На открытии выставки «Человек, который упал на Землю» Борис Барабанов поговорил с дизайнером и другом Дэвида Боуи Джорджем Андервудом об их увлечениях юности, о путешествиях певца по России и байопике Боуи.
— Вы действительно тот человек, который дал Боуи в глаз?
— Да. Но вместо того, чтобы дать сдачи, он осыпал меня звездной пылью, за что я ему навсегда признателен (Джордж Андервуд имеет в виду Ziggy Stardust, самого известного персонажа вселенной Дэвида Боуи.— “Ъ”). А если серьезно, то после того, как мы подрались, его отец нашел наш номер телефона, позвонил и сообщил, что я нанес Дэвиду травму и он может лишиться глаза. Я был в шоке, я не знал, что все так серьезно. Но в итоге все обошлось, и я вроде как оказал Дэвиду услугу — он стал выглядеть загадочно.
— А что же с девушкой, из-за которой вы подрались?
— Мы и не вспоминали о ней с тех пор.
— Вы были свидетелем восхождения Дэвида Боуи к славе и знали людей, которые были рядом с ним до его прорыва с Зигги Стардастом в 1971–1972 годах. Давайте поговорим о некоторых из них. Насколько я помню, вашим с Дэвидом школьным товарищем был великий музыкант Питер Фрэмптон.
— Он был моложе нас на четыре года. Для этой поры большая разница в возрасте. Но нас действительно кое-что связывало. Отец Питера Оуэн Фрэмптон был влиятельной фигурой в нашей школе, и во многом благодаря ему у учеников были самые широкие возможности в области изучения искусств. К тому же все мы были увлечены музыкой. Если на улице был дождь, мы не представляли себе другого времяпрепровождения, кроме как сидеть дома и бренчать на гитарах. Мы с Дэвидом играли и пели все на свете, все, что было модно, от Бадди Холли и далее по списку. И вот однажды отец Питера попросил меня дать сыну несколько уроков игры на гитаре. Бесплатно, конечно. В качестве дружеского одолжения. Я показал Питеру несколько аккордов, может быть, это была «Peggy Sue» или что-то такое. И через две недели Питер играл лучше меня. А сейчас он один из лучших гитаристов в мире. Но по-прежнему отличный парень, очень дружелюбный. Если уж говорить о таком далеком прошлом, то я могу рассказать, как мы с Дэвидом познакомились.
— Я буду счастлив.
— Вот представьте себе 1956 год, хотя это и сложно сейчас. Черно-белое телевидение. Не слишком-то интересная музыка по радио. И вдруг появляются скиффл-группы, и это похоже на настоящий взрыв. Вы, конечно, знаете, что такое скиффл.
— Ну да, когда играют на гитарах и стиральных досках.
— Конечно. И вот в 1956 году скиффл-группы были самым модным в нашем с Дэвидом мире, как и все американское — Элвис Пресли, джинсы и так далее. На этой почве мы и сошлись. Я любил Бадди Холли, а Дэвид был фанатом Литтл Ричарда. Мне повезло, я даже был однажды на концерте Бадди Холли. Мне тогда было одиннадцать. Дэвид мне дико завидовал. А потом в один прекрасный день мы с ним вместе попали на концерт Литтл Ричарда. И вот представьте: Литтл Ричард поет, стоя на рояле, и вдруг падает на сцену. Дэвид схватился за сердце, он думал, что Литтл Ричард и правда умер на его глазах. На сцене засуетились люди, погас свет. Конечно, все это было подстроено. Через минуту Литтл Ричард был уже в седле и заорал первые строчки «Tutti Frutti». Думаю, для Дэвида это было одним из первых уроков управления эмоциями публики. Он был очень впечатлен. И вскоре мы оба уже мечтали о всемирной славе.
— И, вероятно, о космосе? Ведь откуда-то же взялся Майор Том из песни «Space Oddity».
— Свои представления о покорении космоса мы составляли поначалу только на основе комиксов. Ну, еще были познавательные радиопрограммы, может быть, совсем немного информации на ТВ. Но я помню, что мы постоянно говорили о космосе, эта тема буквально захватила Дэвида, и альбом «The Rise And Fall Of Ziggy Stardust And The Spiders From Mars» во многом основан именно на наших юношеских фантазиях.
— Правда ли, что Дэвид Боуи тесно общался с основателем Pink Floyd Сидом Барреттом?
— Не думаю, что они много общались целенаправленно. Просто Сид некоторое время тусовался на Денмарк-стрит в Лондоне. У Дэвида там было любимое кафе La Gioconda. Во времена модов там вывешивались объявления о концертах и можно было попробовать найти работу в группе. Дэвид часто встречался там, например, с Марком Боланом, который позже создал T. Rex. Сид там тоже бывал. И он был первым, кто заявился туда накрашенным. На Дэвида это произвело сильное впечатление. Тогда это было достаточно рискованно — выйти из дома в мейкапе. Понятно, что многие красились, выходя на сцену, тот же Литтл Ричард например. Но Сид Барретт просто накрасил глаза и пошел в кафе, и это уже было достаточно смело для той поры. Человек, одетый как Элвис Пресли, мог парализовать движение машин на улице. А Сид еще и постоянно употреблял наркотики. Но Дэвид не так часто общался с Сидом, как, например, фотограф Мик Рок — они вместе снимали квартиру.
— В прошлом году умер еще один человек, который оказал на Дэвида Боуи большое влияние, мим и преподаватель актерского мастерства Линдси Кемп. Дэвид считал его своим учителем?
— Я много раз виделся с Линдси. И я соглашусь с тем, что это недооцененный персонаж в биографии Дэвида и вообще в истории искусства. Не будем забывать и о том, что Линдси был первой любовью Дэвида. Он был не просто его учителем, у них был роман. Дэвид увлекся пантомимой еще до знакомства с Линдси Кемпом, несколько раз выходил на сцену в образе эдакого Пьеро. Но именно Линдси обучил его очень важным вещам в этом ремесле. «Лунная походка» (задолго до Майкла Джексона), «летящая птица», движения внутри прозрачной стены — все это он взял у Линдси. Есть очень интересные видео в интернете, где музыка звучит только фоном, а Дэвид исключительно жестикулирует, не издавая ни звука. Но очень важно понимать, что Дэвид ни на секунду не переставал учиться писать песни. Представьте себе молодого человека, который не хочет идти на вечеринку, потому что оттачивает какую-то песню, которую, может, никто не услышит. Таким был Дэвид. Музыка была нашей стихией. Он, например, познакомил меня с музыкой Чарли Мингуса, которого обожал. И знаете, в последнем альбоме Дэвида «Blackstar» много Чарли Мингуса. Именно Дэвид показал мне песни Боба Дилана и Доктора Джона. А я рассказал ему про уличного музыканта Мундога.
— Не имею понятия, кто это.
— Его еще называли Викингом Нью-Йорка. У него реально был шлем с рогами и длинная белая борода. И он был слепой. Представьте себе, однажды он попросился переночевать к Филипу Глассу. И остался в его доме на два года. Уличный музыкант жил у великого композитора и дирижера. Дэвид был в восторге от этой истории. И тут же поставил мне, кажется, Talking Heads.
— Вы слышали симфонию Филипа Гласса по мотивам берлинских записей Боуи?
— «Low»? Я люблю слушать ее во время работы. Дэвид очень гордился тем, что Филип взял его альбом за основу своей симфонии.
— Дэвид рассказывал вам о путешествиях по России?
— В 1972 году мы три месяца работали вместе в США над альбомом «The Rise And Fall Of Ziggy Stardust...», а когда работа была завершена, он спросил, не хочу ли я отправиться с ним в Японию, а потом в Россию. Он сказал, что я могу поехать как бэк-вокалист. Но я был женат всего год и хотел наконец-то сполна насладиться семейной жизнью. Нельзя жениться и сразу двинуть в рок-н-ролльный тур. Я сказал ему, что наш друг Джефф Маккормак может отлично справиться. И в итоге поехал Джефф. Он не был профессиональным фотографом, он и камеру-то купил незадолго до этой поездки и сделал всего 25 снимков во время путешествия по Транссибирской магистрали. Но это тот случай, когда человек оказался в нужное время в нужном месте. Кстати, вы знаете, что в песне Kraftwerk «Trans-Europe Express» упомянута поездка Боуи по Транссибирской магистрали?
— Никогда не обращал внимания.
— Да. Но там речь о другой поездке, которая была позже, с Игги Попом.
— А про гастроли 1996 года он рассказывал?
— По-моему, они вышли не очень успешными.
— Мягко говоря. Люди сидели, как истуканы. И он сказал, что никогда не вернется. Так что остается надеяться, что на нашем веку будет какой-нибудь хороший байопик.
— Вам понравилась «Богемская рапсодия»? По-моему, великолепно получилось. Но я не могу представить себе такой фильм о Дэвиде. Существует так много версий его жизни. Если бы кто-то взялся за его байопик, это был бы очень меланхоличный фильм. Несмотря на то что сам он был очень веселым. Пожалуй, лучше всего сконцентрироваться на каком-то отдельном эпизоде. Например, на путешествии по России!
— Напоследок не могу не спросить: это хороший бизнес сейчас быть другом Боуи?
— Я не могу сказать, что сделал это своей профессией. Это не то, чем я зарабатываю на жизнь. И Стив Шапиро тоже, поверьте. Просто меня попросили люди, которым я не мог отказать. И я очень хотел наконец-то приехать в Россию. Но в целом вы правы. Пляски на костях Боуи… есть такое дело. Посмотрите, сколько про него книг написали. Он ненавидел их все еще при жизни. Там столько неточностей, и они кочуют из одного тома в другой. Ну а бесконечные переиздания его записей — это просто машина по печатанию денег.
Борис Барабанов
