Я попытаюсь передать содержание разговора и тут же проанализировать, что с какой целью было сказано.
Гипотеза этого текста заключается в том, что любой разговор барражирует на границе между поиском истины и нахождением красивой лжи.
Человек одновременно хочет понять, в чём ошибка, исправить её и стать мудрее, но в то же время ему важно выглядеть красиво. Это нужно даже не столько для окружающих, сколько для самого себя, потому что человек хочет себя любить. Поэтому мы, бывает, лжём не только прилюдно, но и наедине с собой.
В последнем предуведомлении к этому тексту сошлюсь на две цитаты. Воспримите их как опорную точку. Дальнейший текст будет написан на этих двух положениях.
Первая фраза принадлежит советскому режиссёру Григорию Козинцеву. Он сказал:
Сплетня - это интерес к человеку.
Вторая фраза сказана американским драматургом Дэвидом Мэмэтом. Звучит она примерно так:
Люди говорят, чтобы скрыть свои истинные намерения
Григорий Козинцев смотрит вдаль (ох уж это русское созерцание вечности)
Дэвид Мэмэт держит удар (американцы поагрессивнее нас в культурном отношении)
Итак, разговор происходил между двумя людьми — мной и девушкой по имени Маруся. Я не могу вам поручиться в том, что передам всё с документальной точностью, да это и неважно. Важнее для нас выводы. И если я где-то стану юлить, вы это сразу заметите.
Темой разговора было то, что я очень хочу жениться и предлагаю это предприятие чуть ли не каждой встречной.
Я объяснил это желание тем, что мне нужно на что-то опереться и я хочу доверять людям, потому что я им не доверяю и опираются, как правило, на меня. Причина этого в том, что в настоящий момент (уже который год) у меня нет близких, доверительных отношений ни с одним человеком.
Мать открыто говорит, что ненавидит меня, а игнорирует уже давно. У меня была девушка, которая сильно, по её словам, меня любила, но потом что-то произошло и она разлюбила, впрочем, до настоящей близости и открытых забрал мы не добрались — и не добрались бы, потому что она хотела другого (чтобы я исполнял привычную мне роль шекспировского шута). Но за эти отношения, при всех их брешах, я держался, потому что даже такая рваная близость была мне нужна.
Следовательно, сказал я Марусе, я зову девушку жениться, чтобы не искать и не разбрасываться, и чтобы по-серьёзному, и отступать некуда — либо сближайся, либо сдавай Москву.
Маруся сказала, что правильно мне отказывают, ведь я, наверное, пытаюсь использовать девушку как избавление от боли. И всё они понимают, и не готовы заморачиваться со мной. А настоящая моя проблема лежит во взаимоотношениях с матерью.
Хорошо, сказал я, а как мне быть с матерью, если она чудачка и ей надо не жить в России 2022 года, а сесть в машину времени и переместиться в один из фильмов Бергмана, потому что она похожа на демона?
Дальше Маруся сделала предположение, почему моя мать может так себя вести. В который раз я всё обдумал и понял, что совершенно не понимаю, в чём дело. Ей, очевидно, что-то нужно, но я не могу понять, чего. И вот здесь, в ситуации отсутствующего ответа, я наблюдаю за собой и понимаю, что выбираю между вариациями своей правоты.
Я думаю, что ей нужно моё внимание, потому что она одинока. Но так как наши отношения испорчены (как она говорит, безвозвратно), общаться по-добру она не может себе позволить — мешает гордость. Но общение остаётся общением, оно ей нужно, и она ищет повод, чтобы ужалить. Я отвечаю ей, я у неё на крючке, и она получает то, что ей нужно. Она видит, что я не могу её игнорировать, слушаю, что она говорит, — соответственно, внимание я ей дал, хоть и отрицательное, но всё лучше, чем ничего.
При этом если я попытаюсь помочь ей или заговорить с добрым намерением, она всем видом покажет, что плевать она на меня хотела. Понятно, почему. Потому что в этой ситуации внимание снова заполучено, и судя по тому, что на грабли я наступать не перестаю, - это продолжится, и это гарантированная схема для того, чтобы получать внимание таким образом и дальше.
Если же она примет белый флаг, то ей придётся встать со мной на равных, а это страшно, потому что для этого нужно показать свою уязвимость, а как же она её покажет, если она боится, что я снова предам её доверие?
Так! Значит, мы докапываемся до того, что я когда-то предал её доверие. Но сама говорить об этом она не будет — опять же гордость, а тут позиция слабого. Замкнутый круг.
Но. Вся эта ситуация выглядит так с моей стороны. Как она выглядит с её стороны — не менее важно. Потому что в объяснении, которое я дал выше, наверное, я выгляжу красивым, а она — нет.
То есть, по большому счёту, всё вышесказанное просто удобная мне ложная схема — для оправдания своего прошлого поведения и своего нынешнего бездействия.
Проблема в том, что для нахождения истины мне нужно знать ситуацию с её стороны, а я её не знаю, потому что она не говорит.
Далее. Возвращаемся к девушкам и женитьбе. Я говорю первой встречной — будь моей женой. Она спрашивает — зачем? Я говорю — не знаю, разберёмся в процессе. И объясняю ей, что все проблемы решаемы, нужно только видеть ситуацию с обеих сторон — как минимум.
Причём вся эта ситуация происходит в мире, который катится в бездну, — и чтобы не укатиться в неё вместе с ним, мы должны приложить усилия.
Вы видите. Я снова помещаю себя в красивую ложную схему — мир лежит во зле, а я иду против него мирным маршем протеста, но иногда не выдерживаю — и иду войной.
Следовательно, истина снова ускользает от меня.
Но думая об этом, я понимаю, что ложная схема нужна человеку в первую очередь для выживания. В моём случае это психологическое выживание. Бывает ещё физическое, как вы понимаете, — оно связано с материальными ценностями в основном: еда, секс и так далее.
Итак, возможно ли увидеть истину, возможно ли ухватить её за хвост?
Наверное, да, но она всё равно постоянно будет ускользать, потому что так устроен человек — он живёт во внутреннем сюжете, и ему постоянно нужны объяснения происходящего. Смерть сюжета влечёт за собой смерть личности, становление себя в совершенном другом свете, а человека это пугает, потому что он не знает, что там с ним будет. И, конечно, лучше нынешняя реальность, в которой любой неприятности и даже мерзости найдётся оправдание, чем страшная неизвестность. Ведь сейчас, при всех минусах, жизнь продолжается, а там — кто его знает, что будет там, когда я буду другим.
Нам кажется, что тяжёлые обстоятельства сделали нас такими, какие мы есть. И например, я заинтересовался всем этим - литературой, драмой, - а потом пошёл учиться на сценариста именно благодаря этим обстоятельствам.
Но что если это просто было заложено во мне изначально и раскрылось бы безотносительно обстоятельств? Что если мои наклонности к драматургии сформировали такого рода отношения с матерью, что они пришли к такому положению? Это означает, что этой взаимосвязи не существует, и если я выйду из тяжёлых обстоятельств — меня не перестанет интересовать драматургия.
Может быть, перестанет интересовать кино как самый статусный и популярный её представитель, но не перестанет интересовать само явление, потому что мне всё это свойственно просто как черта характера. В конце концов много кто интересуется драматургией — даже вор-карманник, потому что ему важно предугадывать и конструировать в голове образы поведения окружающих его людей.
Итак, вывод. Жениться мне пока не надо. Не готов я.
Не готов.
Глеб Буланников
