«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Это первая фраза великого романа мирового классика Льва Толстого «Анна Каренина». Она актуальна по сей день. Но в нынешних российских реалиях ее можно переиначить на современный лад: «Кризис — именно то несчастье, которое каждый чувствует по-своему».
В России с начала кризиса появилось почти 5 млн «новых бедных» людей. Об этом заявил в преддверии последнего заседания президиума Экономического совета при президенте помощник главы государства Андрей Белоусов. «Количество граждан с доходами ниже прожиточного минимума составляет 13%. До кризиса было 10%», — указал помощник Путина.
Действительно, с одной стороны, в мае Минэкономразвития (которым Андрей Белоусов, как известно, недавно руководил) предупредило, что рост числа бедных вырастет с 13,1% в 2015 году до 13,7% к концу 2017-го.
Пикового значения — 13,9% — уровень бедности достигнет в 2018 году. Реальные доходы наших сограждан, как ожидает ведомство Алексея Улюкаева, могут вернуться на уровень 2015 года только в 2019-м.
Напомню: прожиточный минимум в марте 2016 года установлен на уровне 10,187 тыс. рублей в месяц для трудоспособного населения. Это копейки. Но вместе с тем, как признают высокопоставленные чиновники, в России появилось 5 млн совсем новых бедных.
С другой стороны, кризис не помешал в 2015 году увеличить прибыли российских компаний на 50,2%.
Таково лицо сегодняшнего российского кризиса. В кризис 2009 года наши резервные фонды были полны, и тогда удалось заретушировать социальные последствия кризиса. Сегодня резервы поредели. И вот он, кризис без прикрас, бьющий в первую очередь по самым слабым.
Это вызов, обращенный к государству. Именно его ответственность — защита тех, кто сам себя защитить не может. Характерно, что все призывы ограничить разрыв в доходах верхнего и нижнего уровня хотя бы в госсекторе каждый раз безрезультатно затухают, зато чиновники уже публично говорят о том, что надо лишить пенсий тех, кто, по их мнению, должен был сам себя обеспечить в старости.
С одной стороны, социальная поддержка, а к ней можно приравнять пенсии, должна быть адресной. С другой — когда государство отказывается от своих обязательств, которые еще вчера казались незыблемыми, это отзывается недоверием к государству. Бомбой, которая когда-то может взорваться. К тому же очень любопытно будет перечитать те пенсионные исключения, которые чиновники оставят для себя, любимых и совсем не бедных.
Кризис — это тест, который должна пройти не только экономика, но и государство. Вернемся к его портрету. Откуда взялся полуторный рост прибылей компаний в кризис? Прежде всего от экспорта, и не только сырьевого. Упавший рубль сделал выгодным все, что вывозится за границу, а там конкурентоспособность всего российского выросла — просто потому, что оно стало дешевле. Но параллельно с ростом прибыли падают инвестиции. Почему? Это опять вопрос к государству.
Во-первых, потому, что деловой климат у нас улучшается лишь по отчетам. На деле, если верить бизнес-сообществу, предпринимателей до суда стали сажать чаще. Их, как когда-то признал Владимир Путин, правоохранители по-прежнему с удовольствием сажают, прессуют, отбирают у них бизнес, а потом, сделав свой «бизнес», могут выбросить на свободу. Последнее, впрочем, совсем не обязательно. Такова повсеместная практика. Ее может сломать только сила независимого суда, которого пока нет. И это тоже ответственность государства.
Во-вторых, потому, что само государство не реализует крупные и нужные экономике инвестиционные проекты.
Только не надо никого раскулачивать. Надо, чтобы прибыли стали инвестициями. Причем в России.
Государство должно выполнять свои конституционные обязанности. И в первую очередь помнить человеческое измерение кризиса.
Иначе, исходя из статистики, почти 7 тысяч «новых бедных» будет появляться в России каждый день
Николай Вардуль, Главный редактор "Финансовой газеты"
