21 мая 2021 года — столетие академика Сахарова. По такому случаю в Москве запретили фотовыставку его памяти. Это глупость. Почему запретили? Потому что боятся.
С академиком Сахаровым справиться невозможно. На него рычали депутаты Верховного Совета, его пытали кагэбэшники, на него клеветали в газетах бесстыжие «журналисты». Никто не помнит их имён. Живы они или лежат в могиле — всё равно, из памяти людей они исчезли.
А Сахаров остался. Остался дважды: как отец водородной бомбы и как несгибаемый герой-правозащитник, в одиночку противостоящий гигантской системе государственного подавления свободы.
Сахаров — лауреат Нобелевской премии мира. Мог бы прежде стать Нобелевским лауреатом по физике, но был так засекречен, что имени его мировое научное сообщество не знало.
Для нас важны обе его ипостаси. Водородная бомба — не шутка. Одно изделие может уничтожить все 100 миллионов автоматов Калашникова, если их сгрести в одно место. Но все автоматы Калашникова не смогут оказать сопротивления одному изделию; они просто испарятся.
До водородной бомбы никогда в истории не существовало оружия, способного уничтожить всю планету. Чтобы осмыслить колоссальный вес этого факта, надо сосредоточиться. Потому что этот факт просто не вмещается в голове. Слова произносим, а картины не возникает. Точно так же мы, например, произносим «Вселенная», но представить бесконечную Вселенную могут разве что некоторые астрофизики.
* * *
Сахаров — Совесть нации. Он был Совестью нации до самой смерти в 1989-м.
Место вакантно уже 32 года, никто не занял. Попробуйте примерить сегодня этот титул к лидерам любой политической партии. Вы увидите, как рядом с этим титулом предложенная вами кандидатура съёжится до молекулы, до нуля.
А кто до Сахарова был Совестью нации? Кто был Отцом народов, в том числе русского народа, известно точно: Джугашвили. А Совестью не был никто, она была отменена.
Сейчас? Если нет ребёнка, то о каком отце может идти речь? У некоторых граждан совесть, конечно, есть. Но эти ручейки и лужицы слиться в национальный океан не могут (их просто мало). И шансов на то, что в ближайшие десятилетия это произойдёт, — практически ноль. Обнуление необратимо.
* * *
Кто подписал запрет выставки — не имеет значения. Даже если сегодня фамилия запретителя(лей) известна, завтра его(их) никто не вспомнит. Они обречены на забвение.
А имя академика Сахарова будут помнить долго, практически вечно. Если, конечно, не грянет Термоядерная война.
Александр Минкин
