Иногда нашу деревню называют деревней дураков – сами жители: за искренность беспредельную, за доверчивость невыбиваемую, за песни, что поют женщины, гуляющие по деревне, может, ещё за что…
Настоящее название села – Кремницкое (Нижегородской области). Здесь испокон века добывали кремний. Я сама в детстве вдоль ручья в Медведях находила окаменевшее дерево: от маленьких кусочков до огромных стволов.
Медведи – название леса.
Места здесь сказочные. Все леса, овражки, пригорки имеют свои названия: Латаниха (лес), Балда (лес), Семивражки (семь оврагов с ягодниками), Барская гора… Улицы в селе называются порядками. По-современному – конечно, улицы (Школьная, Садовая…), а по старым понятиям – порядки (Персия, Олячиха, Геркин…).
И у людей свои прозвища – названия. Про некоторые помнят, почему так прозвали. У иных же прозвища тянутся через несколько поколений – забыли и откуда…
Рассказ мой из детства, из тех времён, когда доярки возвращались с дойки с песнями, когда был конный двор с лошадьми и настоящая кузница у кладбища.
Каждое лето я приезжала из города к бабушке в эту деревню отдыхать. Бабушка – Анна Ивановна – на вид строгая, даже суровая, постоянно пела мне старинные песни, рассказывала, как играли раньше, праздники праздновали, хороводы водили. А я куксилась: «Бабушка, какие-то песни у тебя заунывные, мои интереснее». Она улыбалась на мои слова и продолжала петь и рассказывать, петь и рассказывать.
Эта история произошла, когда мне было лет 12. С младшими братом и сестрой мы пошли в Балду. Лес светлый, грибной, ягодный. Пошли уже после обеда, но летом дни длинные, и бабушка отпустила. Побрали немного ягод, немного грибов...
Дни стояли длинные, и мы потерялись во времени: светло – и не торопимся. После Балды решили через Сонькино поле перейти на Калининский (сады от барской усадьбы). Там яблок набрали. И побрели через Медведи домой.
А в это время!..
Часов в пять вечера бабушка нас хватилась и пошла спросить у моих друзей, не приходила ли я из леса. По деревне пролетело – пропала Иринка с двумя маленькими детьми. Ушла в Балду и не вернулась. Тревога была не напрасной: за Балдой начинался глухой, тёмный, непролазный лес Латаниха.
Деревенские мальчишки побежали на конный двор лошадей запрягать – искать ехать. У кого были велосипеды, те на велосипедах рванули.
В тот день в деревне была свадьба. Вся деревня гуляла там. И, конечно, к этому времени была изрядно нагулявшейся. Но спасать нас собрались все. Кто-то пытался вспомнить, как заводится трактор. Кто-то мучил мотоцикл. Остальные – кто пешком, а кто кувырком – выдвинулись из деревни.
А в это время…
Нагулявшись и набрав всякой всячины лесной, мы вылезали из оврага в районе конного двора. Мы были безмятежны. Солнце ещё не село, а часов у нас не было.
Первым на нас набросился конный отряд. Мальчишки наперебой, взахлёб рассказали, что мы потерялись и что вся деревня поднялась нас искать. Нам даже рассказали, где и как мы потерялись – в подробностях. Конечно, наше быстрое возвращение испортило праздник поиска. Когда я узнала, что вся свадьба, кто ещё может, движется нас разыскивать, мне стало плохо...
Больше всего я боялась встречи с бабушкой. Хотя и не чувствовала себя виноватой, но ведь переполох на всю деревню подняла.
Бабушка (всегда прямая, статная) быстро приближалась к нам. Мелкие вцепились в меня, спрятались сзади.
Я стояла, понурив голову. Ждала.
Бабушка запыхалась. Перевела дух и…
Достала из-за пазухи пирог с малиной, разломила на три части:
– Проголодались, наверное…
Ирина Васильева
