сидит передо мной. Он хочет рассказать свою версию всей этой истории.
Поразительно, но Джой — чуть ли не точная копия одного американского прохожего, которого я интервьюировала в 2013 году в США, когда была там по первой российско-американской программе обмена журналистами. Тогда президенты Владимир Путин и Барак Обама совместно утверждали эту программу в период относительной «оттепели». На улицах американских городов я спрашивала прохожих про Россию и сделала ролик, которому потом аплодировали обе стороны российско-американского диалога. Ролик был о том, что все мы по большему счету похожи, и проблемы у нас одни — человеческие. И вот спустя столько лет будто бы один из тех прохожих приехал в Москву, чтобы дать интервью уже здесь…
— Джой, а расскажите о вашей семье.
— У нас самая обычная американская семья. Я по профессии пожарный (был в должности главного пожарного, имею много заслуг), жена — медик. Двое детей: старший сын Тревор и младшая дочка. Россией я, честно признаться, не особо интересовался. Простые американцы заняты собой, своими семьями, они не обсуждают международную политику на кухне. А потом Тревор познакомил нас со своей невестой, которая оказалась русской. Очень хорошая девушка. Мы любим ее. Она у нас дома жила почти два года. Потом они решили пожениться, и Тревор в первый раз поехал в Москву — попросить у ее родителей руки и сердца. А второй раз он поехал в Москву учить русский (его девушка организовала курсы). Он нам сказал, что ему обязательно нужно хорошо знать язык, поскольку в университете требуют. С тех пор я видел его только за решеткой…
— Ваш сын — любитель похулиганить?
— Нет, никогда не дрался даже в детстве! Он был веселым, забавным и очень открытым ребенком. Мы над ним подшучивали, потому что он не мог врать ни при каких обстоятельствах. Такая у него особенность или странность. В школе он и в футбол играл, и в баскетбол, и в бейсбол. Он был бойскаут. Миллионы американских подростков являются бойскаутами, но только один процент или даже меньше получают награду «Игл-скаут». Так вот, Тревор ее получил. Она висит у него над кроватью.
— Он успел послужить в армии?
— В Америке многие ребята добровольно идут в армию, поскольку в этом случае государство оплачивает обучение в колледже, университете. Мы небогатая семья. После армии он и стал учиться в университете.
— Когда вы узнали об аресте сына, что подумали?
— Что это какая-то ошибка. Мы с уважением относимся к полицейским, в какой бы стране они ни были. Это у нас в крови. В Америке люди считают полицейских своими большими друзьями, защитниками и помощниками в беде. Это очень уважаемая профессия. Если вы спросите любого прохожего в Техасе: «Боишься ли ты полиции?» — он не поймет вопроса. Мне и в страшном сне не приснилось бы, что сын напал на полицейского. Многие друзья Тревора — полицейские.
Тест, который сделали Тревору на следующее утро после происшествия, показал, что у него был сильнейший уровень интоксикации. Наши эксперты считают, что он фактически был без сознания и не мог ни на кого напасть. А его обвинили именно в умышленном нападении и «знании» результатов своих действий.
— И все же суд признал, что нападение было.
— Все обвинение строится только на показаниях полицейских. Они их меняли трижды. В первый раз сказали, что когда Тревор будто бы буянил в машине, то она выехала на встречную полосу. Мы запросили записи с камер видеонаблюдения: полицейская машина ехала ровно. Второй раз они сказали, что машина виляла. Мы на это снова предоставили записи: траекторию движения она не меняла. И тогда в третий раз они признали, что она не выезжала на встречную и не виляла, но просто затормозила. Мы предоставили третью экспертизу, которая доказала, что машина не тормозила, а последовательно ускорялась…
На суд было представлено вещественное доказательство: порванная крутка полицейского. Но экспертиза показала, что ее порвали руками вот так (показывает), а не с одной стороны, как если бы потянул Тревор.
Мы обращались только к государственным экспертам — специально не обращались в какие-то частные компании. На суд приходил эксперт Министерства юстиции. Как следователи, так и сотрудники полиции признали, что в день происшествия работали камеры в полицейском автомобиле и камеры в полицейском участке. Они не смогли объяснить, почему записи не были сохранены, хотя адвокаты сразу же запросили их! Понимаете, все записи умышленно уничтожили. Зачем?..
Мы считали, что полностью разбили доказательства обвинения. Среди наших адвокатов был бывший российский судья (мы специально взяли профессионала). Он был уверен, что дело выигрышное.
— Приговор шокировал, надо думать?
— Я не знал, что ожидать от российского суда, потому что не знал, как в принципе у вас все устроено, не знал законы. Уже после ареста Тревора читал много о вашей системе правосудия. Я нашел в Интернете информацию про бывшего американского пожарного Гейлена Грандстаффа, который просидел два года в московском СИЗО за покупку через Интернет чистящего средства. Но не верилось в такое.
— Американским пожарным как-то не везет в Москве…
— В США три миллиона пожарных. И около двух миллионов из них — это волонтеры, то есть они бесплатно работают. Это я к тому, что пожарный — очень популярная профессия в Америке.
А приговор Тревору меня потряс. Понимаете, он сам говорил: «Не помню ничего, но если виноват, то готов понести наказание». Однако нет никаких объективных доказательств его вины. Ни его, ни меня следствие не убедило, что было совершено преступление.
Второй момент — огромный срок. Адвокаты проанализировали судебную практику: столько по 318-й статье УК не дают. Никто из полицейских серьезно не пострадал. Один полицейский сказал, что у него небольшой синяк на животе, который он получил во время ношения бронежилета, но это не было подтверждено ничем в суде — только его словами. В абсолютно аналогичном уголовном деле в Ставрополе нетрезвый мужчина, находясь на заднем сиденье полицейской машины, схватил водителя, ударил другого полицейского в глаз и ранил его. Этот человек был осужден по статье 318 УК РФ часть 1 и только заплатил штраф.
Мы с адвокатами изучили российскую судебную практику: за последние 12–20 лет ни один человек в России не был приговорен к более чем 8 годам лишения свободы по какой-либо части статьи 318 УК РФ. Лица, которые сознательно нападали на сотрудников полиции и наносили им множественные удары ножом, получили более короткие сроки наказания.
С Тревором в камере сидит заключенный, которому меньше дали за убийство. Вашему популярному актеру дали 8 лет, и все кричали, что это много, хотя ведь погиб человек под колесами его машины!
— Как в Америке ваши родные и друзья отнеслись к приговору?
— Ужасно! 150 стран написали о случае с Тревором в контексте, что российский суд из-за политической ситуации жестоко отнесся к американскому студенту. В Америке об этой истории рассказали такие известные издания, как New York Times, Washington Post и Wall Street Journal. В Вашингтоне состоялось заседание Конгресса, посвященное Тревору. Конгрессмены и сенаторы изучали российское законодательство и пришли к выводу, что это несправедливый приговор. Сейчас речь идет о признании его политическим заключенным. Но мы очень надеемся, что апелляционная инстанция разберется. Мы не хотели, чтобы это был международный конфликт. Но пока получается, что все выглядит именно так.
Я для себя решил, что не уеду из России, пока не восторжествует справедливость. Я простой человек, я далек от политики. Я и обратился в СПЧ, потому что верю в объективное расследование. Как бы ни относились друг к другу правительства наших стран, обычные люди не должны страдать от этого.
Наша семья очень благодарна всем милым и заботливым людям, которых мы встретили в Москве. У наших народов больше сходства, чем отличий. Россия — прекрасная страна, здесь очень много хороших людей.
Последние трогательные слова пожилой техасец говорит с особым волнением. Вообще видно, что он до сих пор в шоке от случившегося. Еще недавно сын был успешным студентом-международником, а стал заключенным на чужбине. Но его утверждение, что в судьбу парня вмешалась исключительно политика, все же, думается мне, неверно. Скорее всего, дело было так: конкретные полицейские захотели «срубить палку», а иностранец, не знающий языка и законов, отличная мишень. Ну а суд не стал вникать в суть.
Ошибки следствия, жесткость суда — обо всем этом мы говорим постоянно. Как думаете, сколько россиян обращаются на имя президента по поводу несправедливого суда и следствия? Полмиллиона в год!
Америка, надо думать, своего гражданина не оставит. Как не оставляем и мы своих, попавших за решетку там. Но так не хочется, чтобы рядовое уголовное дело было поводом для того, чтобы нас в очередной раз «полоскали» в международной среде. Может, за это стоит предусмотреть ответственность в отношении конкретных полицейских и судей?
Ева Меркачева
