Одной из тем, которая будет обсуждаться 17 января на Всемирном экономическом форуме станет «болезнь X», которую называют наиболее вероятной после ковида угрозой, способной вызвать новую пандемию. По оценкам некоторых экспертов, пандемия SARS-CoV-2 в сравнении с ней покажется цветочками, ибо смертность при «болезни Х» может быть в 20 раз выше. Откуда взялся новый диагноз и что под ним подразумевают, «МК» рассказал молекулярный биолог, доктор биологических наук, профессор Константин Северинов.
- Константин, «болезнь Х» - это существующий диагноз или гипотетическая угроза?
- Этот термин был предложен американским иммунологом и инфекционистом Энтони Фаучи, который до недавнего времени был директором Национального института аллергии и инфекционных заболеваний США. «Болезнь Х» — несуществующая, неизвестная, гипотетическая, но добавленная к списку особо опасных инфекций, который курирует ВОЗ. Фаучи считал, что «Х» звучит особенно устрашающе. Выделение специального места для несуществующей болезни позволяет строить прогнозы: что будет, если такая болезнь вдруг появится, и как лучше всего координировать усилия политиков, госслужащих, медиков, ученых, эпидемиологов, фармкомпаний при появлении настоящей угрозы. Это очень похоже на штабные ученые без танков: создается сценарий угрозы нападения неизвестного противника с неизвестной стороны и оттачиваются усилия по противодействию угрозе. Такие взрослые игры, которые по факту оказываются очень полезными. В России, кстати, также разработана и реализуется концепция санитарного щита, суть которой заключается в разработке системы мер по повышении готовности к противодействию неизвестным инфекциям.
- Этот термин ввели уже после пандемии ковида?
- Нет. Исходно «болезнь Х» была «придумана» в 2017 году, и с самого начала было поставлено условие, что возбудитель неизвестен. Но ученые сразу стали думать, каким мог бы быть такой возбудитель. Среди претендентов рассматривались вирусы лихорадки Эбола, вирус Зика, вирус Хантера, вирус SARS. Тот факт, что уже в то время проводилось моделирование потенциальной эпидемии SARS, помог нам в борьбе с его родственником COVID-19.
В целом, возникло понимание, что надо иметь набор платформенных вакцинных решений, которые можно относительно и быстро приспособить под конкретного возбудителя. Результатом стало развитие РНК-вакцин. Было понимание, что виновником «болезни Х» не будет бактерия (бактерии, несмотря на растущую антибиотикорезистентность, нам вряд ли в ближайшее время грозят пандемией), скорее — вирус. Возникла идея необходимости подробного изучения хотя бы одного представителя основных групп родственных вирусов. Если вирус, ставший источником «болезни Х», окажется родственным вирусу, который мы «заранее» изучили, мы будем лучше подготовлены, делать вакцины будет проще. Например, в России была заготовлена «болванка» против SARS — на ее основе наши ученые в период пандемии и сделали успешную вакцину от ковида.
- Но ведь может появиться и какой-то до сих пор неизвестный науке вирус?
- Вирусов действительно огромное множество и возможно появление вируса, который не похож ни на один известный нам. Изучение глобального вирома, то есть всего многообразия вирусов на планете в принципе позволяет идентифицировать такие вирусы. Соответствующие проекты активно развиваются в настоящее время, в частности, благодаря мозговому штурму в связи с болезнью Х. Такая работа требует создания крупных центров секвенирования – определения последовательностей ДНК и РНК и их анализа методами компьютерной биологии. Именно наличие таких центров позволило фактически в режиме реального времени обнаруживать новые варианты вируса COVID-19 и следить за их распространением.
Следующий проект, система мониторинга в «горячих» точках, то есть, местах планеты с большим биоразнообразием или там, где человечество впервые вступает в контакт с животным миром (как правило, это тропики). Задача такого мониторинга - отслеживать возникновение заболеваний, брать образцы, анализировать их. Идея очень старая, ее впервые предложил Луи Пастер, в результате чего возникла сеть институтов Пастера. В СССР была создана сеть противочумных институтов, которые выполняли функции мониторинга. В США – система центров контроля заболeваний (CDC). Кстати, те «страшные» лаборатории в Грузии, Казахстане, Украине, о которых так много писали в СМИ, раньше входили в советскую систему мониторинга. Вирусы не знают политических границ, и бороться с ними надо всем миром. Поэтому, принцип открытости и обмена информацией среди учреждений, занятых эпидемиологическим мониторингом является основополагающим. Одна из проблем последней пандемии была в том, что поначалу китайцы придерживали информацию о вспышке в Ухане. Так что теоретическая концепция «Что, если?» очень полезная. COVID-19 тоже был «болезнью Х», и игры ума, начатые в 2017 году, помогли в противодействии ему
- Откуда ждать появление новой «болезни Х»?
- С большой вероятностью такая болезнь придет с глобального Юга. Это бедные страны, они не могут самостоятельно обеспечивать мониторинг, для которого необходимы средства. Как правило, они идут по линии ВОЗ или мирового банка. С другой стороны, беда может прийти откуда не ждут. Например, из-за глобального потепления происходит подтаивание вечной мерзлоты у нас на севере. Потенциально, это может привести к тому, что мы начнем контактировать с новыми для нас вирусами и бактериями, которые сохранялись в естественном холодильнике десятки тысяч лет.
- Можно ли назвать пятерку потенциальных претендентов на новую «болезнь Х»?
- Это неблагодарное занятие. Потенциал навести шухер есть у очень многих вирусов, каждый из них может показать нам кузькину мать. Это может быть и вирус Зика, и новый вариант вируса гриппа, какой то новый коронавирус, вирус Эбола или какой то менее экзотической геморрагической лихорадки, например, крымской, или той, что эндемична в некоторых районах Башкирии. Почти наверняка это будет зоонозный вирус, который перейдет к нам от животных. Как когда-то ВИЧ перешел к нам от мартышек, а COVID-19 - от летучих мышей. Но предсказать, этот переход заранее невозможно. Это всегда вопрос стечения обстоятельств, крайне неприятных для человечества, но крайне удачных для вируса.
МЕЖДУ ТЕМ
...Ученые давно прогнозируют, что вирусы, которые переносят летучие мыши, несут высокие риски новой пандемии. Вреда для самих мышек они не представляют, они вредят людям, посягающим на их среду обитания. Летучие мыши являются основным резервуаром вирусов: по некоторым оценкам, их 72 000. Ученые не до конца понимают, почему это так, но они отмечают сверхспособности летучих мышей собирать в себе вирусы. Скорее всего, они разносят вирусы со своей слюной, мочой, кровью и экскрементами. Эти вирусы могут затем попасть в человека посредством прямого контакта или через других животных-хозяев (свинья, шимпанзе или циветта).
Чем активнее люди проникают в места обитания летучих мышей, являющихся рассадниками смертельных вирусов, тем активнее прокладывают путь к следующей глобальной пандемии. Агентство Reuters выявило районы в 113 странах на всех континентах,, охватывающие более 9 миллионов квадратных километров, где созданы все условия для новой катастрофы. Например, в Лаосе ученые уже обнаружили вирусы, похожие на тот, который вызывает COVID-19. С 2018 года в Индии уже трижды выявляли вспышки смертельного вируса Нипах (тоже подарок от летучих мышей). Вспышки Эболы и Марбурга стали регулярными в Западной Африке, поскольку все больше шахтеров вырубают деревья в поисках золота, железной руды и других полезных ископаемых.
Кроме того, ученые рассматривают Бразилию как вероятную колыбель будущей пандемии. Быстрое разрушение тропических лесов привело к тому, что 1,5 миллиона квадратных километров земли стали пригодными для заражения людей патогеном, переносимым летучими мышами. Это больше, чем в любой стране.
...Результаты анализа ученых из Университета Дьюка показали, что на сегодня вероятность в течение своей жизни столкнуться с новой пандемией составляет 8%, однако в ближайшие годы цифра может вырасти кратно.
Екатерина Пичугина
