Тяжко жить
Маршал Александр Егоров в 1938 году сказал Сталину:
— Почти все высшие командиры Красной Армии расстреляны. В случае войны некому выполнить мобилизационный план. Сейчас дивизиями часто командуют старшие лейтенанты. Так больше нельзя ни жить, ни работать.
— Значит, ты своей жизнью тяготишься? — спросил Сталин.
И сам ответил на этот вопрос, лишив в 1939 году маршала Егорова жизни.
На следствии
В 1937 году Иона Якир был арестован. Он тщетно пытался убедить следователя в своей невиновности:
— Посмотрите мне в глаза. Разве вы не видите, что здесь происходит. Вы же хорошо понимаете, что я не могу быть шпионом.
Приведенный на очную ставку с Якиром крупный командир сказал ему:
— Иона! Перестань! Перед кем ты бисер мечешь?
Тогда Якир обратился к следователю:
— Дайте мне бумагу, я напишу письмо Сталину. На свое письмо он ответа не получил.
Когда Якира и других командиров расстреливали, один из них воскликнул:
— Вы стреляете не в нас, а в Красную Армию!
"Двурушник"
Якир же за миг до залпа крикнул: "Да здравствует товарищ Сталин!" Когда после казни об этом сообщили Сталину, он ухмыльнулся:
— Какой фальшивый был человек.
Нас не касается
В 37 году Ока Городовиков сказал Буденному:
— Семен! Берут всех подряд! Что же будет?
Буденный ответил:
— Не всех, а только умных. Нас с тобой это не касается.
Несостоявшийся арест
Во второй половине 30-х годов к загородному дому Буденного подъехали машины. Из них стремительно выскочила группа захвата и оцепила дачу. Маршал приказал своим ординарцам и адъютантам занять круговую оборону. В окна выставили пулеметы, из которых открыли огонь. Прибывшие залегли, прячась за деревья.
Сам Буденный побежал к телефону и доложил Сталину обстановку.
Сталин спросил:
— Полчаса продержишься?
— Думаю, продержусь.
— Хорошо.
Через полчаса прибыла еще одна машина, и гости были отозваны.
Сталин позвонил Буденному и, узнав, что всё в порядке, сказал:
— А пулеметы ты сдай.
Два пулемета Буденный сдал, но четыре все-таки оставил на чердаке.
Арест Гая
Настоящее имя командира железной дивизии Гая — Гайк Бжишкян. Это его дивизия взяла ко Дню рождения Ленина его родной город — Симбирск. Во второй половине 30-х годов он жил и работал в Белоруссии и был женат на белоруске. Однажды пришли работники НКВД, арестовали его и выслали в теплушке с эшелоном в Сибирь. По дороге Гай — по преданию — бежал и добрался до Москвы, до самого Сталина. Гай начал жаловаться вождю, что его — героя гражданской войны — арестовали и, наверное, Сталин ничего не знает о том, что происходит. Сталин здесь же, в своем кабинете, застрелил Гая.
Арест Примакова
Во второй половине 30-х годов Сталин вызвал в Москву героя гражданской войны, руководителя красного казачества Примакова. Тот выехал с двумя адъютантами и заместителем. В дороге — техника была отработанная — в вагон вошло несколько человек, кто в штатском, кто в военной форме, чтобы арестовать
Примакова. Он воскликнул:
— Какой арест?! Я еду по вызову товарища Сталина!
— Ничего не знаем, у нас ордер на арест и предписание.
— А ну, хлопцы, — обратился Примаков к своим адъютантам, — покажем этим переодетым белогвардейцам, что такое красные казаки!
Хлопцы скрутили и повязали ремнями всю команду, прибывшую на задержание. На ближайшей станции Примаков сдал «белогвардейцев» властям.
Идейный и наивный Примаков не был приобщен к большой политике. Он тут же позвонил Сталину и сообщил, что на него совершено нападение переодетыми белогвардейцами, которых удалось задержать и сдать в НКВД. Он же — Примаков — ждет дальнейших указаний. Указание последовало: ехать дальше, а насчет белогвардейцев не беспокоиться — ими займутся.
В Москве на вокзале героя гражданской войны встретила более внушительная и более расторопная команда "переодетых белогвардейцев". Примаков и его сопровождающие были арестованы и препровождены в НКВД. Больше их никто никогда не видел.
"За кулисами"
Всеволод Иванов был в Октябрьском зале Дома союзов на одном из заседаний большого политического процесса.
Допрашивали Ягоду. Писатель сидел в первых рядах и обратил внимание, что в стене над судьями расположены иллюминаторы, затянутые голубой тканью. "И вдруг я решил, что за голубыми иллюминаторами кто-то есть", — рассказывал Иванов. Когда звучало последнее слово подсудимого Ягоды, в одном из иллюминаторов вспыхнула спичка и возник знакомый силуэт человека, прикуривающего трубку.
Новый оберпалач
Расстрелянного Ягоду сменил на посту маленький, невзрачный, безвольный человек Ежов, из фамилии которого возникло новое понятие «ежовщина». Обыгрывалась эта фамилия еще в лозунге: "Держать врагов в ежовых рукавицах". Эта надпись сопровождала плакат, на котором был нарисован Ежов в виде благородного богатыря с НКВДешными петлицами. Правая рука его была одета в ежовую рукавицу, которой богатырь удушал мертвой хваткой контрреволюционную гидру и врагов народа. 37-й год и Ежов вошли в историю как близнецы, рожденные Сталиным.
Следствие с юмором
Переводчица Татьяна Гнедич (потомок "того самого" Гнедича — современника Пушкина, переводчика Гомера) была вызвана в органы, где ей сказали:
— У вас сестра в Лондоне. Если бы вы попали в Англию, вы захотели бы остаться. Поэтому мы вынуждены вас посадить.
Гнедич резонно возразила:
— Позвольте, но это все равно, что сказать старой деве, что если бы она была женщиной, она была бы проституткой.
Следователь понимал юмор. Он улыбнулся, и Гнедич получила 10 лет. В лагере она по памяти перевела на русский язык первые главы "Дон Жуана" Байрона. Таким же образом литературовед Шиллер создавал в заключении монографию о творчестве своего великого однофамильца.
Отражение в детях
Литературовед профессор Александр Сергеевич Мясников преподавал в конце 30-х годов в правительственной школе. Он рассказывал, что нередко несколько парт пустовало — обыски, аресты, допросы. Учителя были вышколены и никогда ни о чем не спрашивали. Иногда с допросов возвращались старшеклассники.
Ужас стоял в их глазах, лица были зелено-бледными.
Сибиряк
Когда писатель Вольпин сидел в сибирском лагере, он подписывал свои письма матери: "Мамин-Сибиряк".
Автор: Юрий Борев "Сталиниада"
